5 февраля 1944 г.
У нас скучно. В газетах на 3-х столбцах доклады, в которых нет ни новостей, ни мыслей.
И если бы я был против нашего строя, я же за него.
Какие новости? Взяли Ровно.
Открываются «таинственные коммерческие» магазины. А директора магазинов отвечают: «Это для лауреатов». «Это будет для артистов».
Тайна коммерческих магазинов совсем непонятна, в то время, когда белый хлеб совсем пропал…
6 февраля 1944 г.
Варва принесла слух, что открылись коммерческие рестораны, водка – 400 руб. литр, шницель – 60 руб., и что коммерческие магазины будут для всех.
Снимал красавицу Илону «молодую», за… лампочки.
Картотеку делаю, ее надо делать методически, понемногу, иначе скучно.
8 февраля 1944 г.
Был у Хлебникова. Он говорит, что в марте будет опять переосвидетельствование.
Значит опять угроза быть рядовым.
Когда же кончится мой призывной возраст, мне 53 года, а я всё под угрозой попасть в солдаты.
Почему же я родился не в Америке?
Вечно на нас набеги, то японцев, то немцев, то финнов и т. д.
Леон Леткар звонил и сказал, что около его дома в деревне продается дом с участком за 12 тысяч, и еще истратить 10 тыс. на ремонт. Нужно съездить посмотреть, ибо это дешево, потом не купишь…
Я уже мечтаю сделать там русскую деревенскую жизнь.
Всё должно быть из дерева и рогожи, посуда глиняная и т. д.
12 февраля 1944 г.
С утра неприятности. Мосгаз ходит по квартирам и инспектирует. И найдя у меня перерасход, сделал «предупреждение».
В Горкоме говорили, что опять вызывают в военкомат для перерегистрации.
Дома ничего нет, кроме хлеба и крупы…
Был в МОСХе. Узнал, что перерегистрация будет в марте-апреле. Рядовые с 1926 по 1893 год, значит я не подлежу.
Слава Богу!
Рядовой Родченко еще не призван.
Сдал справки в МОСХ, но забыл на табак, завтра опять пойду. А получили всего 100 гр. на двоих.
Сделал Вере Гехт абажур, но она выбрала не самый лучший вариант.
1 марта 1944 г.
Напрасно Маяковский «наступал на горло собственной песне» и воспевал Интернационал. Никто этого не оценил. И теперь… Не читают его, не печатают…
Живем всё и мечтаем об офицерах, генералах, орденах и пр. Голодаем во славу Родины.
Поем «ямщика».
Едим тяжелый хлеб, как свинец, с картошкой.
Получаем вместо мяса ⅓ американских консервов и т. д.
Половину объявленного табака и крупы…
10 марта 1944 г.
Болел три дня. Лежал. Много придумал. Хватит ли энергии сделать?
Я злой от невозможности работать для людей, для успеха. И делаю только для того, чтобы убедиться самому в своих силах и таланте. Еще раз у самой могилы блеснуть, как метеор… И кануть в вечность!
Провожаю каждый пустой день, а они все пусты, т. к. я не нужен.
16 марта 1944 г.
Вчера посадил цветочную рассаду.
Был в МОСХе. Это одно расстройство. Там всё дают всем, а мне ничего. Всё по каким-то таинственным спискам «своим и знакомым». Ничего не принес, ни мыла, ни сахарину, ни красок…
К тому же всех забирают в армию, а войне нет конца…
20 марта 1944 г.
Возможны изменения в жизни. Предлагают быть художником Мосторга, на службу и в штаты. Магазин коммерческий.
В горкоме фото работников дали еще 20 гек/ватт электроэнергии как фотографу, теперь у нас 57 гек/ватт в день.
Но вместо весны – зима.
7 апреля 1944 г.
Никаких изменений… Главным художником не вышло.
Холод собачий, не топят. На улице –17 мороза.
Сегодня дежурю в домоуправлении как пожарник с 11 до 2-х. Я ничего не знаю и не умею…
11 апреля 1944 г.
Холод –5 градусов. В комнате +9.
Скоро откроются коммерческие магазины, где будет всё, но… дорого.
Сахар – 500 руб. Масло – 850–1000 руб.
Молоко – 50 руб. литр. Картошка – 30 руб.
Булка фр. – 40 руб. Мясо – 350 руб.
14 апреля 1944 г.
Наши взяли Одессу, Симферополь, Евпаторию…
На юге всё почти взято обратно, осталась Белоруссия, Литва, Эстония и Латвия.
15 апреля 1944 г.
Открылись коммерческие магазины для всех!
Очереди!
Масло – 1100 р. Компот – 2050 р. банка.
Конфеты от 450 до 1500 р.
Печенье пачка – 120 р. Лимон – 60 р.
Пирожное – 50 р.
Будут кому-то скидочные книжки.
16 апреля 1944 г.
Пасха… Все с ума сходят от магазинов и цен. Но всё же довольны. Это надежда иногда купить.
18 апреля 1944 г.
Получила Варва книжку на скидку в коммерческих ресторанах на апрель. 30 % в ресторанах и 25 % в магазинах. Мне еще дадут завтра.
Карточки на май еще, возможно, дадут как профессору, но эти литера и сухой паек будут ликвидированы.
Но всё же главное, что кончится это нищенство.
Покупать будем в одном и том же магазине в определенные дни одни и те же продукты.
Не будет талонов «жиры, сахар».
Жиры – это сало, сахар – печенье.
Свобода покупать во всех магазинах, где всё завернуто и чисто. А то всё давали в руки, в свои мешки и банки, даже спички рассыпные.
Неужели это кончилось, или кончается?
Пусть и дневник на этом кончится.
Ужас нищенства, войны!
КОНЕЦ.
А.М. Родченко. Композиция из серии «Обтекаемый предмет». 1942
А.М. Родченко – В.Ф. Степановой
Москва – Молотов
Октябрь 1942 г.
Милая Дорогая Котя!
Пишу тебе последнее письмо, ибо вызов тебе послал и телеграмму в управление милиции на пропуск.
Боюсь только, чтобы телеграмма-вызов пришел, так как он на адрес дома.
Чагин – удивительный человек, он без звука дал две телеграммы.
И сказал, что мы ему нужны.
А я не решался опять просить его, но твои ужасные письма так действовали, что я решил пойти.
А он всё-таки сила, ведь он на правах наркомата.
Все обещали, но всё нужно ждать.
Прости, но с Мулькой ничего пока не выходит.
Езжай одна. А тут придумаем вместе. Двое третьего вытащим.
Попроси маму, в случае чего помочь ей.
Я сегодня счастлив, что скоро буду встречать тебя.
Ура! Ура!
Я так счастлив, что скоро ты будешь тут топать в комнате.
И спать рядом.
А.М. Родченко. Портрет дочери. 1947
Надеюсь, к моему рождению ты сделаешь пирожки, и мы тут выпьем.
Сейчас я пью за твой удачный выезд из Осинового гнезда.
Нет, я так сегодня счастлив, что даже не пошел больше никуда, а пришел домой.
Сейчас выпиваю 100 грамм и закусываю красной икрой.
Скоро, скоро. Буду встречать.
Маленькую дорогую жену и друга!
Я уж вижу по письмам, что там делают тебе.
Я уж догадываюсь, что отобрали у тебя столовую.
И бабушка замучила. И надежды на Литмузей нет.
Ты оставь часть вещей Литмузею, пусть Балабанович их привезет.
Ты ему много сделала, и я здесь делаю выставку Островского из-за тебя.
Ну жду, жду.
Целую последний раз письменно.
Скоро буду целовать как следует.
Твой Анти
А.М. Родченко – В.Ф. Степановой
Москва – Молотов
15 октября 1942 г.
Получил телеграмму на фамилию «Федченко» и подписано так: «Телеграмму Чагина получила хлопоты начала результат сообщу = целую Ира»
Ну, Ира, так Ира! Хлопочи, милая Ирочка! Нужно скорей приезжать, а то сделаешься «Лизой».
Ну, я рад сегодня, что ты там действуешь, наконец за себя. Только на «арапа» не выезжай, все бумаги достань, если что нужно, телеграфь, достану.
И с вещами так же. Ликвидируй что можно, потом Агния Езерская привезет, а также сдай в багаж.
Тебя встретим, я, две Лильки Лавинские и Майка.
Ну, ни пуха тебе, ни пера, целую.
Кланяется Жорж, Кинеловский, Лиля, Вера Гехт и пр.
А Мульку вдвоем вытащим, и Агния привезет, она едет в декабре.
Всё сижу и читаю твою телеграмму.
Если что, сходи в Союз писателей. Чагин тоже дал телеграмму, он сказал, что поможет. В Молотовскую милицию зайди и спроси о пропуске.
Целую. Анти
В.Ф. Степанова – А.М. Родченко
Молотов – Москва
25 октября 1942 г.
Привет тебе, милый Хом, ты где-то далеко в своем домике, а мы заброшены в чужую конуру. Заклеила окно, стало теплее. Была вчера у мамы (Римская) вечером дома. Обещала помочь, но из этого, кажется, ничего не выйдет, т. к. местным командировки, кажется, отменены.
Посылаю с Андреем бумагу и письмо, но он еще уедет только завтра. Обещал придумать что-нибудь для моего выезда. На дорогу подарю ему чекушку, только бы довез бумагу. Посылку еще с ним посылать неудобно, он везет много вещей с собой на выставку.
Получила от Полины [Я-вовны] телеграмму об антифашистской выставке, надо ее делать.
Видела сейчас работы Орешникова для выставки, хорошие, но это что-то от Домье и что-то от французской революции. Это не наш теперешний день.
Ты меня заинтересовал Удальцовой, молодец она!
Живи счастливо. Как ты рассчитываешь шрифты, кто тебе помогает?
Целую Варва
А.М. Родченко – В.Ф. Степановой
Москва – Молотов
11 ноября 1942 г.[260]
Милый мой Котька! Бритвы где-то в чемодане, их целая коробка, я от тебя давно получил две и больше не получал. Мне не нравятся твои письма. Очень ты нервничаешь. Нужно поспокойнее. Ведь теперь-то тебе легче приехать будет. Ведь я достану тебе вызов на командировку. Так в чем же дело? Лекарство для Мули попроси у этой дочери Тамары, которая в госпитале. Я тоже при этом посылаю салол с белладонной.
Бритвы не ищи, раз они пропадают. А вещи, ради Бога, и прочее продай, чтоб голову не морочили.
В Информбюро очень хорошо платят. Купим всё, что нужно. Не жалей ты ничего.