отделаться от какой-то беспокоившей меня изнутри занозы. Человеку чести,которому подобает до глубины души чувствовать изобличение в какой бы то нибыло лжи и самое что ни на есть ничтожное оскорбление, который не можетдопустить по отношению к себе глупых шуток, преподносимых ему в утешение ивозмещение проигрыша, — такому человеку следует всячески уклоняться отсомнительных дел и никогда не ввязываться в крикливые споры. От мрачныххарактеров и от сварливых людей я бегу, как от чумы, и не вмешиваюсь вбеседу, которую не могу вести бесстрастно и хладнокровно, разве только чтоменя обязывает к ней мой долг. Melius non incipient, quam desinent [35].
Итак, лучше всего подготовить себя заранее, не дожидаясь, когда в этомокажется надобность.
Мне хорошо известно, что иные из мудрецов избрали для себя другой путь,что они не страшились ввязываться в жаркие споры на самые разнообразныетемы. Эти люди уверены в своих силах, под прикрытием которых могли небояться, что их противники нанесут им поражение; они противопоставлялинесчастьям неодолимость своего терпения:
velut rupes vastum quae prodit in aequor
Obvia ventorum furiis, expostaque ponto,
Vim cunctam atque minas perfert coelique marisque
Ipsa immota manens. [36]
Не будем гнаться за этими образцами; нам их все равно не нагнать. Этилюди с решимостью и спокойствием в сердце могли взирать на гибель своейродины, которая владела всеми их помыслами и приковывала к себе все ихчувства. Для наших обыденных душ это было бы чрезмерным усилием, ибо дляэтого нужна не наша закалка. Катон оставил нам в назидание память о наиболееблагородной жизни, какая когда-либо была прожита. Что до нас, меньшихбратьев, то нам нужно бежать от грозы, и как можно дальше; нам нужнопринимать в расчет нашу чувствительность, а не наше терпение, и нам нужноускользать от ударов, отразить которые мы не в силах. Зенон, видя, что кнему приближается Хремонид, юноша, которого он любил, чтобы сесть рядом сним, внезапно поднялся со своего места. Присутствовавший при этом Клеанфспросил у него, по какой причине он это сделал. «Сколько я знаю, — ответилЗенон, — врачи велят не касаться опухолей и вообще предоставлять им полныйпокой» [37]. Сократ не говорил: «Будьте непоколебимы перед соблазнамикрасоты, боритесь с нею, старайтесь противиться ей». Но он говорил: «Бегитеее, бегите очей ее и встреч с нею, как могучего яда, который нападает на васи поражает вас издали» [38]. А его верный ученик и последователь, выдумываяили передавая правду — по-моему, скорее передавая правду, а не выдумывая, —про редкие совершенства Кира Великого, рассказывает, что он не считал себядостаточно сильным, чтобы устоять перед соблазнами божественной красотызнаменитой Панфеи, его пленницы, и поручил навещать ее и заботиться о нейдругому лицу, менее свободному в своих действиях, нежели он [39]. Да исвятой дух глаголет нам то же самое: ne nos inducas in tentationem [40]. Мы молим не только о том, чтобы нашразум не был повержен в прах и побежден вожделением, мы молим также о том,чтобы он даже не подвергался подобному испытанию, о том, чтобы мы не дошлидо столь жалкого состояния, когда нам только и оставалось бы, чтопретерпевать натиск, уговоры и искус греха; и мы молим господа, чтобысовесть наша пребывала в спокойствии и была полностью и навсегда огражденаот соприкосновения со злом. Те, кто оправдывают свою мстительность иликакую-нибудь другую дурную страсть, часто правдиво изображают положение дел,каково оно есть, но не каким оно было. Они говорят нам об этом тогда, когдапричины их заблуждений ими облагорожены и возвеличены, но отойдем немногоназад, вспомним, как выглядели эти причины в своем изначальном виде, и мыпоймаем этих людей с поличным. Неужто они хотят, чтобы их проступок казалсяменьшим, потому что совершен ими давно, и чтобы неправедно начатое имелоправедные последствия?
Кто желает своей родине блага так же, как я, то есть без того, чтобыпредаваться скорби о ней и худеть от этого, тот будет огорчен, но не станетотчаиваться, видя, что ей грозит гибель или существование, равнозначноегибели. Несчастный корабль: его стремятся подчинить своей власти — и стакими несхожими целями — волны, ветры и кормчий;
in tam diversa magister
Ventus et unda trahunt [41].
Кто не алчет милостей государевых, как вещи, без которой не можетпрожить, того не слишком заденет ни холодность оказанного королями приема,ни холодное выражение их лиц, ни шаткость их благосклонности. Кто не дрожит,как наседка, над своими детьми или своими почестями и не находится у них врабстве, тот не перестанет жить в свое удовольствие и после того, как ихпотеряет. Кто творит добро главным образом с тем, чтобы доставить себеудовлетворение, тот не изменит своего образа действий, видя, что люди неценят его поступков. Чтобы справиться с подобными неприятностями, достаточнозапастись каплей терпения. Этот рецепт приносит мне огромную пользу; я сразувыкупаю себя из рабства, и притом по исключительно дешевой цене, и тем самымизбавляюсь от множества трудностей и хлопот. Затрачивая крайненезначительные усилия, я пресекаю еще в зародыше возникающие во мне душевныепереживания и ухожу от того, что начинает меня тяготить, прежде чем этотгнет станет по-настоящему обременительным. Кто не отменяет отплытия, томууже не отменить плаванья. Кто не умеет захлопнуть дверь перед своими бурнымичувствами, тот не изгонит их, когда они вторгнутся внутрь. У кого нейдетдело с началом, у того оно не пойдет и с концом. Кто не смог помешать ихзарождению, тот не сможет помешать им и обрушиться на него. Etenim ipsae seimpellunt ubi semel a ratione discessum est; ipsaque sibi imbecillitasindulget in altumque provehitur imprudens nec reperit locum consistendi[42]. По временам я ощущаю в себекакие-то легкие дуновения, с шелестом овевающие меня изнутри; эти дуновения — предвестники бури: animus, muilo antequam opprimatur, quatitur [43].
…ceu flamina prima
Cum deprensa fremunt sylvis, et caeca volutant
Murmura, venturos nautis prodentia ventos. [44]
Сколько раз я совершал в отношении себя явную несправедливость, лишь быизбегнуть опасности узнать еще худшую со стороны судей, и к тому же послецелого века нудной возни и гнусных и отвратительных происков, которые дляменя хуже костра и пытки. Convenit а litibus quantum licet, et nescio anpaulo plus etiam quam licet, abhorrentem esse. Est enim non modo liberale,paululum nonnumquam de suo iure decedere, sed interdum etiam fructuosum [45]. Если бы мы были и вправдумудрыми, то, потерпев неудачу в суде, мы бы ликовали и хвастали, подобнотому ребенку, которого я как-то видел в одном знатном доме и который спрелестною непосредственностью сообщал всем и каждому, что у его мамы нетбольше тяжбы, потому что она ее проиграла; и он сообщал об этом с такимвосторгом, точно у нее нет больше кашля, горячки или чего-нибудь другого,столь же неприятного. Следуя велениям моей совести, я всегда пренебрегаютеми милостями, которыми могла бы меня осыпать судьба, подарившая меняродством и знакомствами с лицами, располагающими высшей властью в делахэтого рода; и я упорно отказывался употребить их влияние в ущерб кому-либодругому и, опираясь на них, придавать моим правам силу большую, чемпредусмотрено законом. Короче говоря, всю жизнь я вел себя таким образом, —да будет это сказано в добрый час, — что и поныне остаюсь совершеннейшимдевственником по части судебных процессов, хотя у меня было немало поводов ких возбуждению и я мог бы, если бы того пожелал, сделать это с достаточнымоснованием, и таким же девственником я остаюсь и по части распрей и ссор.Итак, не нанося и не испытывая сколько-нибудь значительных оскорблений, япрожил довольно долгую жизнь и ни разу не слышал, чтобы, обращаясь ко мне,меня называли каким-нибудь ругательным словом, а не по имени. Редкоеблаговоление неба!
Причины и пружины наших даже самых жестоких волнений смехотворноничтожны. Сколько бедствий навлек на себя наш последний герцог Бургундский [46] вследствие ссоры из-за тележки с овчинами! А разве изготовлениекакой-то печатки не было первейшей и главнейшей причиной наиболее страшногопотрясения, какое когда-либо постигало нашу землю? Ибо Помпей и Цезарь —всего-навсего ростки и отпрыски своих двух предшественников [47]. И в своевремя я видел, как мудрейшие умы нашего королевства были собраны на совет,обставленный пышными церемониями и сопряженный с тратою государственныхсредств, якобы для заключения союзов и договоров, в действительностизависевших только от решения всесильной дамской гостиной и прихотейкакой-нибудь досужей бабенки. Поэты хорошо это поняли и из-за одного яблокаввергли Грецию вместе с Азией в море огня и крови [48]. Поглядите, из-закакого вздора такой-то вверяет свою честь и самую жизнь своей шпаге иликинжалу; пусть он поведает вам, что повело к этой ссоре; ему не сделатьэтого, не покрывшись краской стыда, до того все это выеденного яйца нестоит.
Невелика хитрость взойти на корабль, но раз уж взошел на него, смотри воба! Тут уж приходится думать о множестве различных вещей, а это потруднее и