Во-первых, «большинство российских железных дорог строилось концессионным способом: частные лица получали право на постройку линии и ее дальнейшую эксплуатацию на оговоренное количество лет, вслед за чем дорога переходила в собственность казны. Так что концессионеры оказывались кровно заинтересованными в том, чтобы как можно меньше потратить и как можно больше получить. Следствием этого были негодные насыпи, гнилые шпалы, ломкие рельсы и не ремонтировавшиеся годами вагоны и паровозы».
Во-вторых, «все служители дорог, от пресловутых стрелочников до высоких начальников, злоупотребляли спиртным»[341].
Понятно, что при советской власти железные дороги строило само государство, а не частный бизнес, да и злоупотребление спиртным старались жестко пресекать. Оставался лишь «человеческий фактор» – грубейшие нарушения простых правил, которые можно было выучить за пару часов. Вот один из примеров.
29 ноября 1935 года в 23 ч. 40 м. на разъезде Кабинетная между станциями Чулымская и Новосибирск Томской железной дороги произошло столкновение воинского поезда № 507 с товарным № 851. В результате погибло 14 военнослужащих, 4 женщины и 5 детей. Получили ранения 18 человек, из них 10 – тяжелые.
В ходе расследования было установлено:
«Столкновение произошло вследствие того, что машинист товарного поезда № 851, стоявшего на разъезде Кабинетная, Череватенко, без разрешения дежурного по станции и без сигнала главного кондуктора и, несмотря на красный сигнал светофора, двинул поезд вперед и на выходных стрелках врезался в середину проходившего воинского поезда.
Следствием установлено, что машинист Череватенко был предупрежден главным кондуктором о том, что его поезд будет стоять на разъезде Кабинетная вследствие обгона его воинским поездом № 507. Как только Череватенко тронул поезд, кондукторская бригада и дежурный по разъезду стали давать сигналы остановки, но Череватенко не остановил поезда. Следствием установлена также вина пом. машиниста поезда № 851 Черноок А. Ф. и кочегара Куртова В. Л., которые не приняли мер к тому, чтобы не допустить отправления поезда…
Машинист Череватенко уже имел в прошлом несколько дисциплинарных взысканий за проезд закрытого семафора, сходы и столкновения поездов…».
Машинист Череватенко и его помощник Черноок, как главные виновники крушения, приговорены к 10 годам лишения свободы каждый, кочегар Куртов – к 2 годам. В процессе судебного следствия за непринятие мер к выполнению возможного предотвращения крушения к уголовной ответственности дополнительно привлечены: главный и старший кондуктора и два смазчика поездов[342].
Вопрос, какими особыми навыками должен был обладать машинист, чтобы выполнить указание дежурного по станции и не поехать на красный сигнал семафора? К тому же он и до этого несколько раз нарушал правила. А кто-то до сих пор продолжает утверждать, что причина большинства ЧП – низкий уровень профессиональной подготовки.
Как стать вредителем
Иногда причины пожара, аварии, взрыва и т. п. больше напоминали вредительство, чем халатность. По крайней мере, так считали расследовавшие ЧП сотрудники правоохранительных органов. Расскажем о таком эпизоде.
26 сентября 1940 года на пороховом заводе № 9 в г. Шостка «произошла авария на фазе мешки пороха». Погибло 13 рабочих, 8 получили тяжелые ранения, сгорела 171 тонна пороха. В ходе расследования выяснилось, что «наиболее вероятной причиной аварии является попадание в порох постороннего металлического предмета, который своим ударом и трением мог вызвать воспламенение пороховой пыли». Кроме этого, обнаружилось множество других фактов. Например, до этого «имели место случаи отвертывания гаек, крепящих ковши элеватора, а также отрыва и падения ковшей элеватора». Также аппарат мешки пороха не был заземлен, что способствовало воспламенению пороха. Систематически нарушался график остановки агрегата, осмотра и промывки. «Техническое руководство и дирекция завода грубо нарушала правила хранения пороха, допуская перегруз производственных зданий и даже складывания готовой продукции около здания»[343].
Началось расследование, в ходе которого была выявлена группа «вредителей», состоящая из технических специалистов и администрации предприятия. По странному стечению обстоятельств большинство из них были виноваты во взрыве. В результате вместо обвинения в халатности всем им было предъявлено обвинение во вредительстве.
Другой пример, но уже на уровне наркомата.
26 сентября 1940 года постановлением ЦК ВКП(б) Наркоматам Госконтроля СССР и внутренних дел было поручено проверить «аппарат Народного Комиссариата боеприпасов».
23 октября 1940 года НКВД сообщило Сталину о фактах «вредительской работы руководящих работников Наркомата боеприпасов.
Начальник Технического Совета наркомата боеприпасов Александр Сидоров «в июле 1939 года изменил технический процесс изготовления артиллерийских железных гильз, отменив операцию по их термической обработке, что привело к массовому браку. Вместо 5700 тысяч штук по плану заводами наркомата боеприпасов за 1940 год выпущено 1100 тысяч штук железных гильз, из которых было забраковано 960 тысяч штук».
Вместе с начальником 2-го Главного управления Наркомата боеприпасов Борисом Ефремовым и зам. главного инженера этого главка Анатолием Черняевым Сидоров «не принял необходимых мер к отработке технологии производства на заводах № 5 и № 53 капсюлей-воспламенителей “Шкасс”, которых в 1939 году и 1940 году забраковано 171 миллиона штук»[344].
Проверка Наркомата боеприпасов была завершена к 10 ноября 1940 года. О ее результатах было доложено руководству страны. Процитируем этот документ:
«…Проверку производили 55 работников Наркомата Госконтроля… под руководством главного контролера Наркомата Госконтроля Гафарова и заместителя начальника Главного Экономического управления НКВД СССР тов. Наседкина.
Проверка аппарата производилась путем личного ознакомления с сотрудниками Наркомата, с их практической работой и изучения соответствующих документальных данных.
Одновременно с этим происходила проверка производственной деятельности 1-го и 2-го Главных Управлений и Главснаба НКБ.
Установлено, что промышленность боеприпасов находится в тяжелом положении.
За 9 месяцев 1940 года НКБ выполнил годовой план по валовой продукции всего на 68,1 проц., а по товарной продукции – на 61,3 проц.
В результате этого на заводах НКБ образовалось огромное количество продукции, не завершенной производством. На 1 октября т. г. остатки незавершенного производства составили 1020 миллионов рублей против 688 миллионов рублей (по плану на 1 января 1941 года).
Работа НКБ ухудшается из квартала в квартал. План 1 квартала по оборонной продукции выполнен на 87,9 проц., II квартала – на 85,1 проц., III квартала – на 55,8 проц. За 9 месяцев 1940 года НКБ недодал Красной армии и Военно-морскому флоту 4,2 миллиона комплектов выстрелов сухопутной артиллерии, 3 миллиона мин, 2 миллиона авиабомб и 205 тысяч комплектов выстрелов морской артиллерии.
НКБ должен был выпустить в 1940 году вместо латунных артиллерийских гильз 5,7 миллионов железных. Не отработав технологического процесса, НКБ изготовил за 9 месяцев 1117 тысяч железных гильз, из которых 963 тысячи пошли в брак.
За то же время пошло в брак большое количество взрывателей новых конструкций ГВМЗ и МГ-8. Взрывателей МП и Д-1 при плане в 3,3 миллиона не сдано ни одной штуки.
Запуск в массовое производство недоработанных конструкций, систематические нарушения технологических процессов и недоработка некоторых из них привели к образованию на заводах большого брака, убытки от которого по НКБ (без 3-го главка) составили за 8 месяцев 1940 года 167 миллионов рублей.
Неудовлетворительная постановка в НКБ планирования и комплектации, а также неравномерное выполнение планов по отдельным элементам выстрела (гильзы, корпуса, взрыватели) привели к скоплению на складах Народного Комиссариата Обороны и Народного Комиссариата Военно-Морского Флота на 1 октября 1940 года некомплектной продукции сверх нормы на 185 миллионов рублей.
Основная причина такого неудовлетворительного состояния производства предприятий НКБ заключается в слабости руководства наркома:
1. Оперативное руководство предприятиями в НКБ подменено изданием многочисленных приказов.
При наличии всего 80 предприятий нарком боеприпасов т. Сергеев за 9 месяцев т. г. издал 633 приказа (не считая приказов по личному составу). За тот же период 4 главными управлениями НКБ издано еще 1079 приказов.
В ряде приказов исполнителям давались явно нереальные сроки. Так, например, в приказе № 203с директору Тульского завода № 176 предлагалось «построить фосфатировочное отделение цеха № 4, смонтировать ванны и сдать в эксплуатацию». Приказ был подписан 5 июня, сдан для рассылки 7 июня, а срок исполнения указанной в приказе работы был определен 8 июня.
Приказом № 189с завод № 144 (гор. Сталино) обязывался «не позднее 1 июня 1940 года разработать графики работы цехов на июнь месяц с учетом покрытия недоделок за апрель – май месяцы». Этот приказ был подписан 31 мая, а прибыл на завод после истечения установленного срока исполнения. Приказом за № 151с отмечается плохое состояние техники безопасности на заводах. Пунктом 8 исполнители обязуются представить т. Сергееву на утверждение 29 апреля план работ, а сам приказ подписан 4 мая.
Контроля за исполнением приказов в НКБ нет, а сами приказы носят часто декларативный характер. Приказом № 151с от 4 мая начальники 1, 2 и 3 главков обязывались к 10 мая «разрешить вопрос об использовании или ликвидации бракованной продукции и запретить впредь хранить таковую на заводах в больших количествах». Этот приказ не выполнен, и заводские дворы завалены бракованной продукцией.