Но не обошлось и без сложностей. Стремление Г.И. Будкера расширять институт (в частности, чтобы производить и продавать ускорители) вызвало у меня серьезные опасения. Правда, новосибирский институт — самый маленький среди исследовательских центров ядерной физики, имеющихся в стране (в Москве, Дубне, Обнинске), но он уже и так был больше всех институтов в Академгородке, а мы не могли допускать роста этой диспропорции. Кроме того, по моему глубокому убеждению, институт с количеством работников свыше тысячи становится малоуправляемым, начинается распыление сил.
Крупные результаты получены в Институте теплофизики. Директору С. С. Кутателадзе (ныне — академик) удалось собрать и подготовить очень сильный коллектив теоретиков и экспериментаторов. При активном участии Кутателадзе были решены важные проблемы энергетики: найдены закономерности теплообмена при кипении, в турбулентных пограничных слоях, в закрученных потоках. Найден эффективный путь использования подземных термальных вод (профессор Л.М. Розенфельд). На Камчатке впервые в мире была построена экспериментальная геоэнергетическая станция с турбоагрегатом, работающим на парах фреона.
Новое время — новые задачи, теперь наши теплофизики успешно решают ряд проблем, связанных с тепловыми эффектами при движении тел в атмосфере.
Результаты международного класса по голографии, по автоматизации физических экспериментов и по устройствам для работы человека с ЭВМ получены в Институте автоматики и электрометрии (директор — член-корреспондент Ю.Е. Нестерихин).
В Институте физики полупроводников под руководством члена-корреспондента А.В. Ржанова получили развитие новые важные направления: акустооптика, акустоэлектроника. Здесь за результаты работ по лазерной физике и ее техническим применениям отмечен Ленинской премией профессор В.П. Чеботаев (впоследствии — академик).
Химия.
Уже в первые годы работы СО АН много ценных идей и открытий выдали наши химические институты. При активной помощи Н.Н. Семенова нам удалось собрать в городке блестящую плеяду ученых в области химии, сильных теоретиков, в то же время тесно связанных с промышленностью, знавших ее нужды. И второе важное обстоятельство — они работали рука об руку, в тесном контакте, их связывала настоящая дружба. Припоминаю случай: на выборах в Академию Н.Н. Ворожцов набрал необходимое число голосов, чтобы стать академиком, но не было вакансии. Когда удалось добиться дополнительной вакансии и его избрание состоялось, В.В. Воеводский от радости даже прослезился.
В.В. Воеводский, наш первый академик среди химиков, сыграл огромную роль в становлении химической науки в Отделении и в подготовке научных кадров. Человек широкого научного кругозора, он работал во многих новейших областях химии и физики, интересовался проблемами на стыках наук, был словно рожден для работы в комплексном научном центре. У меня с ним было единственное расхождение — по спорту. Он настаивал на строительстве спортивных залов, я же считал, что в городке сама природа создала все условия для физкультуры: зимой ходи на лыжах, летом плавай. (Кстати, однажды, когда я был в Австралии и меня пригласили на матч по регби, я высказался в том духе, что наука далеко ушла бы вперед, если бы в нее вкладывали те силы и энергию, которые уходят во время спортивных баталий. В местной газете воспроизвели эту шутку, а на рисунке изобразили, как я спасаюсь бегством от разъяренных болельщиков).
В.В. Воеводский и член-корреспондент А.А. Ковальский заложили прочные основы Института химической кинетики и горения, который работает на переднем крае физической химии и новых тонких методов исследования химических превращений, воспитали много способной молодежи. Теперь институт возглавляет ученик В.В. Воеводского — член-корреспондент Ю.Н. Молин.
Неорганическую химию поставил на надежные рельсы академик А.В. Николаев. Он еще до войны работал по сибирским проблемам, открыл в Кулундинских озерах поваренную соль, а за теоретические исследования первым был удостоен премии имени В.И. Вернадского. В Институте неорганической химии впервые была разработана новая методика получения сверхчистых цветных металлов — платины, кобальта, золота. Академик А.В. Николаев со своим коллективом добился золота чистотой “шесть девяток” (то есть содержащего только одну миллионную долю примесей). Получение таких чистых металлов имеет особое значение для многих разделов науки и техники, особенно в электронике, космической технике, вычислительных машинах. Широкое внедрение в практику получили также разработанные в институте моющие средства.
Институт катализа стал, можно сказать, образцом удачного симбиоза “наука — промышленность”. Теоретические исследования по катализу академика Г.К. Борескова и его учеников, его совместные работы с членом-корреспондентом М.Г. Слинько по математическому моделированию каталитических процессов (еще один плод комплексного подхода и близости математиков) получили международное признание и нашли широкий выход в промышленность. Академик Г.К. Боресков стал во главе международной организации по развитию этих направлений.
Много ценных теоретических и практических результатов дал Институт органической химии, созданный академиком Н.Н. Ворожцовым. Мне особенно приятно, что в этом институте также получили развитие связи химиков и математиков, на базе ЭВМ возник Всесоюзный центр по спектрам химических веществ, который возглавляет академик В.А. Коптюг. Дирекция этого института постоянно уделяла внимание подготовке кадров как через университет, так и путем привлечения студентов, аспирантов, молодежи к решению больших проблем химии. Эти традиции продолжаются и теперь.
Геология.
Одним из наиболее сильных по кадрам и оборудованию с самых первых дней образования СО АН стал Институт геологии и геофизики. В нем удачно объединились сибирские геологи, в основном воспитанники старой томской школы, а также приехавшие из европейской части страны представители других школ.
Институт геологии можно назвать кузницей кадров самой высокой квалификации. Здесь, например, выросли академик Б.С. Соколов, ныне — академик—секретарь Отделения геологии, геофизики и геохимии Академии наук, академик Ю.А. Косыгин, директор Геологического института в Хабаровске, и академик А.Л. Яншин.
Время создания СО АН совпало с открытием в Сибири многих новых месторождений нефти, газа, железных и полиметаллических руд, интенсивно развивалась добыча золота, алмазов. Институт во главе с академиком А. А. Трофимуком принял самое активное участие в обосновании этих поисков, стал флагманом геологической науки в Сибири. Исследования наших ученых явились теоретическим фундаментом для работы большой армии сибирских геологов-производственников. Крупные результаты за последние годы получены по проблеме искусственного выращивания кристаллов. Созданный в Академгородке геологический музей привлекает многочисленных гостей — и наших, и зарубежных.
Методы добычи полезных ископаемых разрабатывает Институт горного дела, созданный еще в составе Западно-Сибирского филиала и много лет работавший под руководством Н.А. Чинакала, автора знаменитого щитового метода добычи угля. Главным направлением института было создание новой техники для горных работ, и успехи коллектива в этом направлении отмечены Ленинской премией. Появление новых институтов Сибирского отделения (гидродинамики, теоретической и прикладной механики) вдохнуло в институт новую жизнь — больше внимания стало уделяться проблемам горного давления, механике горного массива. Был получен интересный результат — научились определять, как расположить на глубине взрывчатку, чтобы после взрыва куски руды получились в среднем нужных размеров, удобные для выемки и транспортировки. Этот результат, а также машины, разработанные на вибрационных принципах, легли в основу новой высокопроизводительной технологии добычи руды.
Цитология и генетика.
Этот институт, организованный академиком Н.П. Дубининым, на первом этапе прошел короткий, но трудный путь развития. Огромная роль в сохранении и дальнейшем развитии института (после отъезда Дубинина) принадлежит академику Д.К. Беляеву. Под его руководством сложился дружный коллектив теоретиков и практиков, получено много крупных результатов в разных направлениях.
Особо надо отметить, что в Академгородке дана зеленая улица одной из самых молодых и в то же время многострадальных отраслей биологии — генетике. Методом радиационного мутагенеза был выведен новый сорт пшеницы Новосибирская—67, приспособленный к сибирским условиям, получены улучшенные сорта сахарной свеклы. Сильное развитие получила молекулярная биология: уже в первые годы созданы действенные противовирусные препараты.
Экспериментальная биология и медицина.
При формировании институтов Академгородка возникла мысль о том, чтобы иметь институт медико-биологического направления.
Медицина как отрасль науки много лет назад отделилась от близких ей физики, химии. Организация такого института в Академгородке была попыткой соединить фундаментальные достижения в области естественных наук с опытом и потенциалом медицинской науки и практики. С.Л. Соболев и я поехали в Академию медицинских наук, где нас хорошо встретили академики Бахирев, Петровский, Василенко. Мы рассказали о планах создания нового крупного научного центра в Сибири и просили помочь в подборе людей. Сообща перебрали многих известных медиков и остановились на Е.Н. Мешалкине — крупном хирурге и организаторе (позже он получил Ленинскую премию, стал Героем Социалистического Труда). Мешалкин взялся за дело с энергией и энтузиазмом, собрал коллектив врачей и физиологов, организовал лаборатории, начал проводить операции на сердце, и скоро это стало основным делом всего коллектива. Было ясно, что институт идет не в сторону фундаментальных исследований. Расширялась клиника, росло число операций. Если исключить субъективные факторы, то, видимо, это была преждевременная попытка соединить две разобщенные и развивающиеся согласно своим собственным традициям системы — Академию наук и Академию медицинских наук, и эта попытка, к сожалению, не удалась. С Институтом экспериментальной биологии и медицины пришлось расстаться, та же судьба постигла позже и отпочковавшийся от него Институт физиологии. Сейчас первый из них подчинен Министерству здравоохранения РСФСР, второй вошел в состав Сибирского отделения АМН.