Экономика.
При создании Академгородка была ясна необходимость иметь институты по общественным наукам.
Становление института экономики прошло не просто. Директор института член-корреспондент Г.А. Пруденский в числе первых приехал в Академгородок и привез группу своих сотрудников и учеников — значительный, но весьма пестрый коллектив. Сам Пруденский принадлежал к старшему поколению экономистов и довольно скептически относился к еще только пробивавшим себе дорогу в экономике математическим методам, которые развивала в его институте группа молодежи во главе с А.Г. Аганбегяном, тесно связанная со школой Л.В. Канторовича. Сложилась конфликтная ситуация. Президиум Отделения был склонен больше поддерживать Аганбегяна с его новыми подходами, ему дали возможность организовать самостоятельную (и довольно крупную) лабораторию по применению математических методов в экономике. Год спустя Пруденский серьезно заболел и уехал для лечения в Москву, где вскоре скончался. Директором института стал А.Г. Аганбегян (ныне — академик). За прошедшие годы в институте сформировался сильный коллектив, пользующийся большим авторитетом. Совместно с НГУ выращено много специалистов по экономике. Институт стал признанным лидером в разработке экономико-математических моделей развития народного хозяйства, совместно с государственными плановыми учреждениями союзного и республиканского значения ведет важные работы по планированию развития производительных сил восточных районов страны.
История.
Сформировать институт гуманитарного профиля в комплексе с естественными науками оказалось не так легко. У физиков, химиков, геологов здесь было много коллег, им для работы важнее всего были хорошие лаборатории и приборы. А историкам, филологам, философам нужны богатые библиотеки, центральные архивы, общение с учеными того же профиля. Пришлось начать с организации гуманитарного отдела в Институте экономики, его возглавил известный археолог и исследователь Сибири и Дальнего Востока А.П. Окладников (теперь — академик, Герой Социалистического Труда). Он подобрал сильный коллектив молодежи и энтузиастов. Исследования и находки коллектива под руководством Окладникова приобрели международную известность, многотомный труд института по истории Сибири был удостоен Государственной премии.
Подготовка кадров.
Как я уже отмечал раньше, с самых первых дней СО АН считало подготовку кадров важнейшей проблемой вообще и особенно — в Сибири.
Создание Новосибирского университета явилось первым шагом в осуществлении одного из главных наших принципов — сочетать научные исследования с подготовкой кадров для науки, высшей школы, промышленности Сибири.
Нам была предоставлена уникальная возможность — создать высшее учебное заведение, идеально приспособленное для соединения образования с наукой. Мы постарались полностью использовать опыт, накопленный в этом направлении Физико-техническим институтом, Московским и Ленинградским университетами. Для этого существовали все условия, так как среди организаторов НГУ были и организаторы Физтеха, и ученые, по многу лет преподававшие в нем и в столичном университете.
Мы развили дальше идею Физтеха, потому что смогли обеспечить университет крупными учеными-преподавателями практически по всем направлениям науки на всех факультетах: механико-математическом, физическом, естественных наук (т. е. по химии и биологии), геологическом, экономическом, гуманитарном.
Наш университет необычен. Прежде всего, он размещается в здании, гораздо меньшем, чем традиционные университеты (строительство обошлось в 4 миллиона рублей, а по общепринятым нормам он бы стоил 40—50 миллионов.). Как же это удалось? Прежде всего, здесь нет множества лабораторий — студенты работают не на учебных приборах и макетах, а в реальных лабораториях академических институтов. Здесь не так уж много аудиторий — большинство спецкурсов и факультативов читается прямо в институтах. Наконец, университету не нужны даже кабинеты для заведующих кафедрами — они имеют их у себя на работе.
Все это решается так просто потому, что университет расположен на территории Академгородка, в 10—15 минутах ходьбы от институтов. Таким образом, ученый, читающий лекцию в университете, равно как и студент, проходящий практику в институтской лаборатории, теряют минимум времени на дорогу. Уже с третьего курса у студентов начинается серьезная практика, а с четвертого курса вся их учебная неделя проходит в лабораториях институтов.
Сибирское отделение с первого дня считало университет своим кровным делом и, надо сказать, немало попортило себе крови, чтобы добиться реализации названных принципов. (Как писал Самуил Маршак: “А все хорошее, друзья, дается нам недешево”).
Подготовка молодежи для работы в науке не терпела промедления — поэтому университет был открыт в 1959 году, раньше многих институтов Отделения. Первый набор был невелик — 200 первокурсников, 50 человек, переведенных на второй курс из других вузов, и 100 человек — на вечернем отделении (это была в основном молодежь, строившая Академгородок). Занимались и слушали лекции в здании школы (корпус НГУ еще строился), а жили первую осень в палатках (общежития еще не были сданы).
Возглавил университет академик И.Н. Векуа, в качестве проректора пригласили из Москвы одного из организаторов и работников Физтеха Б.О. Солоноуца. В Совет университета вошли крупные ученые — практически все работавшие тогда в Новосибирске академики и члены-корреспонденты Сибирского отделения, они же создавали и возглавляли кафедры. Этот Совет в ходе ожесточенных дискуссий определил те принципиальные положения, которые легли в основу работы Новосибирского университета. Чтобы освободить студентам время для исследовательской работы на старших курсах, нужно было полностью перестроить все преподавание. Университет получил право работать по индивидуальным учебным планам, содержание их рождалось в спорах и исканиях. Надо было перенести чтение большой части теоретических дисциплин на первые годы обучения, определить оптимальное соотношение лекций, семинаров, практикумов, увязать во времени получение новых знаний по различным дисциплинам.
При этом важно было дать студентам глубокие фундаментальные знания, ибо узкие специализации в наше время устаревают с огромной скоростью. Поэтому необходимо создать прочную основу, владея которой, молодой специалист сможет быстро перестраиваться и осваивать новое.
Было много сложностей с отдельными деятелями из Министерства высшего образования. Там были люди, которые считали, что наш университет должен развиваться по установленным стандартам, а Сибирское отделение все время, как могло, ломало эти стандарты, стараясь создать учебное заведение нового типа, максимально приближенное к науке.
Мы, например, не имели права беспрепятственно приглашать на работу в университет научных сотрудников академических институтов — всякий раз следовало обращаться за разрешением в Министерство. Почему-то стипендия у наших студентов была ниже, чем в Московском университете — а это все не способствовало привлечению талантливой молодежи в Сибирь. Довод был один — наш университет маленький. При этом не учитывалось, что такой “плотности” преподавателей высшей квалификации, как у нас, не было ни в одном другом университете, значит, прямой смысл всеми способами привлекать в него молодежь.
Был момент, когда совместительство ученых в университете вообще запретили — но мы выдержали и это и добились отмены этого вредного акта, рожденного непониманием сути проблемы.
Было и еще одно нападение. Ко мне в Институт гидродинамики пришел молодой человек — представитель Госконтроля: “В Вашем Институте имеют место грубые нарушения закона работы по совместительству, Ваши профессора читают лекции в рабочее время института”. Я вежливо поздоровался и сказал: “Приходите через полчаса, я должен сейчас говорить с Москвой по срочному делу”. Я позвонил министру финансов и министру просвещения: “У меня появился человек из Госконтроля и приказывает запретить ученым в рабочее время читать лекции, то есть развалить важнейшее для нас дело — подготовку кадров высшей квалификации”. Оба министра дали санкцию выгнать дурака. Когда ко мне через час снова пришел человек из Госконтроля, я показал на портрет Ленина и сказал: “Вот Ленин, а вот порог — уходите, и чтобы я Вас больше не видел”.
Несколько раз Сибирское отделение выступало с предложением передать Новосибирский университет в его ведение — это помогло бы более тесному слиянию наших интересов, более оперативной подготовке кадров по новым специальностям, широкому привлечению ученых к работе с молодежью. Но это не получилось. Отголоски нашей войны за право введения новшеств в университете не изжиты и сегодня.
За последние годы были приняты важные решения по повышению эффективности научно-исследовательской работы в высших учебных заведениях. Предусмотрен ряд мер по усилению привлечения ученых Академии к преподаванию, разрешено более широкое совместительство, определен ряд льгот для университетов и вузов, где особенно хорошо налажена научно-исследовательская работа. Интересно, что в перечень этих вузов (70 наименований) министерство включило только два сибирских: Томский и Иркутский университеты. И не включило Новосибирский.
В 1979 году Новосибирскому университету исполнилось двадцать лет — срок, вполне достаточный для проверки правильности и жизненности его принципов. (Эти принципы после отъезда академика И.Н. Векуа в Грузию последовательно проводили сменившие его на посту ректора академик С.Т. Беляев, выпускник Физтеха, а после него — академик В. А. Коптюг.)
Я считаю, мы добились здесь большого успеха. Новосибирский университет прочно врос в Академгородок, его факультеты тесно переплелись с институтами соответствующего профиля. Все члены Академии и половина докторов наук Академгородка (а всего — почти полтысячи сотрудников Отделения) читают в университете лекции, ведут семинарские занятия, руководят курсовыми и дипломными работами. Все деканы, заведующие основными кафедрами, профессора — сотрудники СО АН. Это к вопросу — кто учит. А теперь — кого и как учим?