В Сибирском отделении работают более двух тысяч выпускников НГУ, среди них более 700 стали кандидатами наук, теперь уже появились десятки докторов, а один (Ю.Л. Ершов) успел стать членом-корреспондентом. Выпускники университета и его аспирантуры составляют целые кафедры (математические и физические) в вузах и молодых университетах Сибири.
Одно из главных достижений НГУ — общий высокий уровень подготовки, воспитание способностей к исследовательской, творческой работе. Подтверждение — около трети дипломов и наград на всевозможных студенческих конференциях регулярно достается НГУ, его студенты не раз получали медали Минвуза и Академии наук СССР за лучшие научные работы.
Расскажу об одном эксперименте, который был проведен в конце 60-х годов по математической подготовке студентов на математических и физических факультетах. Взяли несколько крупных университетов Российской Федерации и в один и тот же час предложили на первых и пятых курсах серии задач, которые были разработаны в Отделении математики АН СССР. Руководил экспериментом академик Н.Н. Боголюбов.
В Москве был проведен анализ всех решений, и вот какая получилась картина. При десятибалльной системе по девять баллов было присуждено университетам в Москве, Ленинграде и Новосибирске, остальные четыре университета получили по три-четыре балла, причем и по первым курсам, и по пятым. (Первый курс — кого мы принимаем, пятый — кого выпускаем.)
Это было полуофициальным признанием успеха НГУ. Официальное произошло через несколько лет, когда на Всесоюзном смотре-конкурсе на лучшую постановку научно-исследовательской работы студентов первое место разделили два университета — Московский и Новосибирский.
Подмечать способности, развивать их надо не только у студентов, но и у школьников. Не в тридцать лет должен быть замечен талантливый человек, а в восемнадцать-двадцать, может быть, даже в пятнадцать. Наука от этого только выиграет.
Следующее крупное дело, которое удалось осуществить на базе новосибирского Академгородка, — это создание системы активного отбора способной молодежи на всей территории Сибири, Дальнего Востока, частично Казахстана и Средней Азии. Такой системой оказалась трехступенчатая физико-математическая и химическая олимпиада. Организовывалась она следующим образом.
Первая ступень. По школам, районным, городским и областным организациям народного образования рассылаются составленные сотрудниками СО АН и НГУ задачи школьного типа по математике, физике и химии. Часть задач рассчитана не столько на знание учебника, сколько на сообразительность. Всем желающим предлагается присылать решения в адрес Университета. Это так называемый заочный тур олимпиады.
Вторая ступень. Из приславших ответы отбираются лучшие, и им дается возможность за счет местных органов народного образования приехать во время весенних школьных каникул (в марте) в ближайший областной или республиканский центр.
В эти центры мы командируем 30—35 бригад из аспирантов, преподавателей и студентов НГУ, сотрудников СО АН, где они проводят второй (очный) тур — задают и проверяют задачи, проводят собеседования. В этом туре могут участвовать и другие школьники областных центров. В общей сложности в нем ежегодно участвуют 8—10 тысяч школьников Сибири и Дальнего Востока.
Третья ступень. Из показавших наилучшие успехи во втором туре около 600 человек за счет СО АН СССР приглашаются в Академгородок. Здесь в течение августа работает так называемая Летняя физматшкола. Крупные ученые и научная молодежь читают ребятам популярные лекции из разных областей наук. Шестьдесят молодых ученых (аспиранты, старшекурсники, доценты университета) проводят месяц со школьниками: это прогулки, купанье, беседы в аудиториях университета и наших институтов. Школьникам предлагают задачи из разных областей на сообразительность. Заканчивается Летняя физматшкола третьим туром олимпиады. Победители принимаются в Физико-математическую школу-интернат (ФМШ) при Новосибирском университете. В 9-х и 10-х классах этой школы обучается более 500 ребят около 30 национальностей со всех концов Сибири и Дальнего Востока. Около половины из них — дети из маленьких городов, рабочих поселков, деревень. Это еще одно доказательство того, что способные люди распределены достаточно равномерно среди интеллигенции, рабочих и колхозников.
ФМШ дает школьникам общеобразовательную подготовку, но с углубленным изучением математики, физики, химии. Один день в неделю освобожден для слушания спецкурсов, работы в институтских лабораториях. Для ребят с “умными” руками, со склонностью к изобретательству мы создали Клуб юных техников (КЮТ), правдами и неправдами построили для него специальное здание. КЮТу много помогали А.А. Ляпунов и А.С. Ладинский (мы с ними получили даже прозвище “трех дедов КЮТа”), сотрудники разных институтов. Наш КЮТ широко развернул работу по детскому техническому творчеству, в нем занимается сейчас до тысячи ребят. На базе КЮТа созданы специальные технические классы в физматшколе.
Ребята выдумывают и строят вездеходы и болотоходы, ведут астрономические наблюдения, конструируют приборы, которые используются в наших институтах. Работы кютовцев получили около 200 медалей ВДНХ, 100 дипломов всесоюзных конкурсов. А первый директор КЮТа И.Ф. Рышков позднее руководил техническим творчеством во всесоюзном пионерском лагере “Артек”.
В период создания ФМШ раздавались голоса: а не похожи ли школы для одаренной молодежи на привилегированные учебные заведения Запада? Нет, никоим образом. Там, на Западе, основной и часто единственный принцип отбора в привилегированные колледжи — высокая плата за обучение. Мы же отбираем молодежь не по средствам и связям родителей, а по способностям. Тот, кто обладает математическим или иным дарованием и волей к труду, может их развивать, независимо от того, в какой местности и в какой семье он родился и рос.
Утверждали также, что мы выращиваем “белую кость”, вундеркиндов, зазнаек. И это не так. В ФМШ настоящего зазнайства быть не может, потому что читают лекции, ведут занятия не только школьные педагоги, но кандидаты наук, иногда академики, крупнейшие ученые. Тут не зазнаешься! Один раз осадят, второй, а на третий раз любой зазнайка поймет, что знает, в сущности, ничтожно мало и начнет работать, что называется, в поте лица.
Собственно говоря, идея отбора и обучения молодежи, способной в какой-то определенной области, не нова: существуют же художественные, балетные, музыкальные школы, и всем ясно, что в первую не примут дальтоника, во вторую — хромого, а в третью — лишенного слуха. То же самое делаем и мы, принимая в ФМШ ребят с выраженными способностями к математике или физике.
Практика показала, что ФМШ — эффективный путь в университет и в большую науку. Ее выпускники становятся лучшими студентами физического и математического факультетов университета, среди них уже более 100 кандидатов наук.
Олимпиады и ФМШ — это большой и удачный педагогический эксперимент, но его еще нельзя считать завершенным. Требует уточнения соотношение между необходимым объемом знаний и творческой инициативой. Выпускники ФМШ в университете нередко оказываются впереди своих сокурсников и потому иногда начинают “разбалтываться”. Наконец, не все удовлетворяет нас в системе школы-интерната: ребятам дорого обходятся поездки на каникулы домой (хорошо, если он с Алтая, а если с Камчатки?). И надо больше отпускать денег на содержание ребят в интернате — ведь усиленная умственная работа требует калорий не меньше, чем физкультура. А в спортивных школах нормы питания существенно выше!
На этом вопросе я сильно попортил отношения с одним весьма крупным руководителем. Встретившись с ним на правительственном приеме, я стал доказывать, что это негосударственный подход — заботиться о будущих футболистах больше, чем о будущих ученых. Разговор вышел крайне острый, помню, Е.А. Фурцева оттаскивала меня за рукав от разгневанного собеседника.
Но совершенно ясно, что олимпиады и специализированные школы — верный способ выявить и подготовить для поступления в вуз по-настоящему талантливых ребят из самых отдаленных уголков Сибири, помочь им найти свое призвание. Можно много рассуждать о деталях этой системы, но нельзя медлить с ее широким внедрением.
Внедрение.
Тесная связь с народным хозяйством была с первых дней организации Сибирского отделения одним из его основополагающих принципов.
Чрезвычайно важно, чтобы все открытия, все достижения науки не оставались “вещью в себе”, а как можно быстрее применялись на практике, ускоряли технический прогресс. При этом надо помнить, что связь науки с жизнью — явление не одностороннее. Нельзя не видеть, что эта связь в наши дни становится непременной и обязательной как для ученых, так и для практиков. Каждому понятно, что технический прогресс прямо зависит от успехов науки. В свою очередь, контакт с производством, несомненно, оказывает благотворное влияние на науку.
Настоящий ученый не может замыкаться в стенах своей лаборатории без ущерба для творчества. Он обогащается идеями, плодотворнее ведет исследования, если регулярно посещает крупные стройки, промышленные предприятия, колхозы и совхозы, завязывает личные контакты с практиками. Ученые обязаны выявлять затруднения, с которыми сталкивается практика, чтобы оказать помощь, используя готовые научные данные или поставив необходимые эксперименты.
В первые годы работы Отделения, когда еще возводились здания институтов, бригады ученых СО АН выезжали на предприятия и стройки Сибири — в Норильск, Якутию, на Красноярскую ГЭС, на заводы Омска и Кемерова, на шахты и рудники Кузбасса. Читали лекции, давали консультации, устанавливали связи, многие из которых переросли в прочное сотрудничество.
СО АН постоянно поддерживает связь с сотнями предприятий, преимущественно в Сибири, и сотни его разработок внедрены или внедряются в народное хозяйство. Сведения об этом можно найти в отчетах, в газетных и журнальных статьях. Я не хочу обращаться к примерам — важнее, на мой взгляд, проследить, как развивалась сама технология внедрения, передачи научных разработок в промышленность.