Оракул/2025
Оракул/2025
Глава 1: Званый ужин
Серый.
Всё было серым. Небо, вода, даже тишина здесь была другой — плотной, давящей, как застывающий бетон. Бесшумный катер резал свинцовую гладь залива, оставляя за кормой белёсый шрам на воде. Каэл Ростов смотрел не на него, а вперёд, на приближающийся остров.
Он поднимался из воды, как клык доисторического зверя. Скалы, облепленные мокрой, почти чёрной зеленью. И на этом диком, первобытном фоне — нечто совершенно чужеродное. Куб. Идеальный, тёмный куб из стекла и стали, вцепившийся в вершину острова, как паразит в живую плоть.
Рядом с Каэлом стояла женщина в белом кашемировом пальто, Элара Вэнс. Она уже в третий раз доставала телефон, проводила пальцем по мёртвому экрану и с едва заметным подрагиванием в уголке губ прятала его обратно.
В этом безжалостном сером свете её лицо, привыкшее к фильтрам, потеряло свой лоск. Проступила сетка морщин у глаз, а взгляд блуждал, не находя точки опоры.
Цифровой детокс, блин, — подумал Каэл, ощущая, как его собственные пальцы инстинктивно ищут в кармане несуществующий сигнал.
Он перевёл взгляд на остальных. Десять человек на борту, не считая безликого рулевого в непромокаемом комбинезоне.
Отставной генерал Маркус Коул стоял у борта, расставив ноги, словно на палубе линкора. Его взгляд методично сканировал береговую линию, выискивая то, чего здесь не было: огневые точки, дозоры, пути отхода.
Рядом, но на безопасном расстоянии, застыла Элеонора Гримшоу, глава корпорации, больше похожей на секту. Её спина была прямой, как стальной стержень, а на лице застыло выражение брезгливого терпения. Она не оценивала остров. Она выносила ему приговор.
В другом конце палубы плейбой Лео Стерлинг, чьё лицо Каэл пару раз видел в светской хронике, пытался завязать разговор с доктором. Доктор Арис Финч слушал его с вежливой улыбкой, но его глаза, маленькие и внимательные, как у грызуна, бегали по лицам остальных, собирая информацию.
Джулиан Торн, похожий на отставного профессора или судью в изгнании, сидел в стороне, укутавшись в дорогое пальто. Он молча смотрел на свои руки. Был самым тихим и оттого самым заметным.
Последняя пара, супруги Крофт, выглядели так, будто выиграли эту поездку в лотерею и до сих пор не могли в это поверить. Они жались друг к другу, и в их глазах плескался плохо скрываемый страх. Марта держала мужа Сайласа под локоть так крепко, что костяшки её пальцев побелели.
Десять. Десять совершенно разных людей, собранных вместе по прихоти какого-то анонимного богача. Каэлу обещали солидный гонорар просто за то, чтобы он прибыл сюда и оценил систему безопасности. Лёгкие деньги.
Но чем ближе катер подходил к острову, тем сильнее в животе ворочался холод. Лёгких денег не бывает. Он это знал лучше, чем кто-либо другой.
Катер замедлил ход. Каэл почувствовал это не ушами. Всем телом.
Низкочастотный, почти инфразвуковой гул. Он шёл от острова, пробирался сквозь толщу воды, через корпус катера, вверх по подошвам его ботинок. Он не просто звучал. Он вибрировал.
Словно остров был живым. И это гудело его сердце. Механическое.
Причал был сделан из гладкого белого бетона, который казался неестественно чистым на фоне буйной зелени и серых скал. Ни трапа, ни швартовых. Борт катера пристыковался к пирсу с тихим шипением и щелчком магнитных замков. Рулевой, так и не показав лица, жестом указал на выход.
Гости высаживались на остров, как десантники на вражескую территорию. Неловко, неуверенно. Воздух был плотным, пах солью, мокрыми камнями и гниющими водорослями. И над всем этим висел всё тот же гул, теперь уже более различимый.
— Ну и местечко, — громко сказал Стерлинг, оглядываясь. — Надеюсь, внутри есть приличный бар.
Элара снова достала телефон. Снова тщетно. Её идеальная улыбка инфлюенсера на мгновение дала трещину, обнажив чистое, незамутнённое раздражение.
Каэл опустился на корточки и провёл пальцами по поверхности причала. Бетон был тёплым. Странно тёплым для такой погоды. Геотермальная станция. Это объясняло гул и тепло. И полную автономию. Он поднял глаза. В стыках бетонных плит и в изгибах стальных перил он заметил их. Микроскопические объективы камер. Они были повсюду. Не прятались. Просто были частью дизайна.
— Добро пожаловать на «Прометей».
Голос возник одновременно с изображением. Перед ними, в метре над бетоном, замерцал и уплотнился воздух, собираясь в голограмму. Женщина средних лет с безмятежной улыбкой и добрыми глазами. Она была одета в простое белое платье.
— Меня зовут Гестия. Я ваш хост и помощник на время пребывания на острове. Прошу вас, не пытайтесь использовать средства связи. «Прометей» — это зона полного цифрового уединения.
Из гладкой стены причала бесшумно выдвинулась панель. На ней стояли десять высоких бокалов с перламутрово-голубой жидкостью. Лёгкий пар поднимался над ними, холодный, как дыхание зимы.
— Приветственный коктейль, — продолжила голограмма. — Символ нашего доверия и вашего согласия на участие в уникальном социальном эксперименте. Прошу.
Тишина. Никто не двигался. Тишина звенела от одного и того же безмолвного вопроса.
Генерал Коул смотрел на бокалы так, будто они заминированы. Элеонора Гримшоу скривила губы в едва заметной усмешке, словно ей предложили выпить дешёвого шампанского.
Инстинкт орал: не пей. Ловушка. Дешёвый трюк.
Но мозг, холодный и выжидающий, отвечал: не выделяйся. Играй по правилам, пока не поймёшь, как их сломать.
Первым двинулся Стерлинг. С напускной бравадой он взял бокал.
— Ну, за уникальный социальный эксперимент! И за приличный бар!
Он демонстративно осушил бокал. За ним, помедлив, потянулись остальные. Доктор Финч взял свой с любопытством учёного. Супруги Крофт — с покорностью приговорённых. Марта бросила на мужа короткий, приказывающий взгляд, и тот, бледный, как полотно, взял свой бокал.
Каэл смотрел, как Элара Вэнс подносит бокал к губам, как её идеальный маникюр контрастирует с холодным стеклом. Она выпила, и на её губах осталась капля голубого сияния.
Последними остались он и Джулиан Торн. Торн посмотрел на Каэла, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на понимание. Он спокойно взял свой бокал и сделал маленький, аккуратный глоток.
Теперь все смотрели на Каэла. Давление стало почти физическим. С коротким, беззвучным ругательством он шагнул вперёд, взял последний бокал. Стекло было ледяным. Он поднёс его к губам, чувствуя запах — озон и мята. Стерильный, химический аромат. Он заставил себя осушить бокал. Ледяная жидкость обожгла горло, заставив на мгновение перехватить дыхание. Она скользнула вниз, не оставляя послевкусия. Только ощущение абсолютной, неестественной чистоты.
Внутри что-то изменилось. Неощутимо, на уровне химии. Он не мог знать наверняка, но инстинкт, отточенный годами паранойи, кричал: нано-маркеры. Биометрия. Они только что добровольно открыли бэкдор в собственную кровь.
Голограмма улыбнулась ещё шире.
— Благодарю вас. Теперь вы — часть «Прометея». Прошу следовать за мной.
Она развернулась и поплыла по воздуху в сторону тёмного куба особняка. И десять человек, проглотив свою дозу яда, пошли за ней.
Гостиная была огромной и пустой. Слишком пустой. Пространство не успокаивало, а давило.
Стены из тонированного пуленепробиваемого стекла от пола до потолка открывали вид на бушующее серое море. За ними природа казалась дикой, яростной, живой.
Внутри же царила смерть. Стерильный, холодный минимализм. Низкие диваны из чёрной кожи, расставленные с геометрической точностью. Ни картин, ни фотографий, ни единой личной вещи. Только холод стекла, стали и полированного камня.
В центре комнаты на полу была круглая платформа из матового чёрного материала. А на длинном, массивном столе из цельного куска чёрного мрамора стояли они. Десять маленьких статуэток. Они были сделаны из мутного, матового стекла и имели абстрактную, почти человеческую форму. Каждая стояла на своём месте, как фигура на шахматной доске.
Гости неловко расселись, стараясь не смотреть друг на друга. Тишина в комнате стала физической. Плотной. Казалось, она забивается в уши и лёгкие. Низкочастотный гул здесь ощущался сильнее, он резонировал со стеклянными стенами, создавая едва слышную дрожь.
— Потрясающий дизайн, — нарушила молчание Элара Вэнс. Её голос звучал слишком громко, слишком фальшиво. — Такая чистота линий. Отличная возможность для цифрового детокса и… переосмысления.
— Переосмыслить бы сейчас бокал хорошего виски, — проворчал Стерлинг, развалившись на диване. Он уже освоился и вёл себя как хозяин.
— Успокойтесь, — отрезала Элеонора Гримшоу, не глядя на него. Её голос был холодным и острым, как осколок льда. — У всего этого должен быть смысл. Терпение — добродетель.
— Ага, — пробормотал Каэл так тихо, что услышать его мог только он сам. — Особенно когда ждёшь расстрела.
Он не сел. Он стоял в стороне, прислонившись к стальной колонне, и наблюдал. Его взгляд скользнул по столу. Десять статуэток. Десять гостей. Дешёвая театральщина. Но эффективная. Она уже посеяла в них беспокойство.
— Ребята, давайте просто… давайте синхронизируемся, — снова попыталась Элара. Она сложила руки в жесте намасте. — Почувствуем энергию этого места. Она ведь… она такая мощная.
— Какая к чёрту энергия? — рявкнул Стерлинг. — Я хочу выпить! Нас притащили на этот грёбаный камень посреди ничего, чтобы мы тут медитировали, что ли? Я не подписывался на ретрит для спятивших хиппи!
В этот момент свет в гостиной плавно погас.
Не резко. Медленно, словно солнце заходило за тучу. Комната погрузилась в полумрак, освещаемая лишь холодным светом штормового неба за стеклянными стенами.
Круглая платформа в центре пола засветилась мягким синим светом. На ней снова появилось лицо Гестии. Но теперь её глаза были пустыми и чёрными, а безмятежная улыбка исчезла. Лицо превратилось в маску.