для копа, но общая концепция… впечатляет. Это не просто бойня. Это искусство. Я здесь, чтобы засвидетельствовать это.
Элара вчитывалась в сообщения от
Solon_7
. Финч. Это был Финч. Он не просто жертва. Он — зритель. Критик. Соучастник.Она медленно, очень медленно закрыла крышку ноутбука. Звук щелчка показался ей оглушительным. Она взяла его в руки. Металл был холодным и тяжёлым. Как оружие. Она больше не бежала. Она собиралась показать эту правду остальным.
Элара вышла из комнаты, прижимая ноутбук к груди, как щит. Она увидела Каэла. Он стоял у стены в коридоре, прислонившись к ней плечом, и прислушивался к тишине.
Он заметил её и резко повернул голову. Увидев её лицо, он замер.
Она молча протянула ему ноутбук.
Он взял его. Его пальцы на мгновение коснулись её. Холодные, как лёд. Он открыл крышку, и его лицо осветилось тем же мертвенным светом чата. Он читал быстро, его лицо каменело, превращаясь в маску из сжатых челюстей и пылающих ненавистью глаз. Он дошёл до сообщений от
Solon_7
. Поднял взгляд на Элару.В этом взгляде было всё. Шок. Ярость. И горькое подтверждение его худших догадок.
Именно в этот момент из гостиной донёсся тихий звук. Скрип кресла.
Они заглянули за угол.
Доктор Финч стоял в центре гостиной, спиной к ним. Он смотрел на четыре стеклянные статуэтки, склонив голову набок, как ценитель в галерее. Затем достал крошечный блокнот и сделал короткую запись. На его лице не было и тени страха. Только сосредоточенное, почти брезгливое выражение критика.
Из тени за его спиной, из тёмного проёма библиотеки, бесшумно, как призрак, выступила фигура.
Джулиан Торн.
Он подошёл к Финчу так тихо, что доктор его даже не услышал. Торн положил руку ему на плечо.
Финч вздрогнул. Он медленно обернулся. Его глаза расширились, когда он увидел, кто стоит перед ним. И в них мелькнула не страх, а кривая, ироничная усмешка понимания. Он увидел развязку. Он понял свою роль в финальном акте.
— Представление окончено, критик, — голос Торна был тихим, почти интимным шёпотом.
Движение было одним. Резкое, отточенное, безжалостное. Второй рукой Торн схватил Финча за подбородок, задирая его голову вверх и вбок. Одновременно рука на плече надавила вниз.
Сухой, громкий хруст сломанных шейных позвонков разорвал мёртвую тишину особняка.
Глаза Финча остекленели. Тело обмякло, как тряпичная кукла, и рухнуло на пол с глухим стуком.
Тишина.
Торн стоял над телом, тяжело дыша. Он медленно выпрямился, повернулся и посмотрел прямо на Каэла и Элару, застывших в проёме коридора.
Маска спала. Перед ними стоял хищник. Уставший, больной, но смертельно опасный. В его глазах не было ни триумфа, ни раскаяния. Только холодная, бездонная пустота художника, только что поставившего последний, необходимый мазок.
Внезапно панели на стенах вспыхнули ярким синим светом.
И голос «Оракула» вернулся. Холодный, бесстрастный, идеальный.
— Один попался на обман, и их осталось трое.
С тихим, мелодичным звоном одна из четырёх оставшихся статуэток на столе рассыпалась в горстку переливающейся стеклянной пыли.
Трое.
Каэл. Элара. И Торн.
Игра закончилась. Охота началась.
Глава 9: Охота начинается
Тишина в гостиной была не отсутствием звука, а его активным подавлением. Она въедалась в уши, забивала лёгкие вакуумом, ложилась на кожу ледяной плёнкой. Тела доктора Финча не было. Словно его и не существовало. Автоматика стёрла его, как ошибку в коде, оставив после себя лишь стерильный блеск пола.
На длинном столе из чёрного дерева, похожем на алтарь, теперь стояли только три стеклянные статуэтки. Три хрупких силуэта, отражавших холодный синий свет. Пробелы на столе, где раньше стояли их товарищи, казались ошибками в коде реальности, дырами, выжженными в глянцевой поверхности.
Джулиан Торн стоял в центре комнаты. Он больше не сутулился. Ушла старческая немощь, показная хрупкость, которую он носил, как костюм. Теперь его спина была прямой. Он не выглядел здоровым. Под кожей проступала болезненная желтизна, глаза горели лихорадочным огнём. Но он был полон силы. Силы хищника, который сбросил камуфляж.
Каэл застыл в нескольких метрах от него, частично загораживая Элару. Ни одного лишнего движения. Вся его энергия ушла внутрь, превратив тело в проводник, готовый в любой момент пропустить смертельный разряд. Он смотрел на Торна не как на человека, а как на системную уязвимость, которую нужно использовать. Найти эксплойт. Обрушить всю грёбаную сеть.
Элара молчала за его спиной. В её молчании не было страха. Не было паники, не было заученных аффирмаций. Она смотрела на Торна так, как смотрят на дикое животное в одной с тобой клетке. Без иллюзий. Без надежды. Только холодный, трезвый расчёт.
Торн медленно обвёл их взглядом. Он коснулся воротника рубашки, где прятался микрофон, и на его губах появилась тень улыбки.
— Красиво, не правда ли? — его голос, теперь чистый и сильный, лился из динамиков. — Эта симметрия. Эта завершённость. Десять. Семь. Пять. Три. Идеальная нисходящая прогрессия. Поэзия.
Он сделал шаг вперёд. Каэл не сдвинулся.
— Вы, конечно, считаете меня монстром, — продолжил Торн, наслаждаясь моментом. — Предсказуемо. Но это не было бойней. Это был… перформанс. Произведение искусства, где каждая смерть — идеально выверенная рифма. Стерлинг, отравленный на пиру, — ирония. Крофты, утонувшие в пене, — справедливость. Коул, шагнувший с обрыва, — возмездие. Каждая деталь служила гармонии.
— Гармонии? — голос Каэла был низким, как скрежет металла. — Ты… убил кучу людей и называешь это гармонией?
— Я устранял диссонансы, — поправил Торн. — Очищал партитуру. Да, признаю, с Хоганом вышла… сценарная ошибка. Но разве это не добавляет драмы? Неожиданный поворот, лишь подчёркивающий чистоту основной мелодии.
— Мелодии? — Каэл шагнул навстречу. — Ты, блядь, серьёзно? Расскажи про мелодию своему сыну.
Слово повисло в воздухе. Театральная лёгкость исчезла с лица Торна. Уголки губ дёрнулись, опустились. Идеально выстроенный фасад пошёл трещинами, и сквозь них проступила неприкрытая, гноящаяся боль.
— Не смей… — прошипел он.
— Я читал архивы, Джулиан, — Каэл наступал, используя слова как оружие. — Я видел логи. Знаю, как ты разнёс его роман. Его единственный роман. Назвал бездарной, бессвязной мазнёй. Это тоже было ради гармонии? А?
Торн молчал. Его грудь тяжело вздымалась. Руки сжались в кулаки.
— Это было… необходимое редактирование, — наконец выдавил он. Каждое слово сочилось холодной, концентрированной злобой. — Он был слаб. Его история была… неполной. Хаотичной. Я пытался показать, что у каждой истории должен быть смысл! Начало и конец!
— И ты решил дописать её здесь? — Каэл был уже совсем близко. — Чужой кровью? Потому что свою не смог?
Это был прямой удар. Маска эстета разлетелась. Перед ними стоял не гениальный маньяк, а сломленный, отчаявшийся старик. Ярость Торна изменила саму физику комнаты. Воздух стал вязким, наэлектризованным. Казалось, сделай вдох — и обожжёшь лёгкие.
— Ты ничего не понимаешь! — закричал Торн, срываясь на визг. — Вы все — лишь чернила! Расходный материал! Вы — хаос, который я превращаю в порядок!
Он резко развернулся и пошёл к выходу.
— Я даю вам десять минут, — бросил он через плечо. — Десять минут, чтобы осознать финал. Наслаждайтесь.
Дверь за ним бесшумно закрылась.
И снова тишина. Но теперь она звенела. И в этой звенящей тишине они отчётливо слышали звук.
Кап…
Конденсат с потолочной панели.
Кап…
Метроном, отсчитывающий их последние десять минут.
— Сюда! — голос Каэла был резким, как щелчок.
Он схватил Элару за руку и потащил по коридору, мимо пустых спален. Наконец, толкнул неприметную дверь. Медиа-комната.
Помещение без окон. Стены обиты звукопоглощающими панелями. Посреди комнаты низкий диван. Встроенный в стену огромный чёрный экран поглощал свет, словно цифровая чёрная дыра или глаз выключенного андроида.
Каэл подтащил тяжёлое кресло к двери, подперев её. Жалкая преграда, но это было хоть что-то.
— У нас мало времени, — бросил он, опускаясь на пол и доставая планшет. Экран вспыхнул. Пальцы замелькали по поверхности с лихорадочной скоростью.
Элара молча наблюдала. Страх никуда не делся, он был внутри, холодный и твёрдый. Но паника ушла. Осталась только ясная решимость. Она смотрела на одержимость Каэла технологиями и видела в этом оружие. Единственное, что у них было.
По интеркому раздался спокойный голос Торна.
— Девять минут.
Пальцы Каэла замерли. Он выругался.
— Чёрт. Он всё перекрыл. Сеть полностью изолирована.
Он снова начал вводить команды.
— Он не просто запер нас, — пробормотал Каэл. — Он возвёл вокруг острова… купол. Глушитель. Ни один бит не пробьётся наружу.
Надежда окончательно погасла. Помощи не будет.
— Всё, — прошептала Элара. — Это всё.
— Нет. Не всё.
Голос Каэла изменился. Он увеличил на экране график радиочастотного спектра.
— Смотри. Он не идеален. Этот ублюдок — эстет, а не инженер. Глушитель работает с перегрузкой. Система нестабильна. Она… пульсирует. Отключается на долю секунды, чтобы не перегреться. Вот. Видишь?
Он указал на крошечный провал в стене радиопомех.
— Окно. Одна целая и семь десятых секунды. Каждые три минуты.
— И что? — Элара подошла ближе. — Успеем отправить SOS?
— Нет. Слишком короткий импульс. Но… — он поднял на неё глаза, и в них горел тот же огонь, что и у Торна. — Но этого хватит, чтобы выстрелить наружу вирусом. Маленьким, злым, как оса, куском кода. Он вскроет всё. Архивы Торна. Данные о зрителях в даркнете. Всё. Может, не сегодня. Но он сработает. Они не уйдут безнаказанными.