А смотреть было на что. Остров «Прометей» за пределами безупречного газона оказался кладбищем футуристических амбиций. Слева из земли торчали гигантские, покрытые патиной металлические конструкции, напоминавшие когти доисторического зверя. Справа виднелся остов монорельсового павильона — изогнутая стеклянная крыша, похожая на скелет кита, зияла дырами. Всё это было наследием Адама Харгрива, его провалившейся утопии. Харгрив хотел искоренить ложь технологией. А теперь технология стала идеальным оружием лжеца. Каэла чуть не стошнило от этой иронии.
«Я веду их на бойню, — пронеслось в голове у Каэла. — Не спасаю. Просто исполняю другую часть его сценария».
Он стиснул зубы. Нет. Это была его игра. Его эксплойт. Геотермальная станция — единственное место, которое не могло работать на резервных батареях. Слишком много энергии. Отключить её — значит вырвать сердце из груди монстра. Логично. Просто. И от этой простоты его тошнило.
Впереди показалась первая преграда. Тропу перегораживала одна из кинетических скульптур. Три огромных, похожих на серпы лепестка из потемневшей меди медленно, с протяжным, стонущим скрежетом двигались, сходясь и расходясь. Их неспешный ход был гипнотическим и неотвратимым.
— Вот дерьмо, — выдохнул Каэл, останавливаясь.
Элеонора подошла к нему, её лицо было непроницаемо.— Обойдём?
— Посмотри по сторонам, — Каэл мотнул головой. — Слева обрыв, справа — болото. Путь только один. Прямо.
— Господи, оно же нас раздавит, — проскулил Финч, выглядывая из-за спины Торна.
— Только если будем стоять на месте, — бросил Каэл. Он наблюдал за движением лепестков, пытаясь уловить ритм. Цикл был длинным, секунд сорок. Между ними — окно в три-четыре секунды. — У нас есть пара секунд. Когда я скажу «давай», бежим. Не останавливаемся. Поняли?
Никто не ответил. Они просто смотрели, как тонны металла со скрежетом ползут друг к другу.
— Какая впечатляющая хореография, — произнёс Торн в наступившей тишине. Его голос был спокоен, почти восхищён. — Автор явно не лишён чувства драмы. Он заставляет нас танцевать.
Каэл метнул на него злой взгляд.— Я пойду первым. Элара, ты за мной. Гримшоу, за ней. Финч, Торн — замыкаете.
Он дождался момента, когда лепестки, завершив схождение, замерли и начали расходиться. Когда до пика раскрытия оставалось мгновение, он крикнул:— Давай!
Он сорвался с места. Земля под ногами была скользкой. Он не смотрел наверх, на нависающую медь. Он смотрел только вперёд. Три секунды. Четыре. Он выскочил на другую сторону и тут же развернулся.— Элара!
Она бежала, спотыкаясь, её глаза были широко раскрыты от ужаса. Проскочила мимо него, едва не упав. За ней, на удивление проворно, неслась Гримшоу.— Финч! — крикнула Элеонора, уже оказавшись в безопасности.
Доктор замешкался на долю секунды. Этого хватило. Лепестки снова начали сходиться.— Быстрее, идиот! — рявкнул Каэл.
Финч взвизгнул и рванул вперёд. Торн последовал за ним со своей невозмутимой скоростью. Они выскочили из-под скульптуры за мгновение до того, как медные серпы с оглушительным лязгом столкнулись, высекая сноп искр.
Элара тяжело дышала, упершись руками в колени.— Видите? — Каэл обвёл их тяжёлым взглядом. — Он играет с нами. Хочет, чтобы мы вымотались. Чтобы запаниковали. Не доставляйте ему этого удовольствия. Идём дальше.
Они двинулись вперёд, и гул станции стал громче. Он был их путеводной звездой. Их маяком надежды в этом механическом аду.
Следующим испытанием стал заброшенный павильон монорельса. Когда-то это было чудо инженерной мысли. Теперь — руина. Путь лежал прямо сквозь центральный зал.
Как только Каэл ступил на порог, павильон ударил по ним.
С оглушительным шипением пневматики автоматические двери, ведущие на боковые платформы, начали хаотично открываться и закрываться. Стальные створки весом в полтонны каждая хлопали, как челюсти голодного зверя. Шум был невыносимым.
— Твою мать! — крикнул Каэл, отскакивая назад. — Он нас разделит!
— Держимся вместе! — проревела Элеонора, пытаясь перекричать грохот.
Не было времени на разработку плана. Это был чистый хаос. Каэл увидел проход между двумя секциями и рванул туда. Он бежал, пригибаясь, по скользкому от влаги полу, усыпанному осколками стекла.
Он обернулся. Элара и Элеонора, тащившая за собой Финча, были прямо за ним. А вот Торн отстал. Он стоял у входа, спокойно наблюдая за смертоносным танцем дверей. Уголки его губ едва заметно дрогнули вверх.— Торн! — заорала Элеонора. — Какого чёрта вы стоите?!
В этот момент одна из дверей прямо перед ней закрылась с такой силой, что по полу пробежала дрожь. Они оказались отрезаны. Каэл, Элара и Элеонора с Финчем по одну сторону, Торн — по другую.— Прекрасно, — прорычал Каэл. Он подбежал к стальной преграде и ударил по ней кулаком. Бесполезно.
С другой стороны Торн медленно подошёл к двери. Он посмотрел наверх, на одну из камер наблюдения под потолком, и едва заметно кивнул.
И тут же дверь рядом с ним открылась, открывая новый, безопасный проход. Торн, не говоря ни слова, шагнул в него и скрылся из виду.— Сукин сын! — выкрикнула Элеонора. — Он знал!
— Он не знал, — сказал Каэл, и его голос был тихим и злым. — Он договорился.
Дверь перед ними тоже открылась. «Оракул» снова собрал их вместе. Но теперь в группе появилась трещина. Недоверие, которое до этого было лишь фоновым шумом, превратилось в ядовитую уверенность.
Они вышли из павильона с другой стороны. Торн уже ждал их.— Весьма бодрящая прогулка, не находите? — спросил он, оглядывая их перепачканные, испуганные лица.
Никто ему не ответил. Они просто пошли дальше, и теперь тишина между ними давила, как барометр перед штормом.
Они нашли убежище в заброшенной оранжерее. Огромный геодезический купол из помутневших панелей. Когда-то райский сад, теперь — памятник поражению. Воздух был влажным, тёплым и пах прелой землёй и гниющими цветами — сладковатый, тошнотворный запах. Гул станции здесь был тише. Это была передышка. Иллюзия безопасности.
Группа распалась. Элеонора тут же достала свой планшет и, отойдя в угол, принялась что-то яростно печатать. Она проигрывала, и её лицо исказилось так, словно она попробовала кислоту. Проигрыш был для Элеоноры Гримшоу физической болью. Торн, как и прежде, отстранился. Он стоял у пробоины в куполе, глядя на штормовое небо.
Финч присел на край сухого фонтана, достал из кармана фляжку и сделал большой глоток. Его руки заметно дрожали.
Каэл отошёл к дальней стене. Он пытался думать. Анализировать. Но мысли путались.— Здесь… по-настоящему, — раздался тихий голос за его спиной.
Он обернулся. Элара. Она стояла в паре шагов от него, обхватив себя руками.— Что? — не понял он.
— По-настоящему, — повторила она. Её голос был лишён привычных менторских интонаций. Только усталость. — Все эти… растения. Они просто растут. Или умирают. Никакой лжи.
Каэл хмыкнул.— Природа — та ещё сука. Выживает сильнейший.
— Может, так и правильно, — прошептала она. Она подняла на него глаза. В их глубине больше не было фальшивого блеска. Там была бездна. — Весь мой… образ. Вся эта осознанность. Это ложь. Способ… ну… спрятаться.
Она сделала паузу. Каэл молчал. Впервые он видел перед собой не раздражающий аватар, а человека.— Я совершила ошибку, — продолжила Элара. — Одну. Очень страшную. Я потеряла контроль. И после этого… я решила, что больше никогда его не потеряю. Я построила вокруг себя эту стену из аффирмаций, из правильных слов. Думала, если буду достаточно долго притворяться, то стану такой. Но это не работает. Стена рушится, а под ней… всё та же я.
Её голос сорвался на последнем слове. Это было хуже плача. Это было пустое, выжженное признание.
Каэл почувствовал, как что-то дрогнуло внутри него. Ледяная броня цинизма дала трещину.— Я тоже однажды сделал выбор, — глухо сказал он, глядя на папоротник. — Думал, спасаю сестру. Оказалось — просто продал душу за бесценок.
Он не сказал о предательстве. Но он сказал достаточно.
Элара перевела взгляд на остальных. Её глаза на мгновение задержались на Финче. Каэл проследил за её взглядом. Доктор сидел к ним вполоборота. Он думал, что его никто не видит. Он держал левую руку ладонью вверх, и на коже виднелся едва заметный узор, похожий на татуировку. Финч держал в правой руке что-то вроде стилуса и быстро, короткими движениями что-то писал прямо на своей коже. На ладони вспыхивали и гасли тонкие синие линии. Он не выглядел напуганным. Он был сосредоточен. Поглощён процессом. Как критик, делающий пометки в блокноте.
Каэлу стало холодно. Этот человек не был жертвой. Он был… наблюдателем.
Внезапно Элеонора Гримшоу резко встала.— Хватит прохлаждаться. Мы теряем время. Каэл, ты ведёшь или нет?
Каэл оторвал взгляд от Финча. Доктор тут же спрятал руки в карманы.— Веду, — сказал Каэл. — Идём. Осталось немного.
Они вышли из обманчивого укрытия. Но теперь Каэл знал, что враг не только снаружи. Один из них сидел в первом ряду и наслаждался шоу.
Диспетчерская геотермальной станции была похожа на преисподнюю, спроектированную инженером. Огромное круглое помещение. По стенам тянулись толстые, изолированные трубы, от которых исходил сухой, удушающий жар. И над всем этим доминировал гул. Он больше не был фоном. Здесь, в сердце острова, он был физическим давлением.
В центре зала, словно алтарь, стоял главный пульт управления. Длинный, полукруглый стол, усеянный экранами, которые сейчас светились холодным, мертвенно-синим светом.
Надежда. Каэл почувствовал её горький привкус.— Стойте здесь! — крикнул он, перекрикивая шум. — Ничего не трогайте!
Он бросился к пульту. Остальные остались у входа, сбившись в кучу. Каэл выхватил планшет и кабель. Его пальцы летали. Найти сервисный порт. Подключиться. Обойти защиту. Он работал на автомате, его сознание сузилось до одной точки — до строк кода.
Он нашёл то, что искал. Главный протокол управления турбиной. Защищённый, зашифрованный. Но у него был ключ. Вирус, который он написал ещё ночью. Не тонкий взлом, а удар кувалдой.