Марго закончила разговор и слегка побледневшая обернулась к своим подругам.
– Эврар в дороге, через пятнадцать минут будет здесь, – только и произнесла она и бухнулась в кресло.
– Что случилось?
– Я не могу говорить, но он приказал из апартаментов никуда не высовываться, пока не подаст сигнал.
Ее подруги не согласились и враз заговорили возмущенно.
– Что ты скрываешь? – вскипела Ангелина.
– До этого всем делились, а сейчас в молчанку играешь! – укоряюще заявила Екатерина Великая.
– Почему никуда не выходить? – продолжила Ангелина.
Марго окинула своих подружек командирским взглядом и гаркнула:
– Да помолчите вы, наконец!
Те, словно по команде, заткнулись.
– Я же сказала, что не имею права говорить! Потерпите немного, это были только мои подозрения.
– То есть ты нам все не рассказала?! – побелела от гнева Ангелина.
– Анжи, нам приказано никуда не высовываться, – ушла от ответа на вопрос Марго, – будем умненькими и послушными, как в гимназии. Приказано, так приказано, мы послушные девочки, сейчас я закрою дверь и спокойно будем допивать шампанское, тем более оно великолепное, согласитесь?
Минут через двадцать мобильник Марго вновь завибрировал. Она выслушала короткое сообщение и заявила:
– Эврар здесь, через пятнадцать минут появится!
Действительно, скоро в дверь постучали. Эврар появился на пороге, как всегда, элегантный и в прекрасном настроении. Казалось, ничто в мире не было способно омрачить ровное и лучезарное состояние духа кузена Марго.
– Рад вас видеть, дорогие дамы! – провозгласил он с порога и заметил бутылку шампанского. – А, мое самое любимое, может быть, я тоже имею право на бокальчик?
– Сначала расскажи, в чем дело? – потребовала его жестокая кузина.
– Умру от жажды, – горестно потупил глаза он.
– Пройдоха!
Эврар устроился с завоеванным бокалом напротив дам и с удовольствием сделал первый глоток.
– Теперь смерть от жажды тебе не грозит, рассказывай!
– Не знаю, с чего начать. Ты была права, кузина. И вообще, дамы, должен признаться, что вы все нам очень помогли! Хотя, конечно, мы бы все равно докопались, – добавил он поспешно, чтобы его кузина и ее подружки совсем уж не зазнались.
– Не бойся, на твои лавры и повышение мы претендовать не будем, – криво усмехнулась Марго.
– Благодарю, тем более они мне нужнее, чем вам, – логично заметил он и отпил еще глоток.
– Давай, не тяни, – потребовала Марго.
– Только с чего начать? – протянул Эврар, нетерпение дам его явно забавляло.
– Со Стефана. Ты его нашел?
– Нашел, правда, поговорить по душам не удалось, – с черным юмором заявил Эврар и с видимым удовольствием сделал новый глоток.
– Насколько я поняла, он умер не своей смертью? – начала осторожно Ангелина.
– Не своей, – кивнул головой Эврар.
– И если я не ошибаюсь, – продолжила Ангелина, – в его отправке к праотцам виновны вовсе не какие-то загадочные силы?
– Правильно понимаете, этот экспресс на тот свет ему организовали вполне реальные люди, вернее, реальный человек.
Эврар замолчал, качая головой. Пауза затянулась.
– Ну и что дальше? Ты так и собираешься играть в китайского болванчика? – не без раздражения поинтересовалась Марго.
– Не хочу тебя расстраивать, но твои подозрения подтвердились…
– Филипп? – только и произнесла Марго.
– Он самый, – кивнул головой Эврар, – и сейчас мои люди его арестовывают. Ты хочешь присутствовать?
– Нет, – жестко произнесла Марго, – не хочу.
– Понимаю, – только и ответил Эврар.
– Но почему он убил Стефана? Он же мне сам говорил, что для него это самый дорогой человек!
– Стефан был против опытов над головой, он оживил ее, и она для него была священна. Да и потом, скорее всего, в определенный момент он испугался, что ли.
– Понял свою ответственность? – вступила в разговор Екатерина Дмитриевна.
– Что-то вроде этого, но у Филиппа были совершенно другие планы. Он был одержимым человеком и понял, какие возможности представляет этот оракул. Останавливаться на достигнутом и задавать себе этические вопросы? Это было совершенно не в его духе. Я, кстати, прочитал пару его статей. Иногда удивляюсь этим ученым! Судьба нацистов их ничему не научила! – с горечью произнес он. – Ну да ладно, не до философии, так вот, еще в университете Берже участвовал в проекте изучения возможностей человеческого мозга. Уже тогда говорилось об экзокортексе и подсоединении мозга к машине. А тут сам мозг становился машиной, сохраняя способности человеческого мозга к самообучению. Связи у Филиппа остались, именно он подключил к их делу Херманса. Ну а Флориан появился на том этапе, когда они начали искать спонсоров.
– Но Стефан был против? – уточнила Марго.
– Он был против и, честно говоря, стал препятствием.
– Но каким образом Филипп?.. – начала было Марго и запнулась.
– Что? Каким образом он его убил? Очень простым – отравление атропином.
– А судебно-медицинская экспертиза?
– Ее никто не делал. Заявление о смерти в качестве друга покойного сделал Филипп. Свидетельство о смерти было подписано врачом, коллегой Филиппа. То есть никто никаких вопросов не задавал.
– У него не было семьи?
– А вот это самое интересное. Все началось с Женевьевы Бренон, если бы не она, то дело бы так и заглохло. Ты оказалась права, кузина, Стефан и отец Женевьевы Бренон – один и тот же человек.
– Ты это знала и скрывала от нас? – возмутилась Ангелина.
– На первый взгляд это была совершенно идиотская идея, согласись, – с непривычной для нее мягкостью произнесла Марго, – поэтому я ее высказала только Эврару, да и он у виска пальцем покрутил!
– То есть Женевьева Бренон – дочь Стефана? – переспросила Ангелина.
– Вот именно, именно она была связующим звеном, которого нам не хватало. Женевьева Бренон давным-давно разругалась с отцом и еще в девичестве взяла материнскую фамилию. Но до восемнадцати лет ее звали Женевьева Гаспа. Тем более Стефан никогда ее воспитанием не занимался, да и материально помогал мало. Но чадо по-своему любил.
– Так, значит, Женевьева Бренон гостила в замке вовсе не потому, что была знакомой Генриха Фроста? – сделала законный вывод Екатерина Дмитриевна.
– Нет, она здесь была по приглашению Стефана. Он давным-давно старался помириться с дочерью и, по всей видимости, хотел впечатлить женщину своими достижениями. Мол, даже если он и бросил семью, дело того стоило. И вот он – на вершине успеха, ему наконец поверили, и он близок к своей цели. И тут он исчезает. Женевьеву, конечно, о смерти отца известили. Но она, по всей видимости, начала что-то подозревать и не очень поверила заключению о естественной смерти. Поэтому и связалась с Лоуренсом и Генрихом, говоря о своих подозрениях. И именно поэтому она появилась с плакатом на собрании центра. Опыты на животных были поводом, она просто хотела их спровоцировать.
– Нужно сказать, что попытка ей удалась, – печально усмехнулась Ангелина.
– И именно Филипп ее убил?
– В павильоне в предместье Парижа, который он снимал под именем собственного отца, мы нашли пистолет. Баллистическая экспертиза подтвердила – из этого оружия убили Женевьеву! Скорее всего, он запаниковал, ну а потом вполне логично последовали Лоуренс и сначала оглушенный, а потом выкинутый из окна Генрих Фрост. Коллега Филиппа, подписавший медицинское свидетельство о смерти Стефана, во всем признался. Мы провели эксгумацию тела Стефана. Новая экспертиза подтвердила отравление. По Лоуренсу и Фросту прямых доказательств у нас пока нет, но будем рассчитывать, что твой экс-возлюбленный облегчит наконец совесть.
– А Херманс?
– Его роль следует выяснить, но пока прямых доказательств против него нет.
– А Флориан?
– Ну, у него кишка тонка, – усмехнулась Марго, – мошенничество по его части, а вот убийство – вряд ли.
– Но почему ты стала подозревать Филиппа? – непонимающе воскликнула Ангелина. – А говорят, что влюбленные – слепы.
– Двадцатилетние – может быть, но, когда разменяешь шестой десяток, как-то сложно не замечать… Давай больше не будем об этом!
Марго осеклась, больше говорить ей не хотелось. Да и как объяснить, что Филипп был куртуазным, милым, обходительным, но еще он был фанатиком, безумно преданным одной идее. Весь пыл, всю страсть, которой обладал, он посвятил одной-единственной цели. В какой-то степени Стефан, заразивший ученика своей одержимостью, сам подписал себе смертный приговор. Для Филиппа Берже его учитель предал его и предал самого себя. Это странное ощущение посетило ее тогда, в их романтический вечер, потом долго не оставляло, пока наконец не стало четкой и ясной идеей. Она помотала головой, отгоняя от себя неприятные мысли, и задала вполне законный вопрос:
– Ну а голова?
– До этого мы пока не дошли.
– И, скорее всего, не дойдете, – не без сожаления добавила Марго, – что-то мне говорит, что Генрих знал, но эту тайну он унес с собой.
Они еще поговорили минут десять, и в конце, не без торжества, Эврар добавил:
– Ну что, дорогая кузина, как видишь, я был прав? Филипп Берже виновен, как бы ты вначале ни пыталась доказать обратное! Жизнь тебе не детективные романы, и, как я тебе говорил, в отличие от литературных изысков первый подозреваемый чаще всего оказывается последним!
Марго поморщилась.
– Хотя справедливости ради следует признать, что без вашей помощи мы бы со всем этим вряд ли разобрались, – заметив состояние своей кузины, добавил Эврар уже другим тоном, помягче, – так что огромная благодарность за помощь следствию от меня и от моей бригады!
– И хотя мне и не нравится роль Троянского коня, которую я сыграла в этой истории, но ничего не поделаешь, – вздохнула Марго, – в любом случае я уже сказала Филиппу, что наша история закончена.
– То есть апельсинов в тюрьме бедняга не дождется, – сделала вывод Ангелина.
– После всего – нет, – твердо, но с оттенком грусти в голосе ответила Марго, а потом, вскинув голову, уже совершенно другим тоном добавила: – Ну что ж, а завтра – Париж. Нужно сказать, что я безумно соскучилась!