— Если мы хотим использовать эту информацию, нам нужно действовать очень осторожно, — сказал я. — Слишком крупные покупки привлекут внимание.
— Именно поэтому нам нужен кто-то с Уолл-стрит, — кивнул Кляйн. — Человек, который знает, как проводить такие операции, не вызывая подозрений.
Я задумался. Конечно, владение такой инсайдерской информацией в 2024 году было бы грубым нарушением законов о ценных бумагах.
Но я уже говорил, что в 1928 году эти законы еще не существовали. Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC) будет создана только в 1934 году, после краха. Сейчас мы находились в диком, нерегулируемом финансовом мире.
— Я могу распределить покупки между несколькими брокерами, — сказал я. — Небольшие суммы, разные дни, разные стили ордеров. Никто не заподозрит связи между ними.
— Отлично, — Кляйн выглядел удовлетворенным. — А теперь последний вопрос. Как вы предпочитаете получать свою долю прибыли?
Я видел, что мы подошли к завершению формальной части встречи.
— Полагаю, наличными через ту же систему курьеров будет наиболее безопасно, — ответил я. — По крайней мере, пока мы не убедимся, что наша система коммуникации работает безупречно.
Кляйн протянул мне перьевую ручку.
— Тогда, полагаю, мы должны формализовать наше соглашение, — он положил передо мной документ, напечатанный на простой бумаге без каких-либо логотипов. — Это не юридический документ в общепринятом смысле, но для нас он имеет не меньшую силу.
Я пробежал глазами по тексту. Все было изложено в зашифрованных терминах. «Сторона А» (очевидно, Мэдден), «Сторона Б» (я), «консультационные услуги», «распределение прибыли от инвестиционной деятельности». Ничто не указывало напрямую на истинную природу нашего соглашения.
— Пятьдесят на пятьдесят, как договаривались, — заметил я, подписывая документ инициалами «У. С.» на каждой странице.
— Мистер Мэдден щедр к тем, кто доказывает свою ценность, — Кляйн подписал со своей стороны и убрал документ в сейф. — А теперь, думаю, пришло время обсудить первую инвестиционную операцию с использованием наших уникальных преимуществ.
Он открыл другую папку, в которой лежали подробные финансовые отчеты по «Consolidated Oil», и мы погрузились в обсуждение деталей предстоящей операции.
Я чувствовал, что только что пересек важную черту в своем путешествии через прошлое. Я официально вступил в партнерство с одним из крупнейших гангстеров эпохи Сухого закона. И мне предстояло выяснить, насколько глубоко я готов зайти, используя эту связь для подготовки к грядущему финансовому апокалипсису.
Глава 19Дилемма
Вскоре Кляйн извинился и вышел из кабинета, чтобы дать какие-то указания помощнику. А может, проверял, что я буду делать в одиночестве.
Я остался среди бухгалтерских книг, схем отмывания денег и отчетов, подготовленных преступной организацией. Тишина кабинета позволила мне на мгновение отстраниться от происходящего и по-настоящему осознать, что я делаю.
Я, Уильям Стерлинг — или, вернее, Алекс Фишер в теле Стерлинга — заключаю сделку с гангстером. С человеком, на руках которого, вероятно, кровь. Деньги, которые я собираюсь инвестировать, получены от бутлегерства, рэкета, азартных игр и бог знает чего еще.
В моей прошлой жизни я определенно нарушал правила. Манипулировал рынком, использовал инсайд, обходил регуляции. Но даже тогда я сохранял иллюзию, что играю в рамках системы. Теперь же я оказался по ту сторону.
«Чем ты лучше Ривера?» — спросил я себя. Моя смерть — точнее, смерть Алекса Фишера — произошла от рук человека, которого я обманул. Я буквально умер из-за своих махинаций.
И вот, получив второй шанс, что я делаю? Снова ступаю на скользкий путь.
Но ситуация была сложнее. Я находился в 1928 году, за год до величайшего экономического краха в истории.
Краха, который приведет к бедности, отчаянию и даже самоубийствам миллионов людей. Знание о нем давало мне не только возможность обогатиться, но и потенциально помочь другим. Возможно, даже смягчить последствия катастрофы.
Но для этого мне нужна власть, а власть в этом мире означала деньги. Много денег.
Я потер виски, прогоняя начинающуюся головную боль. Исторические параллели всплыли в моей памяти.
Оскар Шиндлер — член нацистской партии, использовавший принудительный труд, но спасший 1200 евреев. Раджив Ганди сказал: «Проблема с политикой не в том, что приходится заключать сделки с дьяволом. Проблема в том, что иногда дьявол не соблюдает свою часть сделки».
Но я не был ни спасителем людей, ни политиком. Я был всего лишь финансистом, стремящимся выжить в прошлом и построить финансовую империю.
«Я не создаю эту коррупцию», — сказал я себе. — «Она уже существует. Мэдден и ему подобные будут процветать вне зависимости от моего участия. По крайней мере, я могу направить часть этих денег на что-то полезное».
Но внутренний голос, тот, который я так долго игнорировал в своей прежней жизни, не давал покоя. «Оправдания. Ты всегда находил оправдания. Разве не из-за таких рационализаций ты оказался на крыше того небоскреба, а затем упал с него?»
Я встал и подошел к окну. Внизу на улице все покрыто туманом. Так же, как и ближайшее будущее. Никто из жителей города, да и всей страны, не подозревал, что их ждет.
Великая депрессия, затем Вторая мировая война. Десятилетия потрясений, которые навсегда изменят лицо планеты.
И вот я здесь, с уникальной возможностью не только подготовиться, но, возможно, и повлиять. Разве я не должен использовать все доступные средства?
Услышав шаги Кляйна, возвращающегося в кабинет, я принял решение.
Я буду работать с Мэдденом. Использую его деньги и связи. Но я установлю границы.
Никакого участия в насилии. Никакой поддержки торговли наркотиками. Никакого содействия в преступлениях, которые причиняют прямой вред людям.
И самое важное, что я не потеряю из виду долгосрочную цель. Все богатство, которое я накоплю, все влияние, которое я приобрету, все это должно послужить не только мне, но и другим, когда наступит крах. Я стану не просто богачом, нажившимся на страданиях других, а человеком, способным протянуть руку помощи, когда это будет больше всего необходимо.
Это мое обещание самому себе. Линия, которую я не переступлю, оказавшись в этом мутном мире теневых финансов.
Когда Кляйн вернулся, я уже сидел за столом, внешне спокойный и собранный. Внутренняя буря улеглась, уступив место холодной решимости.
— Прошу прощения за небольшую задержку, — сказал он, занимая свое место за столом. — Где мы остановились?
— На практических деталях реализации нашей первой совместной инвестиции, — ответил я, встречая его взгляд с новой уверенностью. — Я думаю, у меня есть несколько идей, как сделать это максимально эффективно и безопасно.
— Я весь внимание, мистер Стерлинг.
Он не мог знать, что за эти несколько минут я заключил самую важную сделку. Не с Мэдденом, а с собственной совестью.
— Давайте начнем с создания многоуровневой структуры покупок, — сказал я, разворачивая перед ним чистый лист бумаги. — Чтобы никто не смог связать отдельные части в единое целое.
Я начал набрасывать схему. Мы работали еще час. После того, как мы согласовали основные принципы нашего сотрудничества, Кляйн аккуратно сложил документы с диаграммами и заменил их новым листом бумаги, размеченным как финансовый меморандум.
— Теперь, мистер Стерлинг, давайте зафиксируем формальности нашего соглашения. Для документации я буду использовать язык легального консультационного контракта.
Он методично заполнял форму, время от времени проверяя детали в небольшом блокноте, который извлек из нагрудного кармана. Я заметил несколько ключевых пунктов, которые он вносил в документ:
— Предоставление консультационных услуг по финансовым инвестициям
— Начальная сумма для управления: $500,000
— Распределение прибыли: пятьдесят процентов каждой стороне после вычета затрат
— Еженедельная отчетность о состоянии инвестиций
— Право каждой стороны немедленно прекратить соглашение с обязательством полного расчета в течение пяти рабочих дней
Кляйн перевернул страницу и продолжил:
— В случае возникновения финансовых потерь, они распределяются аналогично прибыли. Это стандартное условие, — он бросил на меня оценивающий взгляд. — Мистер Мэдден подчеркнул, что наше сотрудничество должно быть взаимно уважительным, с равным распределением как выгод, так и рисков.
Я кивнул, оценив этот подход. Для преступника Мэдден обладал удивительно четким деловым мышлением.
Равное участие в прибылях и убытках создавало правильные стимулы для обеих сторон. Правда, вряд ли я проживу долго, если не оправдаю доверия гангстера.
— Полностью согласен, — подтвердил я. — Это справедливое условие.
Кляйн продолжил заполнять документ, внося детали о механизмах коммуникации, процедурах инвестиционных решений и экстренных протоколах. Когда он закончил, я внимательно прочитал весь текст, убедившись, что все пункты соответствуют нашим устным договоренностям.
— Все верно, — я подписал документ и вернул его Кляйну, который также добавил свою подпись.
Он сделал две копии, одну из которых передал мне.
— Храните в надежном месте, — посоветовал он. — Для вашей же безопасности.
Затем Кляйн сделал то, чего я ждал с начала встречи. Он встал, подошел к большому сейфу в углу комнаты и ввел комбинацию, загораживая панель своим телом. Металлическая дверь открылась с тяжелым звуком.
— Вот обещанный капитал, — Кляйн извлек два кожаных портфеля и поставил их на стол. — Двести пятьдесят тысяч долларов в каждом.
Он щелкнул замками первого портфеля и открыл его. Внутри я увидел аккуратно сложенные стопки банкнот — новые хрустящие купюры, разным номиналом, в том числе и в тысячу долларов. Для 1928 года такие крупные банкноты были редкостью, но они существовали и использовались в основном для крупных денежных переводов между банками и состоятельными клиентами.