Я не упомянул, что флоридский бум скоро закончится катастрофическим обвалом цен на недвижимость, а калифорнийские коммунальные предприятия погрязнут в долгах. Но до этого их акции вырастут еще как минимум на сорок-пятьдесят процентов
— И последнее, — завершил я, — совсем спекулятивная позиция. Пять тысяч долларов в Manhattan Electrical Supply Company.
— Никогда о них не слышал, — признался Фергюсон.
— Небольшая компания, производящая электрические компоненты. Недавно они получили крупный контракт на поставку оборудования для новой системы электрификации железных дорог Пенсильвании. Информация еще не отражена в цене акций.
Это чистая правда. Manhattan Electrical Supply действительно получила этот контракт, о чем было объявлено в узкоспециализированном отраслевом журнале, не привлекшем внимания широкой инвестиционной публики. В течение следующих месяцев акции вырастут вдвое, прежде чем компания станет одной из многочисленных жертв Депрессии.
Фергюсон просмотрел список и поднял взгляд:
— Мистер Грей, при всем уважении, эта стратегия кажется нехарактерно рискованной. RCA на пике популярности, инвестиционные трасты с двойным левереджем, малоизвестные компании с сомнительными перспективами…
— Именно поэтому я ограничиваю срок этих инвестиций шестью-восемью месяцами, — напомнил я. — Это не долгосрочная стратегия. Я просто использую текущий рыночный импульс для краткосрочного приумножения капитала.
Фергюсон задумчиво постучал карандашом по столу:
— А что насчет ликвидности? При таких высоких позициях в относительно неликвидных инструментах выход может оказаться проблематичным.
— Я предвижу это, — кивнул я. — Поэтому предлагаю заложить в стратегию поэтапный выход, начиная с марта следующего года. Сначала наиболее ликвидные позиции, затем остальные. Кроме того, я установлю фиксированные уровни для частичного закрытия позиций при достижении определенных ценовых порогов.
Я протянул Фергюсону еще один лист бумаги, где была расписана детальная стратегия выхода для каждого актива.
— Впечатляюще, — признал он, изучая мой план. — Вы действительно продумали все до мелочей.
— В агрессивных стратегиях дисциплина важнее всего, — заметил я. — Легко поддаться эмоциям и жадности, особенно когда позиции начинают генерировать значительную прибыль.
Фергюсон кивнул:
— Это верно. Большинство трейдеров именно так и проигрывают. Не имея четкого плана выхода или не придерживаясь его.
Он вздохнул и отложил карандаш:
— Хорошо, мистер Грей. Мы сделаем все, как вы просите. С использованием стандартного маржинального плеча один к десяти ваши сто тысяч долларов контролируют позицию примерно в миллион. Учитывая ваш успех с Consolidated Oil, я готов предоставить вам такой кредит.
Я достал из портфеля конверт с банкнотами:
— Вот обеспечение. Сто тысяч наличными. Как быстро вы сможете открыть позиции?
— Крупные позиции, особенно в RCA, потребуют поэтапного входа. Не хотелось бы создавать излишнее давление на рынок, чтобы не поднять цены против нас, — Фергюсон сделал пометки в своем блокноте. — Думаю, три-четыре дня на формирование полного портфеля.
— Вполне приемлемо, — согласился я. — Будет ли необходимость в дополнительных документах?
— Стандартный договор на маржинальное кредитование, плюс специальное соглашение о краткосрочном характере инвестиций, — он достал из ящика стола несколько форм. — Просто для формальности, чтобы обе стороны четко понимали временные рамки и условия.
Я быстро просмотрел документы и подписал их именем Роберта Грея.
— Вам не интересно, почему я так уверен в необходимости выйти из этих позиций к весне? — спросил я, передавая подписанные бумаги.
Фергюсон задумчиво посмотрел на меня:
— Признаться, этот вопрос возник. Большинство инвесторов сейчас считают, что рынок будет расти еще годы.
— Скажем так, я вижу определенные закономерности, — осторожно ответил я. — Кредитная экспансия не может продолжаться бесконечно. Признаки перегрева появляются все чаще. ФРС уже трижды поднимала ставку, пытаясь охладить спекулятивный пыл.
— Но разве это остановило рынок? — возразил Фергюсон. — Несмотря на повышение ставок, акции продолжают расти.
— Именно поэтому я и использую эту возможность сейчас, — сказал я. — Но к весне ситуация может измениться. Чем выше поднимется рынок на спекулятивных ожиданиях, тем болезненнее будет коррекция, когда реальность даст о себе знать.
Я не сказал ему, что уже через год Доу-Джонс потеряет более сорок процентов своей стоимости, а еще через два года почти девяносто. Такой прогноз в 1928 году звучал бы не просто пессимистично, а откровенно безумно.
— Что ж, надеюсь, ваше чутье вас не подводит, — Фергюсон убрал деньги в сейф. — Через несколько дней я предоставлю вам полный отчет о сформированных позициях.
Я поднялся и пожал его руку:
— Благодарю за сотрудничество, мистер Фергюсон. И еще один момент. Я бы предпочел, чтобы информация об этих инвестициях оставалась строго конфиденциальной.
— Разумеется, — кивнул он. — Мы гарантируем полную секретность для всех наших клиентов.
Покидая офис Фергюсона, я чувствовал особое удовлетворение. Только что я запустил еще один механизм обогащения. Самый агрессивный из всех. Инвестируя в самые переоцененные и спекулятивные активы конца 1920-х, я намеревался выжать максимум из последней фазы рыночного безумия.
Это своего рода финансовая алхимия. Превратить сто тысяч долларов в полмиллиона за шесть-восемь месяцев, используя знание будущего и рыночные механизмы эпохи.
Рискованно? Безусловно. Но с четким планом выхода до начала серьезного снижения риск был контролируемым.
Я взглянул на часы. Пора возвращаться домой, чтобы снова превратиться в Уильяма Стерлинга и успеть на встречу с Прескоттом.
За это утро я заложил основу для двух абсолютно разных стратегий. Защитное перемещение активов в безопасную гавань швейцарского золота и агрессивная игра на росте самых спекулятивных акций рынка.
Двойная жизнь, двойная стратегия. И с каждым шагом моя финансовая паутина становилась все сложнее, а будущая империя — все ближе.
Глава 32Деловые встречи
Ровно в десять часов я постучал в дверь кабинета Прескотта. С момента последней операции с банками я успел вернуться в отель, сменить облик Роберта Грея на Уильяма Стерлинга и добраться до офиса «Харрисон Партнеры» точно к назначенному времени.
— Войдите! — раздался его командный голос.
Кабинет Прескотта всегда производил на меня впечатление продуманной элегантностью. Никакой показной роскоши.
Только благородное дерево, кожа, приглушенные тона и несколько картин с морскими пейзажами. Обстановка человека с безупречным вкусом и консервативными взглядами.
Сам Джонатан Прескотт стоял у окна, глядя на панораму финансового квартала. Военная выправка, серебристые виски, безупречно сшитый костюм. В свои пятьдесят с небольшим он излучал ту особую уверенность, которая приходит с годами успешной карьеры и твердых принципов.
— А, Стерлинг, — он обернулся. — Как всегда, точен. Присаживайтесь.
Я положил на стол папку с подготовленным анализом портфелей его клиентов. Результат нескольких дней тщательной работы.
— Благодарю за возможность поработать с этими портфелями, мистер Прескотт, — начал я. — Это был чрезвычайно познавательный опыт.
Он сел напротив, раскрыл папку и начал просматривать содержимое, не говоря ни слова. Я молча ждал, позволяя ему оценить мою работу.
— Интересно, — произнес он наконец, остановившись на одной из страниц. — Вы предлагаете небольшое увеличение доли золотодобывающих компаний в портфеле Вандербильта. Необычная рекомендация при текущей рыночной конъюнктуре.
Это первый тест. Старые инвесторы любят проверять аналитическую глубину молодых специалистов.
— Мой анализ показывает, что сектор добычи драгоценных металлов имеет особую контрцикличность, — ответил я, выбирая формулировки, которые звучали бы убедительно для финансиста 1920-х годов. — Последние шесть экономических циклов демонстрируют интересную закономерность. Когда общая рыночная эйфория достигает пика, акции золотодобывающих компаний начинают опережать рынок примерно за шесть-восемь месяцев до коррекции.
Я намеренно не говорил о «крахе» или «депрессии». Такие термины могут показаться слишком алармистскими.
— Это не столько ставка на падение рынка, сколько разумная страховка, — продолжил я. — К тому же Вандербильты традиционно придерживаются консервативного подхода к управлению семейными активами. Небольшое увеличение доли компаний вроде Homestake Mining соответствует их философии.
Прескотт внимательно смотрел на меня, слегка постукивая пальцами по столу.
— Убедительно, — сказал он наконец. — Хотя большинство аналитиков сейчас рекомендуют сокращать позиции в сырьевом секторе в пользу промышленных акций.
— Большинство аналитиков следуют текущему тренду, — осторожно заметил я. — Я предпочитаю смотреть немного дальше горизонта.
Это рискованная фраза, но она точно отражала мой подход. И, судя по мимолетной улыбке Прескотта, он оценил такую позицию.
— Что ж, давайте посмотрим остальные рекомендации, — он перевернул страницу. — Для семьи Кромвель вы предлагаете увеличить долю телефонных компаний и электроэнергетики. Почему?
— Несколько причин, — я наклонился ближе к столу. — Во-первых, эти секторы демонстрируют стабильный рост независимо от экономических колебаний. Люди не перестают пользоваться электричеством и телефоном даже в периоды нестабильности. Во-вторых, эти компании имеют предсказуемые денежные потоки благодаря регулируемым тарифам и долгосрочным контрактам.
Я раскрыл дополнительную диаграмму, которую подготовил специально для этого разговора.
— Но самое интересное здесь. Рост их капитальных затрат. ATT и General Electric инвестируют огромные суммы в расширение инфраструктуры. Это закладывает фундамент для доминирования на протяжении десятилетий, вне зависимости от краткосрочных рыночных колебаний.