За окном, сквозь неплотно задернутые шторы, виднелись огни ночного Нью-Йорка и слышался приглушенный гул автомобильных клаксонов. Время далеко за полночь, но сон не шел.
Я превратил обеденный стол в импровизированный аналитический центр. Отраслевые отчеты, финансовые документы и газетные вырезки покрывали всю его поверхность, образуя бумажный лабиринт, в котором я ориентировался с легкостью шахматиста, держащего в голове десятки возможных комбинаций.
Передо мной лежал толстый аналитический отчет «Эволюция газовой промышленности США», изданный Принстонским университетом в 1927 году. Рядом последние квартальные отчеты основных игроков отрасли, статистические данные по региональному потреблению газа, карты газопроводов и тридцатистраничная подборка новостей о слияниях и поглощениях в секторе.
Я потер глаза и взглянул на часы. Почти два часа ночи. Кофе в чашке давно остыл, но работа только набирала обороты.
— Сосредоточься, — пробормотал я себе под нос. — Universal Gas Industries. Все возможные углы.
Тонкими линиями я чертил на большом листе бумаги схему, отражающую эволюцию газовой промышленности за последние два десятилетия. Красные стрелки представляли драматический переход от первоначального использования газа для освещения к современному промышленному применению.
Этот переход был ключевым для понимания динамики отрасли. Еще в 1900-х газ использовался преимущественно для уличных фонарей и домашнего освещения. Но появление электрической лампы Эдисона нанесло серьезный удар по этому направлению. Казалось, газовые компании обречены.
Однако вместо упадка произошла революция. Газовая промышленность переориентировалась на отопление, промышленное использование и, что особенно важно, на энергетику. Газовые турбины начали конкурировать с угольными электростанциями, а химическая промышленность открыла целый спектр применения природного газа как сырья.
Я нарисовал синим карандашом линию, представляющую рост потребления газа с 1918 по 1928 год. Кривая резко устремлялась вверх, показывая трехсотпроцентный рост за десятилетие.
Электричество не вытеснило газ. Оно просто заставило отрасль найти новые рынки.
На соседнем листе я выстроил сравнительную таблицу конкуренции между газом и электричеством. В некоторых регионах, особенно на северо-востоке, газовые компании проигрывали электрическим в борьбе за бытовых потребителей. Но в промышленном секторе, особенно в металлургии и стекольном производстве, газ оставался незаменимым.
Третий аспект трансформации отрасли, пожалуй, самый интересный с инвестиционной точки зрения.
Консолидация. Я перелистал подшивку финансовых газет за последние три года, отмечая каждое поглощение.
Тенденция очевидна. Крупные региональные газовые холдинги поглощали мелких локальных операторов, создавая обширные сети и экономя на масштабе.
В центре этого процесса находилась Universal Gas Industries. Главный объект моего интереса.
Я открыл подробный справочник «Муди» по коммунальным компаниям и нашел страницу, посвященную UGI. История компании прослеживалась до 1882 года, когда она была основана в Филадельфии группой промышленников. За почти полвека существования UGI превратилась из локального поставщика газа в мощный холдинг с активами в десятке штатов.
Я составил хронологию ключевых событий:
1) 1882. Основание компании в Филадельфии
2) 1895. Расширение в штат Нью-Джерси
3) 1903. Приобретение первых электрических активов
4) 1911. Выход на рынки Новой Англии
5) 1917. Военные контракты на поставку газа для военной промышленности
6) 1921–1923. Серия поглощений мелких газовых компаний Пенсильвании
7) 1925. Начало экспансии в Средний Запад
8) 1927. Рекордная прибыль в $12.7 миллиона
Особый интерес представлял текущий состав руководства. Я внимательно изучил биографии каждого члена совета директоров, отмечая их связи с другими компаниями и финансовыми институтами.
Председатель совета директоров Саймон Уэнтворт, шестьдесят три года, происходил из старой филадельфийской семьи, имел тесные связи с банкирским домом Drexel Co. и входил в советы директоров трех железнодорожных компаний.
Президент компании Говард Митчелл, сорок влсемь лет, считался восходящей звездой отрасли. Инженер по образованию, он начинал карьеру в Standard Oil, но в 1919 году перешел в газовый сектор. Под его руководством UGI начала агрессивную стратегию экспансии, выкупая региональных конкурентов одного за другим.
Финансовый директор Реймонд Брукс, пятьдесят один год, ранее работал в Morgan Bank, что указывало на тесные связи UGI с традиционным финансовым истеблишментом.
Впрочем, важнее личностей были цифры. Я последовательно выписал ключевые финансовые показатели за последние пять лет.
Рост впечатлял. Выручка увеличилась на сорок процентов за пять лет, а прибыль более чем на пятьдесят процентов.
Но еще важнее было то, что мультипликатор P/E (отношение цены акции к прибыли на акцию) неуклонно рос. Рынок ценил акции UGI все выше с каждым годом, что отражало растущий оптимизм инвесторов относительно перспектив компании.
На большой карте восточного побережья я отметил цветными булавками существующие активы UGI. Синие обозначали газовую инфраструктуру, красные электрические активы, а желтые — смешанные предприятия. Концентрация булавок в Пенсильвании, Нью-Джерси и Мэриленде показывала традиционную зону влияния компании.
Я добавил зеленые булавки, отмечая три компании, которые, согласно инсайдерской информации от Мэддена, были целями готовящегося поглощения:
1) Midwest Gas Corporation — компания среднего размера, обслуживающая Огайо и западную Пенсильванию, с активами около сорока пяти миллионов;
2) Northern Pennsylvania Utilities — местный оператор с сильными позициями в угледобывающих регионах, активы около двадцати восьми миллионов;
3) West Ohio Gas Company — молодая, но быстрорастущая компания с амбициозной программой газификации сельских районов Огайо, активы около тридцати двух миллионов.
Общая стоимость этих трех компаний составляла приблизительно сто пять миллионов. Крупнейшее расширение в истории UGI.
Поглощение мгновенно увеличило бы активы компании почти на двадцать пять процентов и создало бы доминирующую позицию на рынке газа в критически важном промышленном регионе на стыке Пенсильвании и Огайо.
Я прикрепил к карте вырезки из газет о предыдущих поглощениях UGI и других компаний сектора. Анализ этих сделок показывал четкую закономерность.
Объявление о крупном поглощении в среднем поднимало цену акций покупателя на тридцать — сорок пять процентов в течение недели после анонса. Величина роста зависела от размера цели, стратегической важности и условий сделки.
Учитывая масштаб и значимость готовящегося тройного поглощения, я оценивал потенциальный рост цены акций UGI в сорок — пятьдесят процентов. Это жирная и сочная цель для любого информированного инвестора.
Но дело не только в краткосрочной прибыли. Требовалось оценить и долгосрочные перспективы. И здесь мое знание будущего играло ключевую роль.
Я знал, что после краха 1929 года UGI ждут нелегкие времена. Компания попадет под расследование правительства, ее акции потеряют большую часть стоимости.
Амбициозная стратегия экспансии обернется тяжелым бременем долгов. Именно такие конгломераты, раздутые за счет серии поглощений, финансируемых долгом и щедрой эмиссией акций, становились наиболее уязвимыми во время экономического кризиса.
Это означало, что мне нужно будет тщательно рассчитать не только вход в позицию, но и выход из нее. Задолго до октября 1929 года.
Я взял чистый лист и набросал стратегию распределения покупок:
1. 30% позиции через Morgan Brothers от имени Baldwin Investment Trust (позиция Роберта Грея).
2. 25% через Fidelity Brokers от имени Midwest Freight Ltd (подставная компания Мэддена).
3. 20% через Adams Sons от имени Edward S. White (моя первоначальная инвестиционная структура).
4. 15% через Ferguson Co. от имени Atlantic Ventures (еще одна подставная компания).
5. 10% через бостонского брокера Simmons Partners (новый канал, рекомендованный Кляйном).
Такое распределение должно минимизировать риск обнаружения масштаба нашей операции. После истории с Consolidated Oil, привлекшей нежелательное внимание, я решил оставаться вдвойне осторожным.
Я потянулся к телефону. Уже почти три часа ночи, но Кляйн специально просил звонить в любое время при наличии важной информации. Набрав номер «Atlas Trading», я услышал сонный голос дежурного:
— Экспортно-импортная компания «Атлас». Чем могу помочь?
— Это мистер Браун, — произнес я кодовую фразу. — Хотел бы обсудить поставку текстиля с мистером Смитом.
После короткой паузы трубку взял Кляйн. Судя по бодрости в голосе, он не спал, несмотря на поздний час.
— Мистер Смит на связи.
— Прошу прощения за поздний звонок, но обстоятельства требуют быстрых действий, — начал я, переходя к нашему условному языку. — Я изучил образцы ткани, которые вы рекомендовали. Товар высокого качества, особенно три основных рулона. Предлагаю заключить сделку на приобретение пятидесяти ярдов.
Это означало, что я согласен с выбором трех газовых компаний как целей для инвестиций и предлагаю общий объем вложений в полтора миллиона долларов.
— Рад, что качество вас устраивает, — ответил Кляйн. — Однако должен отметить, что интерес к этим тканям растет. Возможно, стоит ускорить решение.
Это предупреждение заставило меня насторожиться.
— Насколько повышен интерес?
— Несколько других оптовиков делали запросы. Ничего конкретного, но наш поставщик отмечает увеличение количества звонков.
Значит, информация о готовящемся поглощении начинала распространяться. Не катастрофа, но тревожный знак.
— Когда ожидается обновление каталога? — спросил я, интересуясь точной датой объявления о поглощении.