— Я запомню, — кивнул я, пожимая его руку.
Когда Прескотт ушел, я позволил себе минуту постоять на улице, обдумывая полученную информацию. Утреннее солнце уже поднялось над зданиями, заливая Нью-Йорк ярким светом, а по тротуарам спешили элегантные дамы и джентльмены в летних нарядах.
Конфликт между Харрисоном и Паттерсоном мог стать для меня как опасностью, так и возможностью. С одной стороны, я рисковал оказаться между двух огней в корпоративной войне.
С другой, эта напряженность создавала идеальные условия для маневрирования, особенно с моими знаниями о будущем крахе.
Информация о том, что Паттерсон собирает компромат на Харрисона, имела потенциальную ценность. Если мое расследование смерти отца Стерлинга выведет меня на конкретные доказательства причастности Харрисона, я мог бы использовать противостояние с Паттерсоном как рычаг давления.
Мне нужно в Бостон, и как можно скорее. Там, в доме на Маунт-Вернон-стрит, могли находиться ответы на вопросы об операции «Анакондо» и о том, как Continental Trust связан с грядущим крахом.
Я поймал такси и назвал адрес офиса «Харрисон Партнеры». Нужно получить отпуск на несколько дней. Я уже начал формулировать убедительную историю о семейных обстоятельствах, требующих моего присутствия в Бостоне.
Вокзал, старый дом, портрет Эмерсона, записная книжка… Я чувствовал, что близок к разгадке тайны, которая связывала прошлое семьи Стерлингов с будущим американской финансовой системы. И с каждым шагом ставки становились все выше.
Глава 6Волчья стая
Я пришел в офис «Харрисон Партнеры» позже обычного. После встречи с Прескоттом голова полна новых идей, и мне требовалось время, чтобы упорядочить мысли перед началом рабочего дня. Утренний воздух еще сохранял свежесть, пока июньское солнце не набрало полную силу.
Джеймс, пожилой швейцар с подагрой, приветствовал меня с обычной учтивостью.
— Доброе утро, мистер Стерлинг. Сегодня позже? Это на вас не похоже.
— Много работы, Джеймс, — ответил я, поднимаясь по мраморным ступеням. — И много встреч. Приходится крутиться колесом. Рынок не ждет ленивых.
Джеймс вежливо улыбнулся.
Офис уже заполнен людьми. Стажеры, клерки, секретарши. Все занимали места, создавая привычный рабочий гул. Я кивал коллегам, отвечал на приветствия.
Прошел к своему столу, включил настольную лампу и разложил документы из портфеля.
На краю стола лежала записка, написанная уверенным почерком Харрисона: «Стерлинг. Срочно нужны материалы по инвестициям сенатора Брукса. Также доработайте предложения для фермеров Среднего Запада. Сегодня к полудню. Х.»
Я вздохнул. Всегда срочно. Но это хорошая возможность укрепить репутацию надежного аналитика. Репутация, которая становилась все более важной ширмой для моих других, менее законных занятий.
Тряхнув головой, я сосредоточился на задании Харрисона. Сенатор Брукс интересовался нефтяным сектором, особенно новыми месторождениями у мексиканской границы. Я разложил перед собой последние выпуски Oil Gas Journal, отчеты геологических экспедиций и финансовые показатели ведущих компаний сектора.
Для сенатора я подготовил консервативно-оптимистичный обзор. Выделил пять компаний с хорошими фундаментальными показателями, но при этом не стал включать те, которые, как я помнил из будущего, разорятся после краха. Брукс важная политическая фигура, и портить отношения с ним не входило в мои планы.
Для фермеров со Среднего Запада требовался иной подход. Эти люди в большинстве своем консервативны и недоверчивы к Уолл-стрит. Их капитал результат десятилетий тяжелого труда на земле. Я не мог позволить себе проявить легкомыслие с их средствами.
Я составил для них сбалансированный портфель. Вдобавок к уже ранее предложенным рекомендациям.
Сорок процентов в железнодорожных компаниях, обслуживающих сельскохозяйственные районы, тридцать процентов в производителях сельхозтехники, двадцать процентов в региональных банках и десять процентов в высоконадежных облигациях.
Такая структура должна обеспечить стабильный доход сейчас и, что важнее, минимизировать потери, когда рынок рухнет. Они будут ругаться, когда увидят, что их доходы меньше по сравнению с другими, но потом будут целовать руки, когда увидят, что я спас их деньги.
Около одиннадцати я закончил оба отчета и решил сделать перерыв. Мне нужен свежий воздух.
— Выйду перекусить, — бросил я Бейкеру, проходя мимо его стола.
— Опять работаешь без обеда? — он покачал головой. — Так и язву заработаешь к тридцати годам.
Я только улыбнулся и направился к выходу.
На углу Уолл-стрит и Бродвея теснились уличные торговцы. Здесь можно было купить все, от хот-догов и крендельков до галстуков и запонок.
Не успел я дойти до ближайшего торговца, как прямо передо мной появился газетчик.
— Экстренный выпуск! — кричал он. — Крупные переговоры в Вашингтоне! Новый торговый договор!
Наши взгляды на мгновение встретились. Я сразу узнал его.
Черт побери. Это же Тони, мальчишка-газетчик, о котором говорил Кляйн. Худощавый подросток лет шестнадцати в потертой кепке, натянутой на лоб, со смуглым лицом и характерной родинкой на левой щеке. Он громко выкрикивал заголовки, размахивая свежим выпуском Tribune.
Хотя мы никогда раньше не виделись, я заметил искру узнавания в его глазах. Он меня ждал.
Я протянул доллар.
— Tribune, пожалуйста.
Тони сложил газету и вручил мне, ловко просунув между страницами маленький сложенный листок.
— Благодарю, сэр! Хорошего дня!
Я отошел к ближайшей скамейке, развернул газету и незаметно извлек записку. Сообщение короткое и важное: «Синяя птица. 8 вечера. Сегодня. Новые партнеры. Важно».
«Синяя птица» — это «Синий лебедь», клуб Мэддена. Новые партнеры… Значит, расширение операций. Этого следовало ожидать после успеха с Consolidated Oil.
Я сложил записку во внутренний карман пиджака, купил себе кофе и крендель в ближайшей лавке и медленно направился обратно к офису.
Расширение операций означало больший капитал для инвестиций, но и большие риски. После удачи с нефтяными акциями внимание к моим действиям неизбежно усилится.
Но с другой стороны, Universal Gas Industries представляла еще более привлекательную возможность. Газовая отрасль переживала период консолидации, и информация о готовящемся поглощении давала значительное преимущество. Если управлять рисками правильно, можно заработать еще несколько миллионов.
Вернувшись в офис, я положил отчеты на стол Мисс Петерсон, секретарши Харрисона.
— Для мистера Харрисона, — сказал я. — Он просил к полудню.
— Сейчас только одиннадцать тридцать, мистер Стерлинг, — улыбнулась она. — Вы, как всегда, опережаете время.
Если бы она только знала, насколько точно попала в цель своим замечанием.
— Пунктуальность — качество, которое ценит мистер Харрисон, — ответил я.
— Он сейчас на встрече, но я передам ему, как только он освободится.
Я вернулся к своему столу и провел остаток дня, обрабатывая текущие данные по рынку. Периодически поглядывал на настенные часы, ожидая вечера. Встреча с Мэдденом и его новыми партнерами могла изменить масштаб моих операций.
Около пяти часов из кабинета Харрисона вышел Джонсон, один из старших партнеров.
— Стерлинг! — окликнул он меня. — Харрисон очень доволен вашим отчетом для сенатора. Особенно анализом возможных рисков разработки новых месторождений.
— Рад слышать, — кивнул я. — Региональная политическая нестабильность часто недооценивается при оценке нефтяных активов.
— Именно! — Джонсон хлопнул меня по плечу. — Сенатор уже звонил, чтобы выразить благодарность. Продолжайте в том же духе.
Я позволил себе скромную улыбку. Еще один шаг к укреплению моей легальной репутации.
Когда офис начал пустеть, я собрал вещи и приготовился к выходу. Мне предстояло вернуться домой, подготовиться к вечерней встрече, а затем снова выйти, соблюдая все меры предосторожности.
Покидая здание «Харрисон Партнеры», я размышлял о двойной жизни. Днем уважаемый финансовый аналитик, восходящая звезда Уолл-стрит. Вечером партнер преступной организации, управляющий теневыми миллионами.
Я вспомнил слова, которые часто повторял один из моих наставников в моей прошлой жизни: «В финансах важно не только то, что ты делаешь, но и то, чего никто не видит». Тогда я считал это циничной мудростью опытного трейдера. Теперь эти слова приобрели совершенно новый смысл.
Вечер обещал быть интересным. Мэдден не из тех, кто тратит время на пустые встречи.
Новые партнеры означали новый капитал, новые возможности и, несомненно, новые требования. А мне нужно решить, насколько глубоко я готов погрузиться в этот опасный союз.
С такими мыслями я поймал такси до своей квартиры, чтобы приготовиться к предстоящей игре с людьми, для которых человеческая жизнь значила гораздо меньше, чем деньги. Но разве я лучше?
Около восьми вечера мое такси остановилось в квартале от «Синего лебедя». Предосторожность, ставшая привычкой.
Клуб Мэддена скрывался за фасадом книжной лавки в западной части Гарлема, где нестройное смешение неоновых вывесок и газовых фонарей создавало причудливую игру теней.
Вечерний Нью-Йорк жил особой жизнью. По улицам скользили длинные черные автомобили, с откидных сидений которых на тротуары выпархивали женщины в коротких платьях с бахромой и нитками жемчуга, под руку с мужчинами в безупречных смокингах и шляпах-федорах.
Клаксоны автомобилей вплетались в отдаленное звучание джаза, доносившееся из полуподвальных клубов. Великое процветание в самом разгаре.
Я поправил галстук-бабочку и направился к неприметной двери без опознавательных знаков. Лишь маленькая латунная табличка с выгравированной птицей указывала, что это вход в «Синий лебедь».
Постучал. Три коротких удара, пауза, один удар.
Дверь приоткрылась на цепочку, и чей-то глаз изучил меня сквозь щель.