— Чем могу помочь, сэр? — прозвучал хриплый голос.
— Я здесь по приглашению мистера Мэддена.
— Ваше имя?
— Уильям Стерлинг.
Цепочка звякнула, и дверь открылась полностью, явив массивного вышибалу в безупречном черном костюме. По выправке в нем угадывался бывший боксер.
— Проходите, мистер Стерлинг. Мистер Мэдден ожидает вас.
Из узкого коридора я попал в другой мир. Клуб внутри ошеломлял роскошью, резко контрастируя с непримечательным фасадом.
Хрустальные люстры отбрасывали мягкий свет на красное дерево стен и обтянутые плюшем кресла. Вдоль одной стены тянулась барная стойка с выложенными пирамидами бутылок дорогого виски, бренди и джина. Над ней висело зеркало в позолоченной раме, отражающее движение элегантной публики.
На небольшой сцене оркестр в белых смокингах исполнял одну из новых композиций Дюка Эллингтона. Темнокожий трубач выводил сложную импровизацию, заставляя инструмент то плакать, то смеяться.
Танцплощадка заполнена парами, двигающимися в такт синкопированному ритму. Дамы в сверкающих платьях с заниженной талией, джентльмены в безупречно скроенных смокингах.
Я заметил среди гостей несколько узнаваемых лиц с Уолл-стрит, бродвейских актеров и даже судью из Верховного суда штата. Таков Нью-Йорк эпохи Сухого закона. Публичное благочестие днем, нарушение закона в элегантной обстановке вечером.
Метрдотель, стройный итальянец с восковыми усиками, почтительно поклонился.
— Мистер Стерлинг, рад видеть вас. Мистер Мэдден ожидает в приватном кабинете. Позвольте проводить вас.
Он повел меня через основной зал к замаскированной позолоченными книжными полками двери. За ней оказался узкий коридор, ведущий к нескольким отдельным комнатам. У двери крайней стояли двое крепких мужчин с недвусмысленными выпуклостями под пиджаками.
Метрдотель постучал, и один из охранников открыл дверь, пропуская меня внутрь.
Приватный кабинет «Синего лебедя» не уступал в роскоши главному залу. Стены обиты темно-синим шелком, на полу персидский ковер, под потолком хрустальная люстра меньших размеров, но не менее элегантная.
В центре массивный стол из цельного дуба, окруженный кожаными креслами с высокими спинками. В углу фонограф, тихо играющий последнюю запись Бесси Смит.
За столом расположились четверо мужчин. Я сразу узнал Оуни Мэддена.
Мужчина среднего роста, подтянутый, с аккуратно зачесанными темными волосами и проницательными глазами. В черном костюме он выглядел скорее как успешный бизнесмен, чем гангстер. Трое других мне незнакомы.
— А, мистер Стерлинг! — Мэдден поднялся, протягивая руку для рукопожатия. — Точен, как всегда. Именно такая пунктуальность нужна в делах.
Его рукопожатие было крепким, но без демонстрации силы.
— Позвольте представить вам моих коллег. — Он указал на грузного мужчину с красным лицом и седеющими висками. — Мистер Джек Салливан, управляет доками в Бруклине.
Салливан кивнул мне с легкой ухмылкой. Его руки, покрытые шрамами и мозолями, выдавали человека, который начинал как грузчик, прежде чем стать «управляющим».
— Мистер Мориц Лефковиц, — Мэдден указал на худощавого седеющего мужчину с цепким взглядом из-под золотых очков. — Импортер с обширными европейскими связями.
Лефковиц чуть наклонил голову. От него исходила аура сдержанной интеллектуальности.
— И достопочтенный Роберт Уилсон, олдермен двенадцатого округа.
Политик был жизнерадостным краснолицым человеком с брюшком, едва заметной лысиной на макушке и доброжелательной улыбкой профессионального общественного деятеля.
— Рад встрече, джентльмены, — я поприветствовал всех сразу, занимая указанное Мэдденом место.
— Налейте мистеру Стерлингу виски, — распорядился Мэдден, и метрдотель немедленно наполнил мой бокал янтарной жидкостью из хрустальной графина.
— Восемнадцатилетний, — с гордостью объявил Мэдден. — Доставлен прямо из Шотландии на прошлой неделе. Не эта дрянь, которую разбавляют метиловым спиртом в Бронксе.
Я сделал глоток и оценил сложный букет. Отличный виски, возможно, лучший, что я пробовал.
— Чудесно, — искренне отметил я.
— Лишь лучшее для наших друзей, — кивнул Мэдден. — А вы, мистер Стерлинг, доказали, что являетесь исключительно ценным другом.
Салливан фыркнул:
— Еще бы! Почти четырехкратная прибыль за неделю! Не каждый день такое случается, даже на Уолл-стрит.
— Особенно на Уолл-стрит, — поправил его Лефковиц с заметным восточноевропейским акцентом. — Большинство так называемых финансовых гениев Нью-Йорка едва способны побороть инфляцию.
— Господа, — прервал их Мэдден. — Давайте перейдем к делу. Полагаю, мистер Стерлинг догадывается о цели нашей встречи.
Я кивнул, делая еще глоток виски.
— Расширение инвестиционного пула, если я правильно понял.
— Именно, — Мэдден закурил сигару, выпустив к потолку идеальное кольцо дыма. — Наши партнеры впечатлены результатами операции с Consolidated Oil. И заинтересованы в диверсификации своих активов.
Уилсон, политик, впервые подал голос:
— Видите ли, мистер Стерлинг, в нашей деятельности всегда возникают определенные ресурсы, требующие скажем так, отдельного управления.
— И некоторые фонды городского развития, — добавил он, понизив голос и подмигнув, — нуждаются в грамотных инвестиционных решениях, выходящих за рамки обычных муниципальных облигаций.
Я сохранил невозмутимое выражение лица. Очевидно, речь шла о финансовых махинациях с городским бюджетом. Как олдермен, Уилсон имел доступ к значительным суммам.
— Я понимаю, — спокойно ответил я. — Нестандартные активы требуют нестандартных решений.
— Прекрасно сказано! — воскликнул Салливан, хлопнув ладонью по столу. — Всегда ценил образованных людей. Так вот, у меня есть определенные сбережения от портовых операций. Скажем, около полумиллиона.
— У меня схожая ситуация, — сдержанно добавил Лефковиц. — Импортные пошлины иногда становятся гибкими при правильном подходе. Еще полмиллиона.
Уилсон покрутил бокал с виски.
— В моем случае цифра колеблется. Но для начала, скажем, миллион. С возможностью увеличения, если результаты будут стимулирующими.
Я быстро подсчитал. Миллион Мэддена, о чем раньше говорил Кляйн плюс два новых миллиона. Впечатляющая сумма.
— Итого у нас инвестиционный пул в три миллиона долларов, — резюмировал я. — Существенная сумма, требующая особого подхода.
— Именно, — кивнул Мэдден. — И, откровенно говоря, после успеха с Consolidated Oil нам требуется более сложная система. Кляйн упоминал о вашем беспокойстве относительно повышенного внимания со стороны некоторых брокеров.
— Morgan Bank, — уточнил я. — Их аналитики заметили нетипичную активность перед объявлением о поглощении. Ничего критического, но лишнее внимание нам ни к чему.
Лефковиц подался вперед:
— Что вы предлагаете для следующей операции? Кляйн упоминал о Universal Gas Industries.
— Да, — я кивнул. — Газовая компания с активами в Пенсильвании и Огайо. По информации из надежных источников, они готовятся приобрести три региональные компании, что значительно расширит их территорию обслуживания и увеличит капитализацию.
Салливан нахмурился:
— Газ? Разве эта отрасль не в упадке из-за электричества?
— Распространенное заблуждение, — ответил я. — Газовые компании давно переориентировались с освещения на отопление и промышленное применение. UGI — один из лидеров этой трансформации. Их акции стабильно недооценены рынком на пятнадцать-двадцать процентов.
— И какую прибыль вы прогнозируете? — спросил Уилсон, нетерпеливо постукивая пальцами по столу.
— При правильном входе и выходе — сорок-пятьдесят процентов за две-три недели.
В комнате повисла пауза. Даже для бурных двадцатых такая доходность казалась фантастической.
— И каков план? — наконец спросил Лефковиц.
— Более сложная структура, чем для Consolidated Oil, — я выпрямился, входя в роль эксперта. — Распределение покупок между большим количеством брокеров, использование не только нью-йоркских, но и региональных фирм. Географическая диверсификация усложняет отслеживание. Также нам потребуются новые подставные компании с более надежной историей.
Мэдден кивнул, явно довольный моим ответом.
— Кляйн приступил к созданию дополнительных юридических оболочек. Они будут готовы через два дня.
— Хорошо, — я допил виски. — Мы начнем формировать позицию постепенно, небольшими порциями. Избегая резких скачков объема торгов.
— А что насчет комиссии? — деловито уточнил Салливан.
— Стандартные условия, — ответил за меня Мэдден. — Пятьдесят на пятьдесят после вычета всех расходов. Мистер Стерлинг предоставляет экспертизу и доступ к рынку, мы — капитал и информацию.
Все присутствующие кивнули, очевидно, обсудив этот вопрос заранее.
— Что ж, господа, — Мэдден поднял бокал. — За новое плодотворное сотрудничество.
Мы чокнулись. Фонограф в углу перешел на новую пластинку. «West End Blues» Луи Армстронга.
Меланхоличная труба словно напоминала о хрупкости успеха в мире, где доверие редкий товар, а верность вообще невозможно найти.
После того, как основные вопросы решены, разговор перешел в более непринужденную плоскость. Салливан рассказывал анекдоты из портовой жизни, Уилсон делился городскими сплетнями и политическими интригами, Лефковиц тихо беседовал с Мэдденом о каких-то общих европейских знакомых.
В какой-то момент дверь открылась, и вошел Кляйн со стопкой документов. Компактный мужчина с аккуратными седеющими усиками и идеально прямой спиной.
— Прошу прощения за задержку, джентльмены, — он поклонился. — Я подготовил предварительные документы для формализации нашего сотрудничества.
Следующие полчаса мы обсуждали технические детали. Как будут передаваться средства, какие банки использовать для промежуточных операций, систему отчетности. Кляйн, как всегда, точен и методичен.
К десяти вечера основное собрание завершилось. Салливан и Уилсон отправились в главный зал клуба, где уже выступала популярная певица с новой программой. Лефковиц извинился и уехал, сославшись на ранние деловые встречи.