Я расположился в кресле и выложил на стол папку с документами.
— Газовая отрасль переживает консолидацию. Мои источники указывают на Universal Gas Industries как на активного игрока. Но, — я понизил голос, — нам нужно создать дымовую завесу.
Фергюсон наклонился ближе, его глаза блестели от предвкушения сложной операции и планируемой прибыли.
— Я вас слушаю.
— Операция в три этапа. Первый. Приобретение акций мелких газовых компаний региона — West Ohio Gas, Pennsylvania Utilities, Midwest Gas. По пять тысяч акций каждой. Это отвлечет внимание.
Фергюсон делал пометки в блокноте.
— Второй этап. Муниципальные облигации Пенсильвании и Огайо на общую сумму пятьдесят тысяч долларов. Крупными блоками, заметно для рынка. Это создаст впечатление интереса к региону, а не к конкретной компании.
— А третий этап? — Фергюсон, хоть и не был посвящен в детали, прекрасно понимал логику таких операций.
— Третий этап — сама UGI. Но покупки только через ваших региональных партнеров, никакой концентрации в одном месте. Вот схема распределения, — я передал ему лист с цифрами. — И, что важно, сроки. Мы начинаем медленно, наращиваем активность к концу следующей недели.
Фергюсон изучил схему, затем кивнул.
— Мастерски спланировано, мистер Грей. Никто не увидит полной картины, кроме нас. Комиссионные стандартные?
— Плюс один процент от прибыли, если операция пройдет без лишнего внимания.
Его улыбка стала шире.
— Будет сделано именно так, как вы просите. Могу я поинтересоваться, откуда такой интерес к UGI?
— Скажем так, Томас, — я позволил себе легкую улыбку, — компании с сильным региональным положением часто становятся объектами интереса более крупных игроков. И тогда такой интерес материализуется в публичное предложение.
— Понимаю, — он понимающе кивнул. — Не говорите больше. Мы начнем сегодня же.
Завершив встречу, я направился в небольшой почтовый офис, где арендовал ящик под третьим именем, и оставил там запечатанный конверт с детальными инструкциями для каждого брокера на случай необходимости экстренного выхода из позиций. Этот «аварийный план» моя страховка. Если что-то пойдет не так, специальная телеграмма активирует протокол закрытия всех позиций в течение одного торгового дня.
Возвращаясь домой для подготовки к обычному рабочему дню в «Харрисон Партнеры», я мысленно проверял конструкцию созданного финансового лабиринта. Три фиктивные компании, пять брокерских фирм, семь различных счетов, распределенные по четырем городам покупки, растянутые на десять дней операции… Даже опытный финансовый следователь не смог бы проследить путь этих денег.
Три миллиона Мэддена и его партнеров лишь начало. Если операция с UGI пройдет успешно, у меня будет достаточно капитала для осуществления гораздо более амбициозных планов.
А там уже недалеко и до десяти миллионов к 1929 году. Суммы, необходимой для создания настоящей финансовой крепости перед лицом грядущего краха.
В свою квартиру я вернулся незадолго до семи утра. Пора готовиться к другой роли. К роли личного помощника Харрисона и подающего надежды молодого аналитика с Уолл-стрит.
Двойная жизнь. Двойная игра. Хорошо еще, что не тройная.
Без четверти девять я вошел в вестибюль «Харрисон Партнеры».
Мраморные колонны, бронзовые светильники и величественная лестница создавали атмосферу солидности, необходимую для финансового учреждения.
Сегодня эта драгоценная архитектура казалась мне особенно впечатляющей. Ведь теперь я поднимался по ней в качестве личного помощника Роберта Харрисона.
— Доброе утро, мистер Стерлинг, — Джеймс, швейцар, почтительно склонил голову. — Поздравляю с повышением, сэр. Давно пора молодым и талантливым двигаться наверх.
— Благодарю, Джеймс, — я улыбнулся, оценив его искренность.
В главном зале клерки и стажеры уже занимали свои места. Телеграфные аппараты стрекотали, телефоны звонили, создавая нервную симфонию финансового дня.
Я заметил, как несколько человек проводили меня взглядами. Новость о моем повышении явно разлетелась еще вчера.
Чарльз Бейкер, блондинистый стажер, которого я считал наиболее вменяемым из нашей группы, перехватил меня возле секретарских столов.
— Мы договаривались это отметить, — заговорщически подмигнул он. — Вечером, «Голдман Тавер» или «Юнион Клаб»? Первая порция виски за мной. В «Коттон клаб» могут быть облавы. Как в прошлый раз.
От встречи нельзя отказываться. Это удачный шанс. В неформальной обстановке можно собрать больше информации о внутренних интригах фирмы.
— «Голдман Тавер» в семь, — согласился я. — Но не думай, что я поделюсь инсайдерской информацией только из благодарности за выпивку.
Бейкер рассмеялся:
— А я и не надеялся. Но истории о старике Харрисоне это совсем другое дело.
Мы договорились встретиться вечером, и я направился к отдельному лифту, который вел в административное крыло здания. По пути я заметил раздраженные взгляды других стажеров.
После моего повышения их зависть превратилась в настоящую ненависть. Правда, расправа с Ван Дореном показала, что со мной шутки плохи и они помалкивали.
Кабинет Харрисона располагался в конце длинного коридора, устланного темно-зеленым ковром. Перед ним находилась приемная, где мисс Петерсон, его личная секретарша, уже сортировала утреннюю корреспонденцию.
— Доброе утро, мистер Стерлинг, — она приветливо кивнула. — Мистер Харрисон просил вас немного подождать. У него посетитель.
Я хотел присесть на один из кожаных диванов, когда дверь кабинета открылась, и оттуда вышел Паттерсон. Высокий сухощавый мужчина с безупречно подстриженными усами и ястребиным взглядом. Старший партнер фирмы и главный оппонент Харрисона во внутренних делах компании.
Увидев меня, он приостановился, изобразив на лице приторную улыбку.
— А, молодой Стерлинг! — его голос сочился фальшивой сердечностью. — Наша восходящая звезда. Какой стремительный взлет.
— Доброе утро, мистер Паттерсон, — я вежливо кивнул, сохраняя нейтральное выражение лица. — Надеюсь, эти новые обязанности позволят мне лучше служить интересам фирмы. Всей фирмы.
Паттерсон тихо хмыкнул, положив руку мне на плечо и отводя в сторону от стола мисс Петерсон.
— Интересам фирмы… — он понизил голос до почти шепота. — Знаете, мистер Стерлинг, в каждой компании, особенно с такой долгой историей как наша, есть два набора интересов. Те, что декларируются публично, и те, о которых говорят только за закрытыми дверями.
Его пальцы слегка сжали мое плечо.
— За каждым восхождением по карьерной лестнице стоит история, которую не рассказывают на официальных собраниях. За каждым успехом Роберта Харрисона скрываются определенные нюансы, которые могли бы показаться неудобными при дневном свете.
Я выдержал его взгляд, не показывая ни замешательства, ни страха.
— Вы хотите мне что-то сообщить, мистер Паттерсон?
Он чуть наклонился, обдавая меня ароматами дорогого одеколона и мятных леденцов.
— Возможно, нам стоит побеседовать частным образом, молодой человек. О некоторых аспектах истории нашей фирмы. Особенно касающихся определенных связей.
Я постарался оставаться спокойным. Что он имеет в виду, черт побери?
— Я всегда открыт для изучения истории компании, — осторожно ответил я.
Паттерсон чуть отстранился, снова надевая маску публичной любезности.
— Отлично. Мой секретарь свяжется с вами. И, мистер Стерлинг… — он уже направлялся к выходу, но обернулся, — выбирайте свои союзы с осмотрительностью. Когда придет время, а оно обязательно придет, важно оказаться на правильной стороне.
С этими словами он покинул приемную, оставив меня с ощущением, будто я только что разговаривал с хищником, оценивающим потенциальную добычу.
— Мистер Стерлинг, — голос мисс Петерсон вернул меня к реальности, — мистер Харрисон готов вас принять.
Я глубоко вдохнул и вошел в кабинет Харрисона. Просторное помещение с высокими потолками, панелями из темного дерева и большими окнами, выходящими на Уолл-стрит. Массивный стол красного дерева, заваленный бумагами, кожаные кресла, шкафы с финансовыми справочниками и несколько картин.
Роберт Харрисон стоял у окна, глядя на улицу внизу. Высокий мужчина около шестидесяти, с серебристыми висками и властной осанкой человека, привыкшего к беспрекословному подчинению.
— А, Стерлинг, — он повернулся, окидывая меня оценивающим взглядом. — Входите, садитесь.
Я занял кресло напротив его стола, положив блокнот на колени.
— Полагаю, вы встретили Паттерсона в приемной, — Харрисон вернулся к своему креслу. — Насколько я знаю его, он уже пытался вас переманить?
Это тест. Проверка моей лояльности с первых минут.
— Мистер Паттерсон выразил желание обсудить со мной некоторые аспекты деятельности компании, — осторожно ответил я. — В частности, упомянул различные деловые связи фирмы.
Харрисон внимательно наблюдал за моей реакцией.
— И что вы ему ответили?
— Что всегда открыт для изучения компании, в которой работаю, — я взглянул прямо на Харрисона. — Но мои обязательства перед вами, как личного помощника, имеют приоритет.
Уголки губ Харрисона чуть дрогнули в намеке на улыбку.
— Дипломатично, Стерлинг. Очень дипломатично. — Он откинулся в кресле. — Позвольте сразу внести ясность. Между мной и Паттерсоном существуют разногласия о будущем направлении фирмы. Он стремится к быстрому расширению, агрессивным стратегиям, большему риску. Я предпочитаю стабильный рост и безупречную репутацию.
Я кивнул, не перебивая.
— Ваше повышение, несомненно, вызвало его беспокойство. — Харрисон достал из ящика стола серебряный портсигар. — Вы позволите?
Я кивнул, и он закурил сигарету, выпустив идеальное кольцо дыма к потолку.
— Скажите, Стерлинг, что вы знаете о Metropolitan National Bank?
Вопрос застал меня врасплох, и я постарался не выдать своего удивления.
— Один из крупнейших банковских домов на Восточном побережье, — ответил я ровным голосом. — Основан в первой половине прошлого века, специализируется на управлении крупными промышленными активами. У них репутация, скажем так, агрессивных финансистов.