Я промолчал, глядя на проносящийся за окном пейзаж. Роскошные поместья постепенно сменялись более скромными домами, по мере того как мы удалялись от Саутгемптона.
— Вандербильт предложил вам сотрудничество, — утвердительно произнес Прескотт, меняя тему. — И, судя по вашему виду, вы согласились.
— Да, — подтвердил я. — Он хочет, чтобы я консультировал его по реструктуризации портфеля, с особым акцентом на защиту от возможных рыночных потрясений.
Прескотт удовлетворенно кивнул.
— Вы произвели на него сильное впечатление. Это открывает перед вами двери, о существовании которых вы даже не подозреваете. Вандербильты по-прежнему остаются одной из самых влиятельных семей Америки, несмотря на то, что «Позолоченный век» давно закончился.
Он выпустил колечко дыма.
— И еще, Стерлинг… — Прескотт посмотрел на меня с необычной серьезностью. — Будьте осторожны с Continental Trust. То, что вы видели в меморандуме, это лишь верхушка айсберга. Я слышал вещи, которые предпочел бы не обсуждать даже здесь. Просто помните, некоторые организации на Уолл-стрит имеют длинные руки и еще более длинную память.
Его слова эхом отозвались в моей голове, когда мы продолжали путь к Нью-Йорку. Загадка Continental Trust становилась все более интригующей, но и все более опасной.
Они явно готовились к кризису, который, как я знал, неизбежно наступит. Но были ли они просто прозорливыми финансистами, или их планы еще более зловещие?
А фотография Констанс грела карман, напоминая о мимолетном, но таком ярком мгновении искренности в ночном саду.
Две истории, две загадки, два пути, которые, возможно, гораздо теснее связаны, чем я мог представить.
Глава 15Серые схемы
Понедельник, четыре тридцать утра. Я проснулся задолго до рассвета, прогнав остатки сна холодной водой из фаянсового умывальника.
Моя голова до сих пор переполнена впечатлениями от выходных в Саутгемптоне, но время для размышлений о светских беседах и неожиданном поцелуе Констанс Хэллоуэй истекло.
Сегодня продолжается подготовка к самой масштабной финансовой операции в моей новой жизни. Прочь сантименты.
За окнами квартиры на 42-й улице темное небо только начинало сереть. Молочник еще не прошел с звенящей тележкой, и улицы тихи.
Редкое состояние для города, который никогда не засыпает полностью. Я включил настольную лампу под зеленым стеклянным абажуром, бросавшую уютный круг света на разложенные бумаги.
На стене я закрепил кнопками большую карту восточного побережья. Нью-Йорк, Бостон, Филадельфия, Питтсбург, Чикаго.
Основные финансовые центры были отмечены красными точками. Я соединил их синими линиями, создавая схему движения капитала для операции с Universal Gas Industries.
— Первый транш в триста тысяч уже в работе, — пробормотал я, делая пометки карандашом на листе бумаги. — «Атлас», «Кистоун» и «Лейксайд» успешно запущены. Теперь пора переходить к следующему этапу.
Я вытащил из кожаного портфеля лист с предварительными расчетами. После встречи с новыми партнерами Мэддена объем инвестиций вырос до трех миллионов.
Первые триста тысяч были лишь разведкой боем, проверкой системы. Теперь предстояло распределить еще полтора миллиона долларов, сохраняя максимальную секретность.
«После Consolidated Oil за нами наверняка наблюдают», — размышлял я, выстраивая в уме новую схему вложений.
Я достал чистый лист бумаги и начертил схему из пяти новых компаний:
1. «Ориент Трейдинг» (Нью-Йорк)
2. «Меридиан Инвестментс» (Бостон)
3. «Трансконтинентал Холдингс» (Чикаго)
4. «Вестерн Стар Энтерпрайзис» (Денвер)
5. «Сентрал Америкэн Девелопмент» (Новый Орлеан)
Вчера, покидая поместье Вандербильтов, я постарался запомнить имена банкиров, упомянутых во время вечерних бесед. Эта информация бесценна. Она открывала путь к новым брокерским конторам, не связанным с моими предыдущими операциями.
— «Адамс и Финч» в Бостоне, — я записывал названия брокерских домов напротив каждой подставной компании. — «Хэмилтон Бразерс» в Филадельфии… «Мортон и Сыновья» в Чикаго…
Из распахнутого окна донесся свисток ночного полицейского и рев мотора. Последние экипажи еще можно встретить в предрассветные часы. Город медленно пробуждался.
Вернувшись к карте, я начал прокладывать новые маршруты распределения капитала.
В отличие от первой операции, сейчас нам нужно рассредоточить покупки географически и хронологически. Временной график я расписал на пять дней, начиная с сегодняшнего понедельника и заканчивая пятницей.
«День первый. Мелкие покупки в Бостоне и Филадельфии. День второй. Умеренные позиции в Чикаго. День третий. Основные инвестиции через Нью-Йорк, но распределенные между пятью брокерами…»
Чем дольше я работал над схемой, тем сильнее ощущал двойственность своего положения.
Вчера вечером в библиотеке Вандербильта я обсуждал стратегии сохранения семейного капитала, завоевывая доверие одной из влиятельнейших династий Америки. А сегодня разрабатывал схему крупнейшей инсайдерской сделки, рискуя всем, что успел построить.
Моя рука остановилась над картой. Стоило ли игра свеч? Стоила ли возможность быстро нарастить капитал риска потерять все?
На краю сознания мелькнуло воспоминание о 2024 годе, о падении с небоскреба. Я уже заплатил высшую цену за финансовые махинации.
Но сейчас у меня ясная цель — подготовиться к Великой депрессии не только ради личного обогащения, но и чтобы иметь возможность влиять на ход истории.
— Десять миллионов к лету 1929-го, — прошептал я, возвращаясь к расчетам. — Только тогда я смогу построить настоящую финансовую крепость.
В окно проникли первые лучи рассвета, окрашивая бумаги на столе в золотистый цвет. Шум улицы постепенно нарастал, заработала первая смена на фабриках, открывались булочные, продавцы газет начинали разносить свежие выпуски «Нью-Йорк Таймс» и «Геральд Трибюн».
Я отложил карандаш и потянулся. Теперь предстояло привести схему в действие. Сложная шахматная партия, где каждый ход должен быть выверен с точностью до мелочей.
На углу стола лежала программка из театра в Саутгемптоне, напоминавшая о выходных в обществе Вандербильтов. Рядом с ней блокнот с заметками о структуре их семейных инвестиций. Два мира, которые никогда не должны пересечься.
«Конечно, если не считать того факта, что часть активов Вандербильтов находится под управлением Continental Trust», — мысленно добавил я, вспоминая ключевую информацию из библиотечного разговора.
Моя интуиция подсказывала, что все нити соединяются в одном узле: Continental Trust, Харрисон, Форбс, смерть отца Стерлинга, даже газовая компания UGI. На карте восточного побережья все эти точки складывались в причудливый узор, который я еще не мог полностью разгадать.
Я аккуратно свернул карту и убрал ее в потайное отделение письменного стола. Затем собрал документы в портфель с двойным дном, хитроумное устройство, изготовленное по моему заказу мастером из Бруклина. Пора выдвигаться на встречу с Кляйном.
Перед выходом я сложил необходимые материалы по анализу Metropolitan National Bank для Харрисона и крупнейших нефтяных месторождений для сенатора Брукса. Легальная сторона моей деятельности требовала не меньшей тщательности, чем теневая.
Звонок будильника наконец разорвал утреннюю тишину. Пять тридцать. Я выключил его.
За час интенсивной работы успел сделать даже больше, чем планировал. Две жизни, два мира, две финансовые стратегии — и одна конечная цель.
Насвистывая популярный мотив «Ain't We Got Fun», я отправился в ванную комнату, чтобы подготовиться к долгому и сложному дню. Встреча с Кляйном назначена на семь утра, за час до открытия большинства брокерских контор.
Времени в обрез, а задача грандиозна. Продолжить самую масштабную финансовую операцию года, о которой никто никогда не узнает.
Добравшись до Мюррей-стрит, я сделал две пересадки с такси на такси, каждый раз меняя направление и проверяя, нет ли за мной хвоста.
Первый довез меня до Пенсильванского вокзала, где я затерялся в утренней толпе, прежде чем поймать второй. Выйдя за пять кварталов до цели, я прошел остаток пути пешком, периодически останавливаясь у витрин и отражений в стеклах, чтобы проверить, не преследует ли меня кто-нибудь.
Импортно-экспортная компания «Atlas Trading» занимала ничем не примечательное пятиэтажное здание из красного кирпича. Если бы не скромная латунная табличка у входа, ее легко можно было принять за одну из сотен контор, составляющих коммерческий скелет Нью-Йорка.
Я прошел мимо парадного входа и свернул в узкий переулок, где располагалась неприметная служебная дверь.
Три коротких стука, пауза, один длинный, условный сигнал для охранника. Дверь распахнулась, явив громадного итальянца с лицом профессионального боксера.
— Доброе утро, Бруно, — кивнул я.
— Мистер Стерлинг, — пробасил он. — Мистер Кляйн ожидает вас в главном офисе.
Я поднялся по узкой лестнице на третий этаж. В отличие от скромного фасада, внутренние помещения «Atlas Trading» оборудованы по последнему слову техники.
Телефонные линии, современные пишущие машинки, даже электрические счетные аппараты. Все для оперативного управления финансовыми потоками.
Кабинет Кляйна располагался в дальнем углу этажа. Педантичный немец был полной противоположностью своему боссу Мэддену.
Сухопарый, с аккуратно подстриженными седеющими усиками и вечно прямой спиной, он больше напоминал университетского профессора, чем бухгалтера гангстерской империи.
— Ah, Herr Sterling, — он привстал из-за стола, заваленного бухгалтерскими книгами. — Точен, как швейцарские часы.
Я пожал его прохладную сухую руку.
— Время единственный ресурс, который нельзя вернуть, мистер Кляйн.
Он одобрительно кивнул. Судя по его взгляду, я только что заработал несколько дополнительных очков в его системе оценки людей.
— Присаживайтесь, — он указал на кожаное кресло напротив своего стола. — Чашечку кофе?