Брокеры на торговом полу выглядели возбужденными. Группы людей собирались вокруг поста UGI еще до начала торгов, подобно хищникам, окружающим добычу.
Ровно в десять прозвучал гонг, и торги открылись.
— UGI — сорок восемь долларов! — выкрикнул специалист, удивленно приподняв брови.
Акции открылись на пятьдесят центов выше вчерашнего закрытия, что было хорошим знаком. Но настоящий сюрприз ждал нас через несколько минут.
— Пятьдесят за UGI! Пятьдесят один! Пятьдесят два! — цена стремительно росла, подгоняемая почти истерическим спросом.
К десяти тридцати акции достигли пятидесяти четырех долларов. Рост почти на пятнадцать процентов от вчерашнего закрытия.
Я незаметно коснулся кармана, где лежал новейший кодовый план продаж. Пора было начинать действовать.
— Активируйте первую линию, — тихо сказал я Кляйну. — Не более десяти процентов позиции на этой цене.
Пока Кляйн передавал инструкции, я продолжал внимательно следить за торговым залом. Рядом с постом UGI я заметил знакомую фигуру брокера в сером костюме, который вчера представлял интересы Standard Oil.
— Они продолжают покупать, — прошептал я Кляйну, когда тот вернулся. — Похоже, их интерес более серьезен, чем мы предполагали.
— Я слышал, они собираются войти в совет директоров UGI, — так же тихо ответил Кляйн. — Возможно, готовят почву для полного поглощения.
Эта информация требовала пересмотра нашей стратегии.
— Приостановите все продажи, — быстро решил я. — Если Standard Oil действительно планирует поглощение, цена может уйти гораздо выше.
К полудню мои предчувствия подтвердились. Акции UGI достигли шестидесяти долларов на фоне непрекращающихся покупок. Объем торгов уже превысил вчерашний, хотя прошла лишь половина сессии.
Мы с Кляйном покинули галерею для посетителей и перебрались в наш командный центр в офисе «Прескотт Бразерс», где можно спокойно работать без посторонних глаз.
— Текущий статус? — я обратился к помощнику Кляйна, следившему за биржевыми сводками.
— UGI — шестьдесят два доллара двадцать пять центов, — доложил он. — Братья Уитни начали продавать.
— Это ключевой момент, — сказал я Кляйну. — Уитни сейчас будут оказывать давление на цену. Нам нужно начать продажи, пока их действия не обрушили рынок.
— Согласен, — кивнул Кляйн. — Но постепенно, чтобы не усиливать нисходящее давление.
Я быстро набросал план на листе бумаги.
— Продаем пятьдесят тысяч акций сейчас, равномерными блоками через все двенадцать точек. Затем оцениваем реакцию рынка. Если цена держится, продаем еще пятьдесят тысяч через час. И так далее, с постоянным мониторингом ситуации.
Кляйн согласно кивнул и начал передавать распоряжения по телефону.
В течение следующего часа цена колебалась между шестьюдесятью и шестьюдесятью двумя долларами, что свидетельствовало о равновесии между продавцами и покупателями. Мы успешно реализовали первый блок акций, не обрушив рынок.
— Можно переходить ко второй волне, — решил я. — Еще пятьдесят тысяч.
К двум часам дня мы продали сто пятьдесят тысяч акций из оставшихся двухсот пятидесяти тысяч, по средней цене шестьдесят один доллар. Это принесло еще три миллиона шестьсот девяносто тысяч долларов прибыли.
Внезапно позвонил наш связной с биржи.
— Новости! — возбужденно прокричал он в трубку. — Официальное заявление Standard Oil. Они ведут переговоры о стратегическом партнерстве с UGI!
Кляйн повесил трубку и повернулся ко мне.
— Это меняет все. Слово «партнерство» означает, что они рассматривают возможность частичного или полного поглощения.
Я мгновенно прокрутил в голове новые возможности.
— Отмените все текущие распоряжения о продаже, — скомандовал я. — Держим оставшиеся сто тысяч акций до последнего часа торгов.
Как я и предполагал, заявление Standard Oil вызвало новую волну покупок. К трем часам дня цена UGI достигла семидесяти долларов. Почти вдвое больше, чем при нашей покупке.
— Пора реализовать последнюю часть, — решил я, видя, что рынок достиг максимального энтузиазма. — Пятьдесят тысяч акций сейчас, остальные пятьдесят тысяч в последние полчаса торгов.
План сработал идеально. Мы продали последние сто тысяч акций со средней ценой шестьдесят восемь долларов, добавив еще три миллиона сто шестьдесят тысяч долларов к нашей прибыли.
К закрытию торгов цена UGI составила шестьдесят девять долларов семьдесят пять центов. Более чем вдвое выше той цены, по которой мы приобретали акции.
— Итоговые результаты? — спросил я Кляйна, когда последний гонг возвестил о завершении торговой сессии.
Кляйн, обычно сдержанный, позволил себе широкую улыбку.
— Общая прибыль за два дня — шесть миллионов восемьсот девяносто тысяч долларов при начальных инвестициях в три миллиона. Рентабельность двести тридцать процентов.
Я откинулся в кресле, переваривая информацию. Мы более чем утроили вложенные средства за два дня. Даже для инсайдерской операции это выдающийся результат.
— Мистер Мэдден будет впечатлен, — заметил Кляйн, аккуратно складывая отчеты.
— Да, хотя половина прибыли — почти три с половиной миллиона будет нашей, — уточнил я, впервые позволив себе мысль о том, что теперь являюсь мультимиллионером по меркам 1928 года.
Ближе к вечеру мы перебрались в офис «Atlas Trading» для итогового разговора.
— Мистер Мэдден просил передать свои поздравления, — сказал он после доклада о результатах. — Он в восторге от достигнутых результатов и хотел бы обсудить с вами новые возможности. Возможно, с еще большим объемом инвестиций.
— Я буду рад такой встрече, — ответил я, — но сначала нужно завершить все формальности по текущей операции.
— Разумеется, — кивнул Кляйн. — К слову о формальностях, как вы предпочитаете получить вашу долю? Это значительная сумма.
— Триста тысяч наличными, — ответил я после короткого размышления. — Остальное распределите между счетами в Morgan Guaranty Trust на имя Gulf Coast Imports и новыми сейфовыми ячейками в Swiss Banking Corporation. Детали я передам позже.
Кляйн кивнул, одобряя мои предосторожности. Мы завершили все необходимые формальности, и я уже собирался уходить, когда телефон на столе зазвонил.
Кляйн снял трубку, выслушал короткое сообщение и передал аппарат мне.
— Наш информатор из «Харрисон и Партнеры», — тихо сказал он. — Хочет переговорить с вами.
Я взял трубку, нисколько не удивившись тому, что в нашей конторе есть человек Мэддена. Наоборот, я удивился бы, если бы его там не было. Голос смутно знакомый, по-моему, это один из младших клерков в компании, посыльный и мальчик на побегушках.
— Мистер Стерлинг? В фирме творится что-то странное, — нервно заговорил он. — Мистер Харрисон и мистер Паттерсон устроили настоящую сцену в главном офисе. Кричали друг на друга, обвиняли в предательстве, даже угрожали. Мистер Харрисон упомянул какие-то документы, которые Паттерсон якобы передал конкурентам.
— Они все еще там? — спросил я, мгновенно переключаясь с мыслей о финансовом успехе на ситуацию в компании.
— Да, сэр. Харрисон созвал экстренное собрание партнеров. Прескотт, Джонсон, все старшие управляющие. Они заперлись в конференц-зале.
— Понятно. Спасибо за информацию.
Я положил трубку и повернулся к Кляйну.
— Мне нужно срочно вернуться в офис «Харрисон и Партнеры». Похоже, там открытый конфликт между руководителями.
— Это может повлиять на наши операции? — настороженно спросил Кляйн.
— Сомневаюсь. Скорее всего, это очередной раунд их давнего противостояния, — ответил я, хотя внутренне не был так уверен. — Завершим все формальности завтра.
Быстро смыв грим и покинув здание «Atlas Trading», я поймал такси и назвал адрес офиса «Харрисон и Партнеры». Пока машина мчалась через вечерний Манхэттен, я пытался понять, что могло стать причиной открытого конфликта между двумя руководителями.
Харрисон и Паттерсон давно соперничали за влияние в компании, но всегда сохраняли публичное спокойствие. Что могло заставить их перейти к открытому противостоянию именно сейчас?
Могло ли это быть связано с Continental Trust? С моими поисками в архиве? С какими-то новыми документами, которые я еще не видел?
Такси остановилось у знакомого здания с медной табличкой «Харрисон и Партнеры». Даже снаружи было заметно необычное оживление в офисе. Окна конференц-зала ярко освещены, несмотря на поздний час.
Я расплатился с таксистом и быстро вошел в здание, мысленно готовясь к тому, что могу оказаться втянутым в давний конфликт двух могущественных финансистов.
Сегодня я стал богаче на три с половиной миллиона долларов, но в этом здании я просто мелкий служащий, так что, надо снова превратиться в Уильяма Стерлинга.
Войдя в офис, я сразу ощутил напряженную атмосферу. Обычно в это время офис уже пустел, но сегодня все кипело, как растревоженный улей. Клерки и секретарши перешептывались группками, замолкая при приближении кого-то из руководства.
Бейкер нервно курил у окна в маленькой комнате отдыха. Увидев меня, он торопливо затушил сигарету и подошел, оглядываясь по сторонам.
— Стерлинг! Где тебя черти носили весь день? — прошипел он, схватив меня за локоть. — Харрисон дважды спрашивал, куда ты пропал.
— Был на встрече с потенциальным клиентом, — ответил я, пытаясь выглядеть недоумевающим. — А что тут происходит? Такое впечатление, будто здесь началась война.
Бейкер потянул меня в угол, подальше от проходящих мимо сотрудников.
— Война это мягко сказано. Харрисон и Паттерсон устроили такую сцену, что стеклянные перегородки дрожали. — Он понизил голос до шепота. — Паттерсон передал копии наших аналитических отчетов «Коннорсу и Блумфилду». Это прямое нарушение партнерского соглашения.
— «Коннорс и Блумфилд»? — я сделал удивленное лицо. — Наши главные конкуренты по страховому сектору?
— Именно. Джонсон случайно узнал об этом от знакомого в их компании. Когда он рассказал Харрисону… — Бейкер красноречиво провел пальцем по горлу. — Никогда не видел старика в таком бешенстве. Он ворвался в кабинет Паттерсона прямо посреди встречи с клиентами и обвинил его в предательстве.