— Мистер Стерлинг, сэр.
Я вошел в просторное помещение с высокими потолками. Стены, отделанные деревянными панелями, украшали картины с морскими видами и портреты финансовых магнатов прошлого.
Массивный письменный стол, за которым восседал Харрисон, был завален бумагами, телеграммами и финансовыми газетами. На отдельной подставке рядом тикал телеграфный аппарат, выдавая последние сводки с биржи на узкую ленту бумаги.
Сам Харрисон внимательно изучал какие-то документы. Не поднимая головы, он жестом указал мне на кресло напротив. Я сел и терпеливо ждал, пока он закончит.
Наконец, он поднял взгляд. Его пронзительные глаза словно просвечивали меня насквозь.
— Стерлинг, — произнес он без приветствия. — Ваша работа в последнее время оставляет желать лучшего.
Я сохранил нейтральное выражение лица:
— Прошу прощения, сэр, если что-то не соответствует вашим ожиданиям.
— Не соответствует? — он откинулся в кресле. — Отчет по нефтяному сектору для сенатора Брукса до сих пор не готов. Документы для фермеров с Среднего Запада задерживаются второй день. Джонсон сообщает, что вы пропустили несколько важных встреч с клиентами. — Он сделал паузу. — И все это на фоне слухов о вашей внешней деятельности.
Последние слова прозвучали особенно угрожающе.
— Сэр, я приношу искренние извинения за задержки. Что касается отчетов, они будут готовы к завтрашнему утру, — я старался говорить уверенно. — Относительно внешних консультаций. Я полагал, что успешное привлечение новых клиентов приветствуется фирмой.
Харрисон барабанил пальцами по столу, изучая меня взглядом.
— Мне стало известно о вашем консультировании вне стен фирмы, Стерлинг. Фуллертон, Милнер, Вестон… впечатляющий список. Особенно для молодого человека, который всего несколько недель назад был рядовым стажером. — В его тоне смешивались раздражение и скрытое любопытство. — Это противоречит нашей политике относительно внештатной работы.
Я решил слегка рискнуть:
— С уважением, сэр, но в моем контракте не указано никаких ограничений на консультирование в свободное время, если это не создает конфликта интересов с клиентами фирмы.
Его глаза сузились:
— Технически вы правы. Но традиции «Харрисон Партнеры» требуют лояльности и преданности. Мы предоставляем вам нашу базу, наши связи, наше имя. В ответ мы ожидаем концентрации на задачах компании.
Он открыл ящик стола и достал тонкую папку.
— Кроме того, меня интересует не только ваша коммерческая активность. До меня дошли сведения о вашем необычном интересе к определенным финансовым структурам.
Я замер на месте. Это могло относиться только к Continental Trust. Я постарался держаться невозмутимо:
— Не уверен, что понимаю, о чем вы, сэр.
— Не играйте в наивность, Стерлинг, — огрызнулся он. — Чисто академический интерес к Continental Trust? Или вы преследуете более личные цели?
В кабинете повисла тяжелая тишина. Я взвешивал слова, понимая, что следующая фраза может кардинально изменить мое положение, в лучшую или худшую сторону.
— Мои исследования носят исключительно аналитический характер, сэр, — наконец произнес я. — В процессе анализа экономических циклов я обнаружил интересные корреляции между активностью определенных финансовых групп и рыночными тенденциями. Это чисто профессиональный интерес.
Харрисон изучал меня несколько долгих секунд, затем неожиданно его лицо смягчилось, а в уголках глаз появились морщинки от легкой улыбки.
— Впрочем, я готов закрыть на это глаза, если ваши внешние контакты и аналитические способности будут полезны фирме, — произнес он, меняя тон. — Вы обладаете необычным талантом, Стерлинг. Талантом, который при правильном наставничестве может принести значительные дивиденды. Как нам, так и вам.
Я заметил, что разговор принимает неожиданный оборот.
— Благодарю, сэр. Я всегда стремился принести максимальную пользу «Харрисон Партнеры».
— Именно поэтому, — продолжил он, — я решил предложить вам новую должность. Мой личный ассистент, с доступом к самым конфиденциальным делам фирмы и особым процентом от прибыли ключевых клиентов.
Предложение настолько неожиданное, что я на мгновение растерялся.
— Это большая честь, сэр.
— И большая ответственность, — добавил он. — Вы будете работать непосредственно со мной, участвовать в стратегических решениях и получите доступ к информации, которой не обладают даже некоторые партнеры фирмы.
Я понимал, что это одновременно и признание моих способностей, и попытка установить над ними контроль.
С одной стороны, это положение дало бы мне доступ к ценнейшей информации, необходимой для подготовки к краху 1929 года и расследования связи Харрисона с Continental Trust. С другой, я окажусь под постоянным наблюдением человека, потенциально причастного к убийству отца Стерлинга и, возможно, Риверса.
— Я с благодарностью принимаю ваше предложение, сэр, — ответил я после секундного размышления. — Постараюсь оправдать ваше доверие.
— Уверен, что оправдаете, — Харрисон кивнул, но его взгляд оставался холодным. — Мисс Петерсон подготовит все необходимые документы. Вы приступите к новым обязанностям с понедельника.
Он собрал бумаги в стопку, давая понять, что разговор окончен, но когда я уже встал, чтобы уйти, добавил:
— И, Стерлинг… будьте осторожны в своих исследованиях. Некоторые люди слишком много копают и находят… неприятности.
Эти слова, произнесенные почти небрежно, прозвучали как явная угроза.
— Я всегда стараюсь быть осмотрительным, сэр, — ответил я, удерживая нейтральное выражение лица.
— Вот и прекрасно, — он вернулся к своим бумагам. — До понедельника, Стерлинг.
Покидая кабинет, я ощущал себя как шахматист, сделавший рискованный, но потенциально выигрышный ход.
Харрисон либо пытался нейтрализовать меня как угрозу, взяв под непосредственный контроль, либо действительно решил использовать мои таланты в интересах фирмы. Возможно, и то, и другое одновременно.
В коридоре я столкнулся с Прескоттом, выходящим из своего кабинета. По моему лицу он сразу понял, что произошло что-то значительное.
— Разговор с Харрисоном? — тихо спросил он, оглядываясь по сторонам.
Я кивнул:
— Он предложил мне должность личного ассистента.
Прескотт присвистнул:
— Это неожиданно. Харрисон обычно не допускает никого так близко.
— Похоже, он решил держать меня под более пристальным наблюдением, — заметил я, понизив голос.
— Или он увидел в вас то, что видят другие, — взгляд Прескотта стал задумчивым. — Будьте осторожны, Стерлинг. С новой должностью придут не только привилегии, но и повышенное внимание. Особенно со стороны Паттерсона. Он давно добивается большего влияния на решения Харрисона.
Я мысленно добавил Паттерсона в список потенциальных угроз.
— Спасибо за предупреждение. Кстати, я не забыл о портфелях ваших клиентов. Завтра все будет готово.
— Уверен, что будет, — он слегка улыбнулся. — Зайдите завтра ко мне в девять.
— Буду рад, — я кивнул и мы разошлись.
До конца рабочего дня я методично разбирался с накопившимися делами. Подготовил обещанные отчеты для сенатора Брукса, дополнил аналитические выкладки для фермеров со Среднего Запада, проконсультировался с Джонсоном относительно нескольких портфелей его клиентов.
Все это время я ощущал на себе взгляды коллег. Новость о моем повышении уже начала распространяться по офису.
Ближе к шести, когда большинство сотрудников начали расходиться, я собрал вещи и вышел на вечерний Уолл-стрит. Финансисты в дорогих костюмах спешили в клубы и рестораны, чтобы отметить окончание еще одного успешного дня бесконечного бычьего рынка.
Я решил пройтись пешком до квартиры, используя это время для размышлений. День выдался невероятно насыщенным.
Успешная презентация у Фуллертона, документы Риверса, неожиданное повышение от Харрисона. Слишком много переменных для одного уравнения.
Уже стемнело, когда я наконец поднялся к себе. Первым делом я проверил квартиру на предмет незваных гостей. С недавних пор это стало привычкой.
Убедившись, что все в порядке, я задернул шторы, приготовил крепкий кофе и разложил на обеденном столе документы из конверта, полученного у Сары Коллинз.
Методично изучая каждую бумагу, я начал создавать схему связей. В центре Continental Trust. Вокруг Харрисон, Форбс, Восворт, серия подозрительных смертей, включая отца Стерлинга и теперь Риверса. Загадочная операция «Анакондо», требующая дальнейшего исследования.
Рядом я положил ключ от камеры хранения на Центральном вокзале. Завтра утром, перед встречей с Прескоттом, необходимо проверить, что там оставил Риверс.
Я открыл зашифрованный дневник и обновил записи:
«Новая должность у Харрисона — неожиданный поворот. Возможность или ловушка? Он знает о моем интересе к CT. Возможная прямая угроза. Документы Риверса указывают на связь между CT, смертью отца и другими „несчастными случаями“. Ключ к разгадке операция Анакондо. Проект с Фуллертоном обеспечит финансовую базу и прикрытие. Пока я балансирую между подготовкой к краху и расследованием, но две эти линии могут пересекаться сильнее, чем я предполагал. Возможно, CT не просто замешаны в серии убийств, но и готовятся к чему-то масштабному на рынке, зная о приближающемся крахе? Или планируют его спровоцировать?»
Я закрыл дневник и подошел к окну, глядя на мерцающие огни ночного Нью-Йорка.
Тревожные мысли роились в голове. Что если Continental Trust тоже каким-то образом осведомлены о приближающемся кризисе? Что если операция «Анакондо» это план по извлечению выгоды из финансового коллапса? Тогда мои попытки разоблачить их преступления могут столкнуться с их собственной подготовкой к краху.
Я вернулся к столу и еще раз просмотрел документы, пытаясь найти недостающее звено. Завтрашний визит в камеру хранения мог предоставить ключевые элементы головоломки.
Тщательно собрав все бумаги, я спрятал их в тайник за книжным шкафом, уже не первый раз радуясь этому элементу предыдущей жизни Стерлинга, который, очевидно, тоже понимал ценность секретности.