— Скажем, что вы бывший боксер, решивший сменить профессию, — я подмигнул. — От правды лучше не отклоняться слишком далеко. Купите приличный костюм, я возмещу расходы.
— Будет сделано, мис… Уильям, — кивнул О’Мэлли. — До завтра, в полдень.
Когда ирландец исчез в темноте улицы, я ощутил странное чувство удовлетворения. В моем положении человека, обладающего знаниями будущего, но уязвимого перед опасностями настоящего, такой союзник как Патрик О’Мэлли мог оказаться бесценным.
Поднимаясь в квартиру, я не мог не улыбнуться, представляя лицо Харрисона, когда я представлю ему своего нового «помощника», двухметрового ирландца с кулаками размером с окорок и неожиданной любовью к поэзии.
Когда я вошел к себе, усталость наконец накрыла меня волной. Я разделся, принял душ и, даже не поужинав, рухнул в постель.
Последней мыслью перед сном было то, что моя жизнь в 1928 году становится все более похожей на гангстерский фильм, чем на историю финансового гения, готовящегося к биржевому краху. Стоит быть осторожнее, чтобы не превратиться из главного героя в статиста, которого убивают в первой же сцене перестрелки.
Глава 2Сад безвременья
Ранним утром я двинулся к неприметному зданию на Мюррей-стрит, размышляя о событиях минувшей ночи.
Встреча с людьми Безумного Джо и своевременное появление О’Мэлли лишь подтвердили мои опасения. Успех привлекал внимание, причем не всегда желательное. Пришло время повысить уровень предосторожности на всех фронтах.
Но сначала бизнес с Мэдденом.
На этот раз я решил передвигаться с особой осторожностью. Сначала на метро до Сити-Холла, затем пешком, делая несколько лишних поворотов и периодически останавливаясь у витрин, чтобы проверить отражения в стеклах. Слежки нет, но я не мог позволить себе расслабиться.
Привычная процедура — неприметная дверь, охранник со шрамом, три коротких удара и один сильнее.
— Доброе утро, мистер Грей, — охранник произнес мой псевдоним с намеренной паузой, хотя прекрасно знал, кто я.
— Доброе, — кивнул я, проходя внутрь.
Тот же ритуал досмотра, те же меры предосторожности. Я не возражал, методичность в безопасности никогда не бывает лишней.
Кляйн ждал меня в своем кабинете. В отличие от нашей первой встречи, сейчас его стол был завален бумагами: биржевыми отчетами, телеграммами, газетными вырезками. Он выглядел одновременно уставшим и возбужденным.
— Мистер Стерлинг, — бухгалтер поднялся мне навстречу, позволив себе редкую улыбку. — Я полагаю, прошлая ночь прошла без происшествий?
— Небольшая встреча с людьми Безумного Джо, — сказал я, опускаясь в кресло напротив него. — Ничего серьезного, но это лишний аргумент за усиление безопасности.
Кляйн кивнул с обеспокоенным видом:
— Мистер Мэдден уже в курсе. Его люди займутся этим вопросом.
Я понимал, что «заняться вопросом» на языке Мэддена вряд ли означало мирные переговоры, но сейчас меня интересовали иные вещи.
— Давайте перейдем к результатам операции, — сказал я прямо.
Кляйн с готовностью достал из ящика стола объемную папку с логотипом Atlas Trading.
— Вот полный отчет по операции UGI, — он открыл первую страницу. — Как вы помните, мы вложили в общей сложности три миллиона долларов. Один миллион от мистера Мэддена, полмиллиона от мистера Салливана, полмиллиона от мистера Лефковица и миллион от достопочтенного Уилсона.
Кляйн перевернул страницу, где была представлена структура покупок и продаж.
— С учетом маржинального кредитования, мы оперировали суммой около тридцати миллионов долларов. Средняя цена покупки составила тридцать шесть долларов сорок центов за акцию, — он указал на таблицу с данными. — Как вы видите, мы реализовали весь пакет в шестьсот тысяч акций за два дня со средней ценой продажи сорок восемь долларов двадцать пять центов в первый день и шестьдесят один доллар пятьдесят центов во второй день.
Я быстро оценивал цифры, пока Кляйн продолжал:
— Общая прибыль составила шесть миллионов девятьсот восемь тысяч долларов при начальных инвестициях в три миллиона. Рентабельность более двухсот тридцати процентов за два дня.
Я сдержанно кивнул.
— Вычитаем маржинальные издержки в размере двенадцати тысяч долларов, комиссии брокеров, примерно сорок две тысячи, и разделяем прибыль поровну согласно нашему договору, — Кляйн развернул тщательно составленную таблицу расчетов.
— Распределение выглядит следующим образом: мистер Мэдден получает один миллион шестьсот восемнадцать тысяч долларов прибыли плюс возврат своего миллиона. Мистер Салливан — восемьсот девять тысяч долларов прибыли плюс его полмиллиона. Мистер Лефковиц такую же сумму. И мистер Уилсон также один миллион шестьсот восемнадцать тысяч долларов прибыли плюс его миллион.
Кляйн сделал паузу и указал на последнюю строку:
— Ваша доля составляет три миллиона четыреста шестьдесят тысяч долларов. Как вы предпочитаете получить эти средства?
Почти три с половиной миллиона долларов. В 1928 году такая сумма была поистине колоссальной.
Средний рабочий зарабатывал около полутора тысяч в год, а я только что получил эквивалент двух тысяч годовых зарплат. За два дня работы.
— После вчерашнего инцидента с людьми Безумного Джо у меня новый план, — я достал из портфеля заранее подготовленную схему. — Но прежде чем обсудить распределение финансов, хочу поговорить о стратегии по использованию большей части этих средств.
Кляйн заинтересованно поднял бровь:
— Я слушаю.
— Рынок сейчас находится в исключительно благоприятной фазе, — я постучал пальцем по последним биржевым сводкам на его столе. — Я планирую вложить около семидесяти процентов полученной прибыли в агрессивную торговлю акциями через несколько других брокерских контор. В первую очередь через «Прескотт Бразерс», «Фергюсон и Компания» и «Томпсон и партнеры».
— Агрессивную? — Кляйн явно насторожился. — После такого успеха многие бы предпочли переждать, сохранить капитал.
— В том-то и дело, — я наклонился ближе. — Такие компании как Radio Corporation of America, некоторые автомобильные производители второго эшелона и производители электрооборудования демонстрируют исключительный потенциал. Используя максимальное плечо, мы можем увеличить капитал еще в несколько раз до конца года.
Кляйн задумчиво крутил карандаш в руках.
— Рискованно, но логично. Деньги в активном обороте сложнее отследить и, как вы верно заметили, сложнее украсть. Какой предполагаемый срок удержания позиций?
— От трех до шести месяцев, в зависимости от динамики рынка, — ответил я. — Разумеется, с четкими стоп-лоссами и целевыми уровнями прибыли для каждой позиции.
— Хорошо, — Кляйн сделал пометку в блокноте. — А теперь, полагаю, вернемся к вопросу о распределении средств?
— Верно, — я кивнул, продолжая. — Вместо физической передачи наличных предлагаю следующее распределение. Триста тысяч в виде чеков для текущих операций. Полтора миллиона перевести на счета подставных компаний: «Atlas Trading Corporation», «Keystone Investments» и «Lakeside Holdings». Еще миллион инвестировать в государственные облигации через Morgan Guaranty Trust под именем Gulf Coast Import.
Кляйн внимательно изучал мою схему.
— А оставшиеся шестьсот шестьдесят тысяч?
— Распределите их между счетами в Swiss Banking Corporation и First National Bank of Boston. Физическое золото тоже остается приоритетным вложением — триста тысяч на покупку золотых слитков через швейцарских партнеров, я отправлю их данные.
— Разумно, — Кляйн сделал пометки в блокноте. — Мистер Мэдден и остальные партнеры крайне довольны результатами. Настолько, что мистер Мэдден готов увеличить инвестиционный пул до пяти миллионов долларов для следующей операции.
Я приподнял бровь:
— Пять миллионов? Он уже говорил об этом. Это существенная сумма.
— Именно, — Кляйн слегка наклонился вперед. — И в связи с этим у меня есть интересное предложение от мистера Мэддена. Он хочет, чтобы вы рассмотрели возможность иного типа операции. Не с использованием инсайдерской информации, а нечто более творческое.
— Что именно?
Кляйн достал из ящика стола тонкую папку:
— Как вы знаете, в настоящее время биржа переживает беспрецедентный бум инвестиционных трастов. Многие из них используют весьма сомнительные практики. Многоуровневое кредитное плечо, перекрестное владение, цепочки холдингов. Мистер Мэдден предлагает создать собственный инвестиционный траст с уникальной структурой.
Я внимательно слушал, мгновенно оценивая перспективы. Инвестиционные трасты действительно были модным финансовым инструментом конца 1920-х. Многие из них использовали агрессивные финансовые стратегии, взвинчивающие цены акций до абсурдных высот.
— Продолжайте, — сказал я, чувствуя, что предложение может быть интересным.
— Идея в следующем, — Кляйн открыл папку, демонстрируя схему из нескольких взаимосвязанных компаний. — Мы создаем первичный инвестиционный траст, скажем, «Atlantic Investment Trust». Он привлекает публичный капитал через размещение акций. Одновременно формируем второй траст, «Hudson Securities», который покупает акции первого. Затем третий, «Metropolitan Ventures"», инвестирующий во второй. Каждый следующий уровень увеличивает кредитное плечо.
Я быстро понял суть идеи. Это классическая пирамидальная структура, позволяющая манипулировать ценами акций и создавать иллюзию роста стоимости.
— По сути, мы создаем самоподдерживающуюся систему, где каждый новый уровень повышает ценность предыдущего, — заключил Кляйн. — При правильной маркетинговой стратегии и с нашими связями в финансовых кругах, можно привлечь значительный внешний капитал.
Я молчал, обдумывая предложение. С одной стороны, подобные схемы широко практиковались на Уолл-стрит 1928 года и технически легальны. С другой, я знал, что именно такие инвестиционные трасты станут одними из первых жертв краха 1929 года.