ntal Trust уже продемонстрировал готовность убивать тех, кто становился на их пути. Милнер был далеко не последним в длинном списке жертв. Я не мог позволить Элизабет стать еще одной.
Вернувшись в постель, я осторожно обнял ее. Она пробормотала что-то невнятное и прижалась ко мне во сне.
«Прости, Элизабет», — мысленно произнес я. — «Но иногда ложь — единственный способ защитить тех, кто нам дорог»
Я закрыл глаза, но сон не шел. Слишком много мыслей кружилось в голове. Где-то глубоко внутри меня зародилось неприятное подозрение, что я опять становлюсь слишком похожим на тех, с кем борюсь. Манипулирую, лгу, использую других людей как пешек в своей игре.
Но разве у меня был выбор? В конце концов, я не просто играл на бирже, используя знание будущего. Я противостоял организации, готовой убивать ради своих целей. И если маленькая ложь поможет спасти жизнь Элизабет…
Эти рассуждения успокоили меня достаточно, чтобы наконец погрузиться в беспокойный сон, полный образов падающих биржевых графиков и невидимых нитей, тянущихся от Continental Trust ко всем уголкам финансового мира.
Утро застало меня в постели девушки. Лучи раннего солнца пробивались сквозь незашторенные окна спальни Элизабет, придавая комнате оттенок янтаря. Я осторожно повернулся, стараясь не разбудить ее.
Она спала, свернувшись клубком, одна рука под подушкой, другая вытянута поперек кровати, словно даже во сне искала меня. Долгое мгновение я смотрел на нее, пытаясь примирить противоречивые чувства внутри.
Взглянув на часы, я тихо выскользнул из постели. Шесть тридцать, у меня осталось полтора часа до встречи с О’Мэлли у офиса. Элизабет слегка пошевелилась, но не проснулась, когда я собирал разбросанную по полу одежду.
Я уже почти закончил одеваться, когда услышал ее сонный голос:
— Сбегаешь на рассвете?
Повернувшись, я увидел, что она приподнялась на локте, наблюдая за мной. Рассветное солнце золотило ее плечи и растрепанные волосы.
— Утренняя встреча, — я наклонился и поцеловал ее. — Не хотел тебя будить.
Она обвила рукой мою шею, удерживая меня рядом еще несколько секунд.
— Я серьезно думаю о Париже, — сказала она, наконец отстраняясь. — Материалы, которые ты принес, там есть много чего интересного.
— Согласен, — кивнул я, застегивая жилет. — Поговорим об этом вечером? Я могу помочь с организацией поездки.
— Обещаешь заглянуть? — в ее голосе прозвучала непривычная нежность.
— Обещаю.
Она улыбнулась и откинулась на подушки:
— Иди, спасай мир финансов. И будь осторожен.
Я одарил ее последним поцелуем и тихо вышел из квартиры, тщательно заперев за собой дверь.
О’Мэлли ждал меня у входа в офисное здание «Харрисон и Партнеры» ровно в восемь. Его безупречно выглаженный костюм и свежевыбритое лицо контрастировали с моим слегка помятым видом.
— Доброе утро, босс, — поприветствовал он, изучающе глядя на меня. — Как прошла ваша встреча?
— Очень познавательно, — сдержанно ответил я. — Я узнал много полезных вещей.
— «Тот, кто создает искусные сети, сам зачастую в них попадает», — задумчиво произнес О’Мэлли.
Я удивленно посмотрел на него:
— Это из ирландских поэтов?
— Шеймас Макголдрик, — кивнул ирландец. — Моя бабушка любила его стихи.
— Ты давно не радовал меня поэзией, Патрик.
— Решил дать вам передышку, босс, — он слегка улыбнулся. — Но вижу, у вас сегодня поэтическое настроение.
Я лишь покачал головой, оценив его проницательность.
— У нас изменение планов. Вместо офиса едем на Мюррей-стрит, 142.
О’Мэлли мгновенно напрягся:
— Что-то срочное?
— Срочное и конфиденциальное, — я жестом подозвал такси. — По дороге расскажу.
Когда мы устроились на заднем сиденье, я вкратце обрисовал ситуацию, не вдаваясь в подробности о ночи с Элизабет, но объяснив, что моя стратегия с отвлечением ее внимания сработала.
Такси остановилось в квартале от нужного адреса, как я и просил. Мы вышли в солнечное, но прохладное утро.
— Подожди меня здесь, — сказал я О’Мэлли, когда мы подошли к неприметному зданию. — Если не выйду через час, то… Впрочем, я не знаю, как ты сможешь помочь. Просто жди меня.
О’Мэлли кивнул и занял позицию в тени соседнего здания, откуда хорошо просматривался вход. Я же направился к боковой двери в переулке.
Тот же протокол, коренастый охранник с шрамом, те же три коротких стука и один сильнее, та же процедура досмотра. Внутри меня снова провели в кабинет Кляйна.
— Доброе утро, мистер Стерлинг, — поприветствовал меня бухгалтер, поднимаясь из-за стола. — Раньше, чем мы договаривались. Что-то срочное?
— Прогресс в нескольких направлениях, — ответил я, опускаясь в кресло. — Хотел убедиться, что мы движемся синхронно.
Кляйн протянул руку к компактному шкафу:
— Кофе? Я получил настоящую бразильскую арабику от одного из наших контактов в порту.
Я кивнул, и он достал маленькую фарфоровую чашку, наполняя ее ароматным черным напитком.
— Итак, первый вопрос — операция против Сальтиса, — Кляйн раскрыл папку с отчетом. — Мы начали реализацию вашего плана экономического удушения. Во-первых, наши люди скупили семьдесят процентов закладных на недвижимость, связанную с его ломбардами в Бруклине.
— Отлично, — я сделал глоток кофе, наслаждаясь горьковатым вкусом. — А что с инспектором Моррисоном?
— Он получил билеты на всю серию игр Yankees и анонимное сообщение о нарушениях в ресторанах Сальтиса, — Кляйн позволил себе легкую улыбку. — Первая инспекция назначена на завтра. Они даже не подозревают, что их ждет.
— А Левинсон?
Кляйн нахмурился:
— Здесь возникли сложности. Ростовщик оказался более преданным, чем мы предполагали. Отказался от нашего предложения, сославшись на долгие деловые отношения с Сальтисом.
Я задумался. Такая лояльность была редкостью в криминальном мире.
— Возможно, дело не в преданности, а в страхе, — предположил я. — Сальтис мог что-то иметь на него.
— Мы тоже так решили, — кивнул Кляйн. — И начали копать. Оказалось, сын Левинсона замешан в афере с поддельными доверенностями. Сальтис прикрыл его, и теперь Левинсон у него в долгу.
— Интересно, — я отставил чашку. — Предлагаю альтернативный подход. Вместо давления на Левинсона, давайте предложим его сыну работу в другом городе. Бостон или Филадельфия. Безопасную, легальную, хорошо оплачиваемую.
Кляйн понимающе кивнул:
— Устраняем рычаг давления Сальтиса. Разумный подход.
Я приподнял чашечку с кофе, удовлетворенный прогрессом.
— Теперь об инвестиционном трасте, — Кляйн отложил один отчет и достал другой. — Юристы подготовили документы для регистрации первого уровня, «Atlantic Investment Trust». Офис на Уолл-стрит, 23 арендован, идет ремонт и меблировка.
— Капитал?
— Пять миллионов, как договаривались. Два от мистера Мэддена, три от его партнеров. Средства будут переведены через структуру, которую вы одобрили, с перекрестными связями и компаниями-призраками.
Я удовлетворенно кивнул, отмечая, как четко и эффективно Кляйн выполняет намеченный план. Неудивительно, что Мэдден так ценил его.
— Что с маркетинговой кампанией?
— Уже работаем над ней, — ответил Кляйн. — Подготовили черновики рекламных материалов для Wall Street Journal и New York Times. Наняли профессионального рекламного агента с Мэдисон-авеню, который не задает лишних вопросов.
— Отлично.
Кляйн закрыл папку и достал из ящика стола конверт.
— А вот это мистер Мэдден просил передать вам лично, — сказал он, протягивая конверт. — Как было обещано, информация личного характера о некоторых ваших коллегах.
Я принял конверт, взвешивая его в руке. Он был не слишком толстым, но ощутимо тяжелым для своего размера.
— Здесь все? Харрисон, Паттерсон…
— И еще несколько партнеров фирмы, — подтвердил Кляйн. — Мистер Мэдден считает, что эта информация может оказаться полезной в свете назревающих перемен в вашей фирме.
Я спрятал конверт во внутренний карман:
— Передайте мистеру Мэддену мою благодарность. И еще кое-что… — я помедлил. — У меня есть основания полагать, что события движутся быстрее, чем предполагалось. Возможно, нам стоит действовать быстрее, чем планировалось изначально.
Кляйн пристально посмотрел на меня:
— Насколько быстрее?
— Инвестиционный траст должен быть полностью готов к концу месяца. И нам нужно начать привлекать внешних инвесторов уже в следующем месяце.
— Это агрессивный график, — Кляйн нахмурился. — Но выполнимый. Я сообщу мистеру Мэддену.
Закончив обсуждение, я поднялся.
— Жду вашей информации о первых результатах операции против Сальтиса через неделю, — сказал я, направляясь к двери. — И держите меня в курсе подготовки документов для инвестиционного траста.
Кляйн кивнул:
— Конечно, мистер Стерлинг. И будьте осторожны. Мистер Мэдден обеспокоен активностью Сальтиса.
Я замер на мгновение:
— Он следил за мной?
— Возможно, — ответил Кляйн. — Мистер Мэдден усилил наблюдение за его перемещениями.
— Спасибо за предупреждение.
Покинув здание, я обнаружил О’Мэлли на прежнем месте, внимательно наблюдающего за окрестностями.
— Все прошло хорошо, босс? — спросил он, когда я подошел.
— Лучше, чем ожидалось, — ответил я, машинально поправляя шляпу. — Но у нас может быть слежка. Люди Сальтиса.
О’Мэлли окинул улицу профессиональным взглядом:
— «Когда волк идет по следу, ищи не его тень, а его отражение в глазах других зверей», — пробормотал он.
— Звучит знакомо.
— Йейтс, — улыбнулся ирландец. — На этот раз действительно он.
Мы двинулись по улице, держась ближе к витринам магазинов, позволяющим отслеживать происходящее позади нас.
— Нам нужно в офис, — сказал я, когда мы отошли на безопасное расстояние от здания Кляйна. — Пора разыграть следующий акт в нашей пьесе.
Конверт от Мэддена тяжело давил на грудь, напоминая о той грани, которую я переступил, вступив в альянс с гангстером, пусть и для благих целей. И все же я не испытывал сомнений. Как сказал бы О’Мэлли, цитируя очередного ирландского поэта, иногда приходится танцевать с дьяволом, чтобы пройти через ад.