Глава 18Открытие универмага
Утро выдалось солнечным и ярким, как раз для того торжественного события, которое я так долго готовил. Я покинул квартиру за три часа до назначенного времени открытия. Обычно я не склонен к волнению, но сегодня ощущал странное покалывание в кончиках пальцев и легкую дрожь, совсем как при крупной биржевой операции.
В такси я еще раз просматривал подробный план церемонии открытия. Разрезание ленты, речи, музыкальное сопровождение, фотографии для газет — каждая деталь выверена с точностью до минуты.
Наша рекламная кампания превзошла самые смелые ожидания, создав настоящий ажиотаж в городе. «Человек из будущего» на Таймс-сквер вызвал такой интерес, что полиции пришлось разгонять толпу. «Охота за сокровищами» заставила тысячи нью-йоркцев бродить по городу в поисках заветных монет. А газетные заголовки последние дни только и говорили что о «революции в торговли».
Выйдя из такси за квартал от магазина, я был изумлен. Несмотря на ранний час и жаркую погоду, вдоль улицы уже выстроилась очередь. Сотни людей терпеливо ждали открытия. Солнце уже поднялось, но энтузиазм публики это ничуть не умерило.
— Мистер Стерлинг! — Бертрам, главный администратор, бросился ко мне навстречу, едва я подошел к служебному входу. — Слава богу, вы здесь. У нас небольшой кризис.
— Что случилось? — я мгновенно напрягся.
— Оркестр застрял в пробке на Пятой авеню, — нервно сообщил он. — И еще два торта не доставили. И мистер Флеминг из мужского отдела уже третий раз переставляет костюмы, утверждая, что система выкладки по размерам «сплошное уродство».
Я улыбнулся, глядя на растрепанного администратора.
— Бертрам, это не кризис. Это обычное волнение перед большим событием. Оркестр успеет, торты не критичны, а мистеру Флемингу передайте, что если он немедленно не прекратит свою самодеятельность, то может искать новую работу.
Бертрам выдохнул с облегчением:
— Да-да, конечно. Вы совершенно правы, мистер Стерлинг.
Внутри здания царила управляемая суматоха. Последние приготовления шли полным ходом.
Рабочие раскатывали красную ковровую дорожку перед центральным входом, флористы устанавливали гигантские цветочные композиции, а декораторы развешивали серебристые гирлянды и воздушные шары в тон корпоративным цветам.
Персонал магазина, одетый в новую униформу специально для открытия, проходил последний инструктаж. Я заметил, что большинство из них выглядели одновременно и взволнованными, и растерянными.
Неудивительно. Все, чему они научились за годы работы в торговле, сегодня предстояло перевернуть с ног на голову.
— Мистер Стерлинг! — О’Мэлли торопливо проталкивался ко мне через толпу. — Все три знаменитости уже прибыли и ждут в офисе мистера Фуллертона.
— Отлично, — я поправил галстук и быстро поднялся на антресольный этаж.
В кабинете Фуллертона собралась внушительная компания. Сам Джеймс Фуллертон, напряженный, но решительный, проглядывал заметки своей речи.
Рядом с ним сидела Грета Ларсен в элегантном серебристо-голубом платье, слишком легком для осеннего дня, но идеальном для фотографий. Честер «Профессор» Рейн, одетый в строгий смокинг, стоял у окна, глядя на собирающуюся внизу толпу. Лестер Фриман, как всегда величественный и харизматичный, беседовал с представителем мэрии.
— А, Стерлинг! — Фуллертон поднялся мне навстречу. — Кажется, мы создали настоящий фурор. Посмотрите, сколько людей! И говорят, к десяти их будет еще больше.
— Мы с вами творим историю, мистер Фуллертон, — я пожал ему руку. — Сегодня начинается новая эра розничной торговли.
Рейн подошел ко мне:
— Удивительно, Стерлинг. Когда мы впервые встретились, я подумал, что вы обычный рекламный агент с амбициозными обещаниями. Но сейчас… — он кивнул в сторону окна, — похоже, вы действительно знали, о чем говорили.
— Я основываюсь на строгом анализе, — ответил я. — Так же, как вы в ринге, мистер Рейн.
— И на интуиции, — добавила Ларсен, присоединяясь к нам. — Не скромничайте, мистер Стерлинг. Ваше видение выходит далеко за рамки анализа. Вы будто заглянули в будущее и принесли кусочек оттуда.
Если бы она только знала, насколько точны ее слова.
Через пятнадцать минут порядком опоздавший оркестр наконец занял свои позиции у главного входа, и первые аккорды «Stars and Stripes Forever» разлетелись по улице. Я наблюдал в окно, как толпа оживилась, послышались аплодисменты.
— Пора, леди и джентльмены, — объявил Фуллертон. — Шоу начинается.
Мы спустились на первый этаж и заняли позиции у входа. Сквозь стеклянные двери я видел море голов. Репортеры с фотоаппаратами толпились ближе к входу, в специально огороженном для них секторе. Несколько полицейских сдерживали наиболее нетерпеливых граждан.
Ровно в десять ноль-ноль Фуллертон выступил вперед, а оркестр приступил к торжественному маршу. Мэр Нью-Йорка, прибывший за несколько минут до церемонии, занял место рядом с Фуллертоном. Бертрам беспокойно поглядывал на часы, но мы строго придерживались расписания.
— Дамы и господа! — голос Фуллертона усиливался через примитивную систему громкоговорителей, установленную для церемонии. — Сегодня великий день не только для нашей компании, но и для всего города, для всей страны! Сегодня мы открываем двери не просто нового магазина, мы открываем двери в будущее торговли!
Толпа отреагировала аплодисментами. Фуллертон продолжил, рассказывая о своем видении прогресса, о новом опыте покупок, которые ждут посетителей. Его речь, отредактированная мной накануне, отлично балансировала между деловым тоном и праздничным энтузиазмом.
После Фуллертона выступил мэр, произнеся короткую, но воодушевляющую речь о прогрессе Нью-Йорка и его деловом духе. Затем настало время для «звездного момента».
Грета Ларсен выступила вперед, и толпа зашумела от восторга. Кинозвезда редко появлялась на публичных мероприятиях, и ее присутствие придавало событию особый статус.
— Как женщина, — начала она свою короткую речь, — я знаю, что такое нехватка времени. Время наш самый ценный ресурс. И сегодня, благодаря новаторскому подходу мистера Фуллертона и его команды, женщины Нью-Йорка получают драгоценный подарок — часы свободного времени каждую неделю.
Ее речь была встречена еще более громкими аплодисментами, особенно от женской части публики.
Честер Рейн, к удивлению многих, произнес не просто дежурную речь, а почти научный доклад о принципах эффективности движений в пространстве, проводя параллели между своим боксерским опытом и новой планировкой магазина. Его интеллектуальный подход оставил сильное впечатление.
Лестер Фриман вместо речи просто поднял руки, словно дирижируя, и объявил:
— Дамы и господа, позвольте представить вам симфонию нового шопинга! — С этими словами его оркестр заиграл специально написанную им «Торговую симфонию», а к запястьям нескольких музыкантов были привязаны разноцветные ленты. По заранее отработанному сигналу, они дернули за них, и сверху посыпался дождь из серебристых конфетти.
Наконец настал решающий момент. Фуллертон и мэр вместе взялись за гигантские церемониальные ножницы (еще одна моя идея, позаимствованная из будущего) и перерезали широкую красную ленту перед входом.
— Добро пожаловать в новую эру торговли! — провозгласил Фуллертон, и двери открылись.
Толпа хлынула внутрь, словно прорвавшаяся плотина. Специально обученный персонал у входа вручал каждому посетителю иллюстрированное руководство по пользованию магазином и направлял потоки людей, чтобы избежать скопления и давки.
Я стоял в стороне, наблюдая, как мои идеи воплощаются в жизнь. Первые реакции посетителей были именно такими, как я и предсказывал.
Вначале недоумение и даже легкий шок при виде открытых полок с товарами. Затем осторожное любопытство, первые пробные прикосновения к товарам без помощи продавца. И наконец, восторг от новой свободы.
Особенно интересно было наблюдать за реакцией на торговые тележки. Некоторые посетители сначала отказывались от них, но увидев, как удобно другим покупателям собирать товары, быстро возвращались к входу, чтобы взять свою.
— Это… невероятно, — пробормотал Фуллертон, стоя рядом со мной и наблюдая, как всего за полчаса магазин заполнился до отказа. — Они действительно понимают, как это работает. Я боялся, что придется объяснять каждому.
— Люди умнее, чем мы думаем, — ответил я. — И они любят новизну, если она действительно делает их жизнь лучше.
Я поднялся на антресольный этаж, чтобы лучше видеть общую картину происходящего. Отсюда весь торговый зал напоминал муравейник. Сотни людей двигались по продуманным маршрутам, останавливаясь у сделанных ярче витрин, интуитивно следуя указателям.
Детская игровая зона на четвертом этаже заполнилась мгновенно. Молодые матери, поначалу с опаской, потом с явным облегчением оставляли детей под присмотром квалифицированного персонала и отправлялись на беспрепятственный шопинг.
Даже самые консервативные отделы, такие как мужская одежда под руководством скептически настроенного Флеминга, были заполнены до отказа. Я с удовлетворением наблюдал, как покупатели с изумлением обнаруживали, что могут самостоятельно просматривать рубашки своего размера, не дожидаясь продавца.
— Вот вы где, босс, — О’Мэлли появился с чашкой кофе в руке. — Не каждый день видишь такой ажиотаж. Даже перед боем Демпси такого не было.
— Мы затронули нечто фундаментальное, Патрик, — я принял из его рук кофе. — Желание людей контролировать собственный выбор.
— Но самое удивительное не это, — О’Мэлли кивнул в сторону кассовой зоны. — Там уже очередь до самой парфюмерии. И почти у каждого в тележке товаров вдвое больше, чем они обычно покупают.
Я улыбнулся:
— Именно это я и прогнозировал. Когда человек сам выбирает товар, он склонен выбирать больше. А когда не нужно ждать продавца в каждом отделе, остается время на посещение нескольких отделов вместо о