— Я ценю ваше предложение, мистер Стерлинг. Но почему вы делаете его? Какую выгоду, кроме комиссионных, вы получаете от сотрудничества с нами?
Отличный вопрос. Лучиано действительно проницателен.
— Доступ к информации, — честно ответил я. — В вашем бизнесе многое узнают раньше других. Слияния компаний, новые контракты, смена руководства корпораций… Для финансиста эта информация — золото. Кроме того, — я сделал паузу, — я верю, что наше сотрудничество может быть выгодно всем.
— Я согласен, — наконец произнес Лучиано. — На все условия. Разделение территорий, совместные операции и инвестиционный пул.
— Я предлагаю начать с первого транша в полтора миллиона, — сказал Мэдден деловито. — Передача может быть организована в течение трех дней через систему курьеров. Никаких банков.
— Приемлемо, — кивнул Лучиано. — Фредди, — он обратился к седовласому советнику, — организуй передачу денег. — Затем вновь посмотрел на Мэддена. — При условии, что наше соглашение будет строго соблюдаться обеими сторонами.
— Безусловно, — Мэдден спокойно встретил его взгляд. — В нашем бизнесе слово ценится дороже любых письменных контрактов.
— Истинно так, — Лучиано позволил себе тонкую улыбку. — Я предпочитаю думать, что мы начинаем новую эру сотрудничества, а не просто прекращаем войну.
Он поднял бокал с водой:
— За новые возможности и взаимовыгодное партнерство.
Мы чокнулись, скрепляя необычный союз. Две империи, легальная и нелегальная, объединялись под моим финансовым руководством. А я получал не только комиссионные, но и бесценный доступ к инсайдерской информации из криминального мира, которая могла дать мне еще большее преимущество на бирже.
Остаток ужина прошел в обсуждении технических деталей соглашения. Мы согласовали точные границы территорий, механизмы разрешения возможных конфликтов, схемы совместных поставок и даже план на случай усиления полицейских рейдов.
Когда мы прощались, Лучиано задержал мою руку:
— Мистер Стерлинг, я наблюдал за вашим восхождением с большим интересом. Для человека вашего возраста вы проявляете удивительную дальновидность. — Он посмотрел мне прямо в глаза. — Надеюсь, наше сотрудничество будет продуктивным для обеих сторон.
— Уверен, что так и будет, мистер Лучиано, — я встретил его взгляд. — Особенно если мы будем придерживаться принципа прозрачности в наших деловых отношениях.
— Прозрачности, — он повторил слово с легкой иронией. — Термин, не часто употребляемый в нашем бизнесе. Но я ценю новые подходы. До встречи, мистер Стерлинг.
После выхода из ресторана Мэдден предложил прогуляться по соседней тихой улице, отпустив автомобили. О’Мэлли и его лейтенанты следовали в нескольких шагах позади, обеспечивая нам приватность разговора.
— Что думаешь? — спросил Мэдден, закуривая сигару.
— Он умен, — ответил я. — И, в отличие от Сальтиса, мыслит стратегически. Соглашение выгодно для всех сторон, но нам нужно быть настороже.
— Доверяешь ему? — Мэдден выпустил струю дыма в вечерний воздух.
— Настолько, насколько можно доверять человеку его типа, — я пожал плечами. — Пока наш союз приносит ему деньги и безопасность, он будет соблюдать условия.
Мэдден кивнул, затем остановился и повернулся ко мне:
— Послушай, Стерлинг, я должен знать. Теперь, когда Лучиано на борту, мои интересы остаются в приоритете?
Я встретил его взгляд:
— Безусловно. Наш с вами союз возник первым, и я не забываю об этом. Лучиано выгодный партнер, но не замена. Ваша организация продолжит получать преимущественный доступ к лучшим финансовым возможностям.
— Хорошо, — Мэдден, казалось, был удовлетворен ответом. — Потому что я ценю наше сотрудничество, Стерлинг. Ты не похож на других финансистов, слишком много понимаешь в нашем бизнесе. И мне бы не хотелось терять такого партнера.
— Не потеряете, — я позволил себе легкую улыбку. — На самом деле, я уже рассматриваю возможности использования вашей обновленной дистрибьюторской сети для создания легальной торговой компании. После отмены Сухого закона она может превратиться в законный бизнес практически без изменений.
Глаза Мэддена блеснули интересом:
— Ты действительно считаешь, что Сухой закон отменят?
— Уверен в этом, — твердо сказал я. — И те, кто будет готов к этому моменту, получат огромное преимущество. Но об этом поговорим в другой раз. Сейчас важно правильно настроить инвестиционный механизм для денег Лучиано.
Мэдден кивнул, и мы продолжили прогулку в задумчивом молчании. Союз с Лучиано открывал новые горизонты, но и создавал новые риски. Баланс сил, сформировавшийся сегодня, был хрупким, и требовал постоянного внимания для поддержания.
Этаж, занимаемый «Стерлинг, Харрисон и Партнеры» был почти пуст, когда я вернулся в офис. Лишь в нескольких кабинетах еще горел свет. Аналитики дорабатывали отчеты, запоздавшие клерки заканчивали расчеты.
Я прошел в свой кабинет, снял пиджак и повесил его на стойку. Затем подошел к окну, глядя на вечерний Манхэттен. Огни небоскребов, сияющие витрины магазинов, нескончаемый поток автомобилей.
Город пульсировал энергией, живой и жадный до денег, власти, успеха.
О’Мэлли вошел без стука, молча поставил на стол стакан скотча и сел в кресло напротив.
— Что думаешь, Патрик? — спросил я, не оборачиваясь.
— О Лучиано? — О’Мэлли помедлил. — Опасный человек. Умный. Расчетливый. Не горячится, как Сальтис, думает на несколько ходов вперед. — Он хмыкнул. — Чем-то напоминает вас, босс.
Я улыбнулся, отражение этой улыбки скользнуло по стеклу:
— Лестное сравнение. Хотя и тревожное.
— Думаете, ему можно доверять? — О’Мэлли подался вперед.
Я отвернулся от окна, взял стакан и сделал глоток. Виски обжег горло приятным теплом.
— Настолько, насколько можно доверять человеку его типа. Лучиано прагматик. Пока наш союз выгоден ему, он будет соблюдать условия. Но при первом признаке опасности или более выгодной альтернативы…
— Он вас предаст, — закончил О’Мэлли.
— Не обязательно предаст, — возразил я. — Скорее, пересмотрит условия сотрудничества. Люди вроде Лучиано не руководствуются эмоциями, только расчетом. И в этом их предсказуемость.
Я сел за стол, отодвинул бумаги и достал свой личный дневник, тетрадь в кожаной обложке, где я шифром записывал ключевые события и планы.
— Сегодня мы существенно продвинулись в обоих направлениях, — сказал я, делая пометки. — Роквуд приглашает меня в свое ближайшее окружение. Лучиано соглашается на финансовое сотрудничество. Два мира, которые никогда не пересекаются напрямую, но теперь связаны через нас.
— Это и пугает, босс, — О’Мэлли покачал головой. — Чем больше связей, тем больше уязвимостей. Если Роквуд узнает о ваших операциях с криминальным миром… — он нахмурился: — «Turning and turning in the widening gyre, the falcon cannot hear the falconer…» — пробормотал он. — Как говорил Йейтс, все круги становятся все шире, и центр не может удержать.
— Ты снова за свою поэзию, Патрик? — я улыбнулся.
— Иногда поэты видят будущее яснее финансистов, босс, — О’Мэлли пожал плечами. — Йейтс писал о том, как прежний порядок рушится, а новый еще не установился… нечто вроде того, что, по-вашему, скоро произойдет на рынках.
— Возможно, ты прав, — кивнул я. — И потому мы должны быть готовы, когда «центр не удержит».
Я открыл сейф, спрятанный за картиной на стене, и достал оттуда папку с документами.
— К тому же, финансовые возможности, которые открываются через сотрудничество с Мэдденом и Лучиано, того стоят.
Инсайдерская информация от криминального мира плюс инсайд из высших финансовых кругов через Роквуда. Я смогу предвидеть почти каждое значимое движение рынка.
Я посмотрел на папку. Здесь мой план подготовки. Три этапа: накопление капитала, диверсификация активов и создание защитных позиций. Я сейчас заканчивал первый этап и начинал второй.
О’Мэлли глубоко вздохнул:
— Если вы правы, босс, то как говорят у нас в Ирландии: «Когда ветер перемен дует, одни строят стены, а другие — ветряные мельницы». Мы, похоже, строим целую крепость.
Я усмехнулся:
— Именно так, Патрик. Именно так.
— Но нам нужно усилить меры безопасности, — продолжил он, возвращаясь к практическим вопросам. — С учетом новых союзников и новых врагов. Знаете, босс, иногда мне кажется, что вы ведете слишком опасную игру. Балансировать между Роквудом и Лучиано… это как наша ирландская пословица говорит: «Сядешь между двух стульев, и земля покажется дальше, чем обычно».
Я улыбнулся:
— В этом и заключается искусство больших денег, Патрик. В умении танцевать там, где другие боятся даже стоять. И поверь, когда придет буря, лучше быть между стульями, чем сидеть на любом из них.
О’Мэлли задумчиво покивал:
— «The blood-dimmed tide is loosed, and everywhere the ceremony of innocence is drowned…» — снова процитировал он. — Когда кровавый прилив захлестнет берега, невинные церемонии утонут повсюду… Йейтс точно знал, о чем говорил. Ладно, босс, пойду займусь делами. Охрана будет усилена к утру.
Когда за О’Мэлли закрылась дверь, я вновь подошел к окну. Потер виски, ощущая легкую головную боль, частое напоминание о моем необычном положении.
Порой я ловил себя на мысли: кто я на самом деле? Финансист из будущего, случайно заброшенный в прошлое? Или амбициозный манипулятор, играющий с силами, которых до конца не понимает?
Возможно, и то, и другое. В конце концов, в этом мире выживает не самый сильный и не самый умный, а тот, кто лучше всех приспосабливается к переменам.
А я определенно умел приспосабливаться.
Я закрыл дневник, спрятал его в сейф и выключил лампу. Завтра предстоял важный день, не менее важный, чем сегодня.
Глава 10В логове нефтяного короля
Мерный гул двигателя «Паккарда» убаюкивал, пока мы двигались по живописной дороге, ведущей в Лейквуд-Мэнор. Листва деревьев пылала всеми оттенками золота и багрянца, создавая впечатление, будто автомобиль прокладывает путь через море огня.