— Доброе утро, мистер Харвей, — поприветствовал он. — Хорошо спали?
— Превосходно. Тишина и покой, именно то, что нужно после трудного дня.
Его глаза слегка сузились, но выражение лица не изменилось. Значит, о ночном инциденте уже знают. Информация в криминальном мире распространяется быстрее телеграфных сводок.
За завтраком я обдумывал события предстоящего дня. Конференция в Атлантик-Сити продлится еще пару дней, и сегодня должны принять решения о создании Национального преступного синдиката. Марранцано по-прежнему против объединения с неитальянскими группировками, но его позиция ослабла после демонстративного ухода вчера.
Самым важным будет голосование о разделении территорий между семейными кланами и создании национального совета И, конечно, выборы «капо ди капи», босса всех боссов. Три кандидата: Массерия, Марранцано и Капоне.
— Босс, — тихо сказал О’Мэлли, — человек Массерии направляется к нашему столику.
Я поднял взгляд. Молодой итальянец в безупречном костюме приближался к нам. Джентльмен из ближнего окружения Массерии, я его видел накануне.
— Мистер Харвей, — произнес он, слегка поклонившись, — дон Массерия просил передать, что очень сожалеет о… беспокойстве прошлой ночью. И просит вас не делать поспешных выводов о мотивах некоторых участников конференции.
— Передайте дону Массерия, что филадельфийские бизнесмены привыкли к различным формам деловой конкуренции. Ночные визиты мы воспринимаем как одну из них.
Посланец кивнул и удалился. Значит, Массерия дистанцируется от действий Марранцано. Умно. Открытая поддержка попытки убийства могла бы повредить его репутации среди боссов.
— А теперь, — сказал я, допивая кофе, — идем творить историю. Сегодня решается будущее американского преступного мира.
Глава 2Последствия
Солнце едва проглядывало сквозь плотные шторы бального зала, когда последние участники конференции собрались для финального голосования.
Воздух все еще был густым от дыма сигар и напряжения минувшей ночи. Хрустальные люстры «Золотой комнаты» тускло мерцали в предрассветном сумраке, бросая причудливые тени на суровые лица людей, которые только что изменили историю американской организованной преступности.
Я сидел в третьем ряду, все еще в образе Роберта Харвея из Филадельфии, наблюдая за тем, как Фрэнк Нитти поднимается на импровизированную трибуну. Его обычно безупречный костюм был слегка помят после ночных переговоров, но голос звучал бодро и уверенно.
— Джентльмены, — провозгласил он, постукивая костяшками по деревянной поверхности, — мы сделали то, что казалось невозможным еще вчера утром. Национальный преступный синдикат больше не просто идея. Это реальность.
Аплодисменты прокатились по залу, хотя и не такие бурные, как можно было ожидать. Настороженность брала верх над эйфорией. Марранцано отсутствовал, он покинул отель еще в три утра, когда стало ясно, что голосование пройдет не в его пользу.
Массерия встал с первого ряда, опираясь на трость с набалдашником в виде орлиной головы. Старый босс Нью-Йорка выглядел одновременно торжествующим и измотанным. Золотые зубы блеснули в улыбке, когда он принял поздравления от Костелло и Лански.
— Дон Джузеппе Массерия единогласно избран председателем Национального совета, — объявил Нитти. — Босс всех боссов, как решили называть эту должность наши сицилийские друзья.
Мейер Лански поднялся со своего места, поправляя очки в золотой оправе. На его обычно невозмутимом лице читалось удовлетворение, финансовый гений преступного мира добился создания структуры, о которой мечтал годами.
— От имени всех присутствующих, — сказал он тонким голосом с едва заметным акцентом, — хочу заверить дона Массерия в нашей полной поддержке. Совет будет работать как швейцарские часы.
Лучиано кивнул с одобрением. Элегантный сицилиец в безупречном костюме от лучшего портного Нью-Йорка понимал, Массерия как председатель был компромиссной фигурой, которая устраивала всех. Достаточно авторитетный для старой гвардии, достаточно прагматичный для модернистов.
Когда формальная часть церемонии завершилась, Мэдден поднялся и знаком подозвал меня к себе. Его светло-голубые глаза искрились довольством, наконец-то он получил то, чего добивался: признание и место в новой структуре.
— Стерлинг, время твоего триумфа, — прошептал он, когда я подошел. — Совет принял твое предложение о создании объединенного инвестиционного фонда. Единогласно.
Нитти тем временем развернул еще один документ, исписанный мелким почерком.
— Господа, позвольте также объявить о назначении мистера Роберта Харвея на новую должность. Совет учреждает пост избранного консультанта по финансовым вопросам.
Все взгляды обратились на меня. Я встал, придавая лицу выражение скромной благодарности, хотя внутри ликовал. Статус избранного консультанта означал доступ к информации, о которой финансисты с Уолл-стрит могли только мечтать.
— Мистер Харвей будет координировать создание инвестиционного фонда и управление легализованными активами синдиката, — продолжил Нитти. — Ему предоставляется доступ ко всей необходимой информации о наших деловых операциях.
Костелло, который всю ночь скептически относился к идее впускать чужака во внутренние дела семей, теперь кивал с одобрением. Впечатляющие цифры потенциальной прибыли, которые я представил накануне, сделали свое дело.
— У консультанта будет офис в Нью-Йорке, — добавил Лучиано, — и прямая связь с представителями каждой семьи. Никакие крупные финансовые решения не принимаются без его экспертного заключения.
Массерия поднял руку, призывая к тишине. Когда зал стих, старый босс заговорил хриплым голосом, пропитанным десятилетиями власти и сигарного дыма:
— Мистер Харвей показал нам путь к богатству, которое превосходит наши самые смелые мечты. Пятьсот миллионов долларов — это цифра, которая заставит нервничать даже банкиров с Уолл-стрит.
Он сделал паузу, изучающе глядя на меня.
— Но деньги — это только начало. Настоящая власть приходит с информацией. Поэтому избранный консультант получает доступ к нашей сети в профсоюзах докеров, строителей, железнодорожников. К сведениям о государственных контрактах, которые еще не объявлены публично.
Мое сердце забилось быстрее. Это было больше, чем я надеялся получить.
Информация о профсоюзах означала знание о забастовках, крупных строительных проектах, изменениях в трудовом законодательстве. Сведения о госконтрактах — это инсайд о развитии инфраструктуры, военных заказах, общественных работах.
Лански поднялся, держа в руках папку с документами.
— Мистер Харвей, вот список контактов, которые будут полезны в работе. Джимми Хоффа из профсоюза водителей грузовиков. Тони Анастасия, который контролирует доки Бруклина. Фрэнк Фицсиммонс из строительных рабочих.
Он передал мне папку. Даже беглый взгляд на первые страницы показал, что передо мной карта влияния, охватывающая ключевые отрасли американской экономики.
— И еще одна деталь, — добавил Нитти с хитрой улыбкой. — Совет решил предоставить консультанту гарантию безопасности. Любая попытка причинить вред мистеру Харвею будет рассматриваться как нападение на весь синдикат.
Намек ясен. После ночной попытки Марранцано устранить меня, совет недвусмысленно давал понять, такие действия больше недопустимы.
— Теперь о практических вопросах, — Лучиано раскрыл блокнот, исписанный цифрами. — Начальный капитал объединенного фонда составит десять миллионов долларов. Каждая семья вносит пропорционально своим доходам.
— А как будет распределяться прибыль? — поинтересовался мужчина с шрамом через левую щеку, которого я узнал как Джонни Торрио.
— Семьдесят процентов пропорционально вкладу, — ответил я. — Двадцать процентов идет на развитие фонда и покрытие операционных расходов. Десять процентов — вознаграждение управляющих.
— А контроль? — уточнил представитель бостонской семьи, невысокий коренастый человек с проницательными карими глазами.
— Совет попечителей из семи человек, — объяснил Лучиано. — По одному от каждой крупной семьи. Любое решение о сумме более ста тысяч долларов принимается большинством голосов.
Мэдден наклонился ко мне и тихо сказал:
— А теперь самое интересное. Покажи им схему отмывания через профсоюзы.
Я поднялся и подошел к трибуне. На ней лежала схема, которую я подготовил заранее, предвидя этот момент.
— Джентльмены, профсоюзы дают нам уникальную возможность. Представьте, ваша семья контролирует союз строителей. Объявляется забастовка на стройке небоскреба. Стройка останавливается, акции строительной компании падают.
Я указал на диаграмму, показывающую движение капитала.
— В этот момент фонд скупает дешевые акции. Через неделю забастовка заканчивается, стройка возобновляется, акции взлетают вверх. Прибыль может составить двести-триста процентов за месяц.
— А если что-то пойдет не так? — спросил Торрио. — Если власти заподозрят связь между забастовками и торговлей акциями?
— Связь должна быть невидимой, — ответил Лански. — Операции ведутся через подставных лиц, разные брокерские фирмы, иногда с задержкой в несколько месяцев.
Константин поднял руку.
— А информация о госконтрактах? Как это работает?
— Еще проще, — я улыбнулся. — Допустим, мы знаем, что правительство планирует построить новую военно-морскую базу в Сан-Диего. Информация пока секретная, объявят через полгода. Мы заранее покупаем землю в округе, акции сталелитейных компаний, которые получат заказы, акции строительных фирм.
— Все это звучит прекрасно, — вмешался Массерия, — но не забывайте, контракты часто получают не самые эффективные, а самые сговорчивые компании. Мы можем влиять не только на информацию, но и на решения.
— Именно, дон Массерия, — кивнул я. — Это симбиоз. Мы обеспечиваем политикам поддержку через профсоюзы, они обеспечивают нам выгодные контракты. Затем деньги идут через фонд обратно в экономику, все чисто и законно.