ыкрикивали заголовки о новых банкротствах. Тем не менее жизнь продолжалась, и те, кто сохранил капитал, получили беспрецедентные возможности.
— Приехали, босс, — объявил Мартинс, останавливая автомобиль у входа в сорокаэтажную башню из известняка и стали.
Здание Standard Oil поражало своей монументальностью. Массивный фасад с арочными окнами и резными украшениями символизировал мощь нефтяной империи Роквуда.
О’Мэлли вышел первым, внимательно осмотрел окрестности и кивнул мне. После предупреждений Мэддена мы не расслаблялись ни на минуту. Швейцар в золотых галунах и белых перчатках распахнул передо мной тяжелые бронзовые двери, украшенные барельефами нефтяных вышек.
Вестибюль Standard Oil Building производил впечатление храма современного капитализма.
Потолок высотой в тридцать футов украшала фреска, изображающая историю нефтяной промышленности, от первых скважин Пенсильвании до современных нефтеперерабатывающих заводов. Пол из полированного мрамора отражал свет люстр из венецианского стекла, а стены облицованные травертином, придавали всему помещению ощущение вечности и надежности.
Лифт с позолоченными решетками и красным бархатным диванчиком доставил меня на тридцать пятый этаж. Здесь располагался личный кабинет Дэвида Роквуда-младшего, наследника нефтяной империи и одного из влиятельнейших промышленников Америки.
Секретарша, элегантная женщина средних лет в строгом темно-синем костюме, встретила меня с профессиональной улыбкой:
— Мистер Стерлинг, мистер Роквуд ожидает вас в кабинете. Позвольте проводить.
Мы прошли через анфиладу комнат, где за дубовыми столами склонились над документами служащие в безупречных костюмах. Воздух наполняли звуки печатных машинок и приглушенные голоса, ведущие телефонные переговоры с месторождениями по всему миру.
Кабинет Роквуда занимал угол здания и поражал сочетанием деловой функциональности и утонченного вкуса. Панорамные окна открывали вид на Центральный парк, где голые ветви деревьев припорошил ранний снег. Письменный стол из полированного ореха, размером с небольшую лодку, был завален картами нефтяных месторождений, финансовыми отчетами и телеграммами из Техаса и Оклахомы.
— Уильям! — Роквуд поднялся из-за стола, протягивая руку. Высокий, худощавый мужчина, с аскетичными чертами лица и пронзительными серыми глазами, излучал энергию и решимость. Его темно-серый костюм от лучшего портного Лондона сидел безупречно, а белоснежная рубашка с накрахмаленным воротником подчеркивала строгость натуры. — Превосходно, что смогли найти время. После краха каждый день на счету.
Мы обменялись рукопожатием, и я занял кресло из зеленой кожи напротив его стола. На столике рядом дымился серебряный кофейник, а фарфоровые чашки ожидали, когда их наполнят.
— Кофе? — предложил Роквуд, наливая ароматный напиток в тонкие чашки. — Смесь из лучших сортов Ямайки и Гватемалы. В такие времена хороший кофе одно из немногих доступных удовольствий.
Я принял чашку и отпил пару глотков, наслаждаясь богатым ароматом. Роквуд присел на край стола, что не соответствовало его обычной чопорности, но выдавало волнение.
— Уильям, начну с благодарности. Ваши рекомендации спасли семейное состояние от катастрофы, — он достал из ящика стола кожаную папку с финансовыми отчетами. — Перевод семидесяти процентов активов в золото и государственные облигации перед крахом оказался спасительным.
Я изучил цифры. Состояние семьи Роквудов сократилось всего на восемнадцать процентов, в то время как большинство миллионеров потеряли половину или больше.
— А что с нефтяными активами?
— Здесь картина сложнее, — Роквуд встал и подошел к большой карте Соединенных Штатов, висевшей на стене. Красные булавки отмечали месторождения, синие — нефтеперерабатывающие заводы, зеленые — заправочные станции. — Цены на нефть упали на сорок процентов. Мелкие операторы в Техасе и Оклахоме разоряются десятками.
Он указал на скопление красных булавок в восточном Техасе.
— Только за последний месяц семнадцать независимых компаний объявили о банкротстве. Их активы продаются за четверть от стоимости полугодовой давности.
— Это создает возможности для консолидации, — заметил я, отпивая кофе.
— Именно об этом хотел поговорить, — Роквуд вернулся к столу и развернул подробную карту восточного Техаса. — У меня есть информация о двадцати трех месторождениях, которые можно приобрести в ближайшие недели. Общие запасы оцениваются в восемьдесят миллионов баррелей.
Цифра впечатляла. При текущих ценах в полтора доллара за баррель это означало потенциальную стоимость в сто двадцать миллионов долларов.
— А какую сумму потребует покупка?
— По моим расчетам, около двенадцати миллионов долларов, — Роквуд достал увеличительное стекло и внимательно изучил карту. — Но есть проблема. Такую операцию сложно провести одной компании без привлечения нежелательного внимания антимонопольных органов.
Понятно. После дробления Standard Oil в 1911 году правительство пристально следило за попытками восстановления монополии.
— И что вы предлагаете?
— Консорциум независимых инвесторов, — он достал из папки машинописный документ. — Формально разные компании покупают разные месторождения. Фактически это скоординированная операция под единым управлением.
Я просмотрел предварительные расчеты. Схема выглядела разумной и юридически обоснованной. Роквуд явно потратил недели на проработку деталей.
— Уильям, мне нужен партнер с капиталом и пониманием финансовых рынков. Ваши успехи в предсказании краха убедили меня, что вы именно тот человек.
— Сколько потребуется вложить?
— Я готов инвестировать семь миллионов долларов. Нужен партнер еще на пять миллионов, — Роквуд налил себе кофе и задумчиво помешал серебряной ложечкой. — В обмен на сорок процентов будущих доходов.
Предложение интересное, но я видел более широкие возможности. Знание будущего подсказывало, что самые крупные нефтяные открытия ждут нас в других регионах.
— Джон, техасские месторождения — хорошая инвестиция. Но я бы предложил более амбициозную стратегию.
— Какую именно?
Я встал и подошел к карте мира, висевшей на противоположной стене. Географические контуры были испещрены пометками различных концессий и разведочных операций.
— Международная диверсификация. В Венесуэле, на Ближнем Востоке, в Голландской Ост-Индии скрываются месторождения, которые затмят техасские.
Роквуд поднял бровь.
— У вас есть конкретная информация?
— Анализ геологических данных и политических тенденций, — уклончиво ответил я. — Венесуэла переживает политическую нестабильность, что снижает цены на концессии. Британцы сосредоточились на Персидском заливе, игнорируя другие регионы.
Я указал на побережье Венесуэлы.
— Озеро Маракайбо. Здесь можно получить концессии за символические суммы. А потенциальные запасы превышают все техасские месторождения вместе взятые.
— Интересно, — Роквуд достал лупу и внимательно изучил венесуэльское побережье. — А политические риски?
— Управляемые. Новое правительство нуждается в иностранных инвестициях. Правильно выстроенные отношения гарантируют долгосрочную стабильность концессий.
Я переместился к карте Ближнего Востока.
— А здесь — Саудовская Аравия. Британские геологи пока сосредоточены на Ираке и Кувейте. Но мои источники указывают на колоссальные запасы в восточных провинциях королевства.
— Источники? — переспросил Роквуд.
— Геологи, работавшие в регионе, независимые исследователи, — я сознательно оставил ответ расплывчатым. — Плюс анализ геологических формаций схожих с уже разведанными месторождениями.
Я подошел к карте мира и указал на акваторию между Норвегией и Великобританией.
— Но есть и более смелые возможности. Северное море, например. Мои геологические консультанты утверждают, что под морским дном скрываются колоссальные запасы.
Роквуд прищурился, изучая указанную область.
— Подводная добыча? Это же технически невозможно при нынешнем уровне развития.
— Пока невозможно, — согласился я. — Но технологии развиваются быстрее, чем мы думаем. Инвестиции в исследования подводного бурения сегодня окупятся сторицей через двадцать-тридцать лет.
Я переместил палец к северу, на Аляску.
— А здесь Аляска. Геологические данные указывают на крупнейшие месторождения в северных районах. Земли можно приобрести за бесценок, а когда появятся технологии добычи в арктических условиях…
— Аляска даже не штат, — заметил Роквуд. — И климат там убийственный.
— Именно поэтому конкуренции нет. Покупаем концессии сейчас, разрабатываем через десятилетия, — я указал на Мексиканский залив. — То же самое с глубоководными участками здесь. Когда научатся бурить на глубине тысячи футов под водой, эти месторождения изменят всю отрасль.
Роквуд достал лупу и внимательно изучил указанные регионы.
— Интересная стратегия. Но это же инвестиции в неопределенное будущее.
— Джон, нефтяная отрасль переживает технологическую революцию, — я вернулся к креслу. — Сейсмическая разведка, роторное бурение, крекинг-процессы в переработке. Через двадцать лет методы добычи изменятся кардинально.
— А что вы предлагаете конкретно?
— Создать отдельный технологический фонд. Пять миллионов долларов на исследования и разработки. Финансируем университетские лаборатории, молодых изобретателей, экспериментальные проекты.
Я достал записную книжку и показал несколько имен.
— Есть группа инженеров в Техасе, работающих над горизонтальным бурением. Химики из DuPont исследуют новые полимеры на основе нефтепродуктов. Норвежские специалисты изучают возможности морского бурения.
— Горизонтальное бурение? — переспросил Роквуд.
— Технология, позволяющая извлекать нефть из пластов, недоступных для вертикальных скважин. Увеличивает извлекаемые запасы в разы, — я закрыл блокнот. — Плюс нефтехимия. Пластики, синтетические материалы, фармацевтические препараты на основе углеводородов. Спрос на нефть как химическое сырье превысит спрос на топливо.