Оракул с Уолл-стрит 8
Глава 1Все по-новому
Так, какие опять вести из старушки Европы? Плохие или хорошие?
Я взял из рук секретарши желтый лист и развернул. Телеграмма была от сэра Томаса Бенгбоу из Barclays Bank:
«ДОРОГОЙ УИЛЬЯМ ТОЧКА БРИТАНСКИЕ ПАРТНЕРЫ ГОТОВЫ ИНВЕСТИРОВАТЬ ПЯТЬ МИЛЛИОНОВ ФУНТОВ В АМЕРИКАНСКИЕ ПРОЕКТЫ ТОЧКА ПРЕДЛАГАЕМ СОЗДАТЬ ТРАНСАТЛАНТИЧЕСКИЙ ФИНАНСОВЫЙ КОНСОРЦИУМ ТОЧКА ЖДУ ОТВЕТА ТОЧКА ТОМАС»
Пять миллионов фунтов стерлингов, это более шестнадцати миллионов долларов. Такой капитал позволит профинансировать железнодорожные проекты, промышленные предприятия, даже участвовать в правительственных займах.
— Джентльмены, — сказал я, откладывая телеграмму, — думаю, пришло время серьезно заняться международной экспансией. «Merchants Farmers Bank» может стать первым американским банком с по-настоящему глобальной сетью филиалов.
О’Мэлли с интересом поднял голову:
— Ты имеешь в виду открытие отделений в Европе?
— Не только в Европе, — объяснил я, подходя к карте мира на стене. — Лондон, Париж, Цюрих это только начало. Южная Америка переживает экономический подъем. Аргентина, Бразилия, Чили нуждаются в финансировании инфраструктурных проектов. Канада развивает добычу полезных ископаемых. А на Дальнем Востоке Япония становится промышленной державой.
Джонсон внимательно изучал карту:
— Но это потребует огромных инвестиций. Только на открытие отделения в Лондоне нужно не меньше миллиона долларов.
— У нас есть ресурсы, — уверенно ответил я. — Восемьдесят семь миллионов собственных активов плюс партнерство с крупнейшими банками мира. А главное, у нас есть репутация банка, который выстоял в самых сложных условиях.
Зазвонил еще один телефон. О’Мэлли поднял трубку:
— «Merchants Farmers Bank»… Да, мистер Стерлинг на месте… Одну минуту.
Он прикрыл трубку рукой:
— Босс, звонит представитель Ford Motor Company. Говорит, что у них предложение о кредитовании расширения производства.
Ford Motor Company одна из крупнейших промышленных корпораций Америки. Их заинтересованность в сотрудничестве открывала доступ к финансированию автомобильной промышленности.
— Переключи на меня, — сказал я.
— Мистер Стерлинг, это Чарльз Соренсен, вице-президент Ford Motor Company по производству. Мистер Форд поручил мне связаться с вами по поводу финансирования нового завода в Детройте.
Генри Форд редко обращался к внешним источникам финансирования, предпочитая собственные ресурсы. Если он решил сотрудничать с нами, значит, масштаб проекта действительно огромен.
— Мистер Соренсен, — ответил я, — буду рад обсудить возможности сотрудничества. О каких суммах идет речь?
— Пятнадцать миллионов долларов на строительство и оборудование завода плюс оборотный капитал. Производительность две тысячи автомобилей в неделю. Это будет крупнейший завод Ford на Среднем Западе.
Пятнадцать миллионов долларов серьезная сумма даже для нашего банка. Но участие в финансировании такого проекта укрепило бы позиции «Merchants Farmers Bank» в промышленном секторе.
— Мистер Соренсен, — сказал я, — предлагаю встретиться на следующей неделе для обсуждения деталей. Я готов лично приехать в Детройт.
— Отлично, мистер Стерлинг. Жду вашего приезда.
После завершения разговора я повернулся к Джонсону и О’Мэлли:
— Господа, за последние полчаса мы получили предложения о сотрудничестве на общую сумму более тридцати миллионов долларов. Chase National Bank, Barclays Bank, Ford Motor Company это партнеры, о которых год назад можно было только мечтать.
Джонсон покачал головой с изумлением:
— Уильям, ваша победа над мафией и Continental Trust открыла двери, которые раньше были наглухо закрыты. Финансовый мир увидел в вас не только успешного банкира, но и человека принципов.
— Принципы это хорошо, — согласился я, — но нужно еще доказать, что мы способны управлять столь большими суммами. Эллиотт, сколько нам понадобится дополнительного персонала для обслуживания новых проектов?
— Минимум двадцать специалистов, — подсчитал он. — Аналитики, юристы, переводчики для международных операций. Плюс нужно расширить торговый зал и реформировать отдел корпоративного банкинга.
О’Мэлли поднялся с кресла, опираясь на трость:
— Босс, а что с безопасностью? Теперь, когда банк станет еще более заметным, нужно усилить охрану.
— Ты прав, Патрик, — кивнул я. — Но не только физическую охрану. Нужна система защиты информации, контроля доступа к документам, проверки новых сотрудников. Мы вступаем в лигу, где промышленный шпионаж обычное дело.
Секретарша снова постучала в дверь:
— Мистер Стерлинг, к вам посетитель. Мистер Майкл Норрис из Колумбийского университета.
Профессор Норрис мой старый знакомый, один из самых уважаемых экономистов страны. Его визит всегда означал интересное предложение.
— Проводите его, мисс Томпсон.
Норрис вошел в кабинет, высокий худощавый мужчина лет шестидесяти с седой бородкой и проницательными голубыми глазами за очками в золотой оправе. Его темно-серый костюм был элегантным, но не показным, типичный образ университетского профессора.
— Уильям, — сказал он, пожимая мне руку, — поздравляю с блестящей победой. Вся академическая среда следила за твоей борьбой с Continental Trust. Это было триумфом справедливости над коррупцией.
— Спасибо, профессор, — ответил я. — Присаживайтесь. Чем могу быть полезен?
Норрис устроился в кресле напротив стола:
— У меня есть предложение, которое может заинтересовать и тебя, и университет. Мы хотим создать исследовательский центр по изучению банковского дела и финансовых рынков. Первый такой центр в стране.
Это действительно интересно. Связь с академической средой могла дать банку доступ к новейшим экономическим теориям и аналитическим методам.
— А какая роль предполагается для моего банка? — спросил я.
— Финансирование исследований и предоставление практических данных, — объяснил Норрис. — Взамен банк получит эксклюзивный доступ к результатам исследований и возможность привлекать лучших выпускников экономического факультета.
Джонсон заинтересованно наклонился вперед:
— Профессор, а какие направления исследований планируются?
— Анализ международных финансовых рынков, методы оценки кредитных рисков, влияние государственной политики на банковскую деятельность, — перечислил Норрис. — А также изучение новых финансовых инструментов и технологий.
— Сколько потребуется инвестиций? — поинтересовался я.
— Сто тысяч долларов в год в течение пяти лет, — ответил профессор. — Плюс возможность стажировки сотрудников банка в университете и участия в конференциях.
Полмиллиона долларов за пять лет разумная цена за доступ к передовым экономическим знаниям и талантливым кадрам.
— Профессор Норрис, — сказал я, вставая и подходя к окну, — ваше предложение заслуживает серьезного рассмотрения. Дайте мне несколько дней для изучения деталей, и мы сможем подписать соглашение.
— Прекрасно, Уильям, — Норрис поднялся с кресла. — Я оставлю подробную документацию мистеру Джонсону. Уверен, это партнерство принесет пользу обеим сторонам.
После ухода профессора я вернулся к столу и откинулся в кожаном кресле. За три часа работы банк получил предложения о сотрудничестве на сумму свыше пятидесяти миллионов долларов. Это было больше, чем за весь прошлый год.
— Эллиотт, — обратился я к заместителю, — подготовь план расширения банка на ближайшие два года. Нам понадобится новое здание, дополнительный персонал, современное оборудование. «Merchants Farmers Bank» должен быть готов к работе в новом масштабе.
— Обязательно, сэр, — кивнул Джонсон. — Думаю, нам понадобится инвестировать не менее трех миллионов долларов в развитие инфраструктуры.
Солнце медленно перемещалось по небу, освещая кабинет мягким светом. За окнами виднелись крыши Нью-Йорка, дымовые трубы заводов, мачты кораблей в гавани. Этот город дал мне все. Возможности для роста, испытания для закалки характера, союзников и врагов.
Теперь наступал новый этап. «Merchants Farmers Bank» превращался из регионального банка в национальную, а возможно, и международную финансовую корпорацию. Впереди новые вызовы, но я чувствовал готовность к ним.
Война закончилась. Началось время строительства.
Вечером ко мне пришел доктор Маккейб. Он тщательно осмотрел О’Мэлли.
Затем закрыл потертый медицинский саквояж и снял резиновые перчатки, бросив их в эмалированный тазик на тумбочке. В комнате запахло йодом и карболовой кислотой, но воздух уже не был таким тяжелым, как две недели назад.
— Мистер О’Мэлли, — сказал врач с легким ирландским акцентом, — вы поправляетесь быстрее, чем я ожидал. Ирландская закалка, видимо. Но левая рука и нога еще месяц будут работать на семьдесят процентов от обычного. И никаких физических нагрузок.
О’Мэлли сидел на краю кровати, осторожно двигая пальцами левой руки. Рубашка из белого хлопка была аккуратно заправлена в серые брюки, а темно-синий пиджак висел на спинке стула. После двух месяцев лечения он заметно похудел, но в карих глазах снова появился привычный огонек решимости.
— Доктор, — сказал он, вставая с кровати, — я чувствую себя достаточно хорошо для работы. Уже неделю схожу с ума от безделья.
Я стоял у окна, наблюдая, как на улице внизу редкие прохожие спешат по вечерним делам. День выдался прохладным, листья клена за окном шуршали на ветру. Два дня прошло после исторического совещания в отеле «Плаза», и теперь наступало время претворять договоренности в жизнь.
— Патрик, — обратился я к О’Мэлли, — ты точно готов вернуться к активной службе? После всего, что пришлось пережить?
О’Мэлли застегнул пуговицы жилета и повернулся ко мне:
— Босс, я два месяца лежал в этой койке, думая о том, что происходит в мире. Марранцано мертв, мафия реорганизована, банк процветает. А я в стороне от всех важных событий. Это хуже любого ранения.