— Интересная идея, — признал он наконец. — Но для такого переоборудования потребуются огромные инвестиции. Новые станки, оборудование, переобучение рабочих. Где я возьму деньги? Все банки уже отказали в кредитах.
Я достал из портфеля заранее подготовленный договор:
— У меня есть предложение от правительственной корпорации «Северо-Восточное промышленное развитие». Кредит на триста тысяч долларов под три процента годовых сроком на десять лет.
Глаза Макдональда расширились:
— Три процента? Это невероятно. Частные банки требуют двенадцать-пятнадцать процентов, когда вообще соглашаются давать кредиты.
— Это специальная программа поддержки стратегических отраслей, — объяснил я. — Кроме того, мы гарантируем заказы на первые два года работы. Контракты уже подготовлены.
Макдональд взял договор и начал внимательно читать условия. Коннолли сидел молча, но я видел, как загорелись его глаза при упоминании трехсот тысяч долларов.
— А что с рабочими? — спросил Макдональд, не отрываясь от документов. — Мои люди умеют делать плуги и подковы, а не электрогенераторы.
— Мы обеспечиваем полное переобучение, — ответил я. — Специалисты из General Electric приедут сюда на три месяца для подготовки вашего персонала. Плюс вы получите детальные технические инструкции и чертежи.
Я достал еще один документ:
— Но есть условия. Во-первых, вы обязуетесь принять на работу всех квалифицированных рабочих из закрывшихся предприятий округа. Во-вторых, создаете фонд помощи семьям безработных, один процент от месячного оборота. В-третьих, участвуете в программе профессионального образования для местной молодежи.
Макдональд поднял голову от бумаг:
— Это значит, что мне придется увеличить штат почти в два раза?
— Именно. Производство гидрооборудования требует больше квалифицированных рабочих, чем изготовление сельхозинструментов. Зато и прибыль будет соответствующая.
Макдональд встал и подошел к окну, из которого был виден заводской двор с ржавеющими станками и редкими рабочими. Он молчал несколько минут, обдумывая предложение.
— Мистер Стерлинг, — сказал он наконец, не оборачиваясь, — если это не розыгрыш, то вы спасаете не только мой завод, но и весь город. Четыреста рабочих мест, это полторы тысячи человек с семьями, которые останутся в Мэлоне.
— Это не розыгрыш, мистер Макдональд. Это реальная программа с реальными деньгами и реальными заказами.
Он повернулся и посмотрел мне в глаза:
— Хорошо. Я согласен на все ваши условия. Когда можем начинать?
— Уже завтра, — ответил я, протягивая ручку. — Первый транш кредита, пятьдесят тысяч долларов, поступит на ваш счет через три дня. Оборудование из Питтсбурга прибудет через две недели. Специалисты General Electric начнут работу с вашими людьми через месяц.
Макдональд взял ручку и поставил подпись под договором. Его рука слегка дрожала, от волнения или от усталости последних месяцев.
— Мистер Стерлинг, — сказал он, крепко пожимая мне руку, — не знаю, кто вы такой на самом деле, но вы настоящий чудотворец.
На обратном пути в город мэр Коннолли не скрывал восторга:
— Уильям, можно я буду называть вас по имени? Вы только что спасли триста рабочих мест. Это означает, что в городе останется больше тысячи человек, рабочие и их семьи.
— Это только начало, Уолтер, — ответил я, глядя на лица рабочих у заводских ворот. Новость о подписании договора скоро разнесется по городу. — Завтра мы едем в Сэранак-Лейк в округе Эссекс. Там есть лесопилка, которую можно переориентировать на производство деревянных компонентов для гидроэлектростанций. А послезавтра в Тикондерогу, где закрывается бумажная фабрика.
В местной гостинице «Франклин Хаус» скромном двухэтажном здании из красного кирпича с паровым отоплением и электрическим освещением, я провел вечер за изучением документов по следующим объектам. В небольшом номере на втором этаже, обставленном простой, но добротной мебелью, я составлял планы преобразования целого региона.
Лесопилка «Адирондак Тимбер» в Сэранак-Лейке принадлежала семье Джонсонов уже три поколения. Кризис ударил по строительной отрасли так сильно, что спрос на пиломатериалы упал на семьдесят процентов.
Но те же самые мощности можно было использовать для производства специализированных деревянных конструкций, каркасов для трансформаторных подстанций, опор для линий электропередач, изоляционных элементов.
Бумажная фабрика «Лейк Шамплейн Пейпер» в Тикондероге производила упаковочную бумагу и картон. Снижение торговых оборотов привело к сокращению заказов на восемьдесят процентов. Но существовал спрос на специальную изоляционную бумагу для электрооборудования, продукцию с высокой добавленной стоимостью и стабильным рынком сбыта.
За окном гостиницы ночь медленно опускалась на Мэлоун.
Глава 9Планы преображения
Утренний поезд от Мэлона до Сэранак-Лейка шел через самое сердце Адирондакских гор.
За окнами вагона второго класса проплывали бескрайние хвойные леса, прерываемые кристально чистыми озерами и быстрыми горными речками. Апрельское солнце пробивалось сквозь еще голые ветви лиственных деревьев, создавая игру света и тени на заснеженных склонах.
Сэранак-Лейк встретил меня запахом свежеспиленной древесины и звуком работающих пил. Даже в кризис лесная промышленность здесь не умерла окончательно, слишком богаты местные леса, слишком глубоки корни этого бизнеса. Но масштабы сократились катастрофически.
На маленьком вокзале меня встретил Артур Джонсон, мужчина лет сорока пяти с широкими плечами лесоруба и мозолистыми руками, которые не знали покоя даже в самые трудные времена. Его рабочая куртка из плотной шерсти была заштопана в нескольких местах, но чиста и аккуратна. Глаза, ярко-голубые, как горное озеро, выражали смесь надежды и скептицизма.
— Мистер Стерлинг? — Джонсон снял вязаную шапку, обнажив густые каштановые волосы с ранней сединой. — Артур Джонсон. Я наслышан о вас. Мэр Коннолли из Мэлона звонил, сказал, что у вас есть интересные предложения для нашей лесопилки.
— Надеюсь, что интересные и выгодные, мистер Джонсон. Покажете мне ваше предприятие?
Мы сели в его грузовик Ford Model AA, рабочую лошадку американских лесорубов. Кузов приспособлен для перевозки бревен, а в кабине пахло машинным маслом и сосновой смолой. Двигатель работал ровно, несмотря на явный износ, Джонсон явно умел обращаться с техникой.
— Наша семья работает с лесом уже три поколения, — рассказывал он по дороге. — Дед мой, Олаф Джонсон, приехал сюда из Норвегии в 1875 году. Купил участок леса за триста долларов и построил первую пилораму на берегу озера.
Он указал на группу зданий, которые показались впереди между деревьями:
— Отец расширил дело, купил паровые пилы, построил сушильные камеры. До прошлого года у нас работало сто двадцать человек, мы поставляли пиломатериалы в Нью-Йорк, Бостон, даже в Филадельфию.
— А сейчас?
— Сейчас работает тридцать человек, и то через день, — горько усмехнулся Джонсон. — Строительство остановилось, новые дома не строят, старые не ремонтируют. Заказов почти нет.
Лесопилка «Адирондак Тимбер» расположилась на берегу озера Сэранак, используя водяное колесо для привода основных механизмов. Комплекс состоял из главного производственного корпуса, трех сушильных сараев, склада готовой продукции и конторы. Железнодорожная ветка Delaware Hudson подходила непосредственно к складу, что позволяло загружать пиломатериалы прямо в вагоны.
Но сейчас железнодорожные пути зарастали травой, а на складе стояло всего несколько штабелей досок, покрытых брезентом от дождя.
— Вот что осталось от семейного бизнеса, — сказал Джонсон, останавливая грузовик у главного входа. — Раньше эти склады ломились от товара, поезда приходили каждые два дня. Теперь последний вагон отправили три недели назад.
Внутри производственного корпуса царил полумрак. Огромные дисковые пилы стояли неподвижно, покрытые тонким слоем пыли. Транспортеры, по которым еще недавно двигались бревна, пустовали. Несколько рабочих в потертых комбинезонах вяло строгали доски вручную, больше для вида, чем по необходимости.
— Вот наша главная пила, — Джонсон погладил рукой массивный диск диаметром почти шесть футов. — Привезли из Германии в 1923 году. Может распилить бревно диаметром четыре фута за две минуты. Но сейчас работает раз в неделю, не больше.
Он показал мне сушильные камеры, длинные сараи с системой паровых труб для контроля влажности:
— Здесь мы доводим пиломатериалы до нужной кондиции. Влажность двенадцать процентов, стандарт для строительной древесины. Но теперь больше половины камер пустует.
В конторе, небольшом деревянном домике рядом с главным корпусом, Джонсон показал мне финансовые документы. Картина была удручающей: доходы упали со ста восьмидесяти тысяч долларов в 1928 году до двадцати пяти тысяч в прошлом году. При постоянных расходах на содержание оборудования и минимальный штат это означало убытки.
— Мистер Джонсон, — сказал я, изучив цифры, — я вижу, что у вас отличное оборудование и опытные рабочие. Но рынок обычных пиломатериалов действительно умер. Поэтому я предлагаю заняться совсем другой продукцией.
Артур поднял голову от документов:
— Какой именно?
Я развернул на его столе технические чертежи:
— Специализированные деревянные конструкции для электроэнергетики. Каркасы трансформаторных подстанций, опоры для линий электропередач, изоляционные элементы, деревянные траверсы.
Джонсон внимательно изучал чертежи:
— Никогда не делали ничего подобного. Это же точная работа, требует специальных навыков.
— Именно поэтому спрос превышает предложение, — объяснил я. — Большинство лесопилок производят стандартные доски и брус. А специализированные конструкции делают всего несколько предприятий в стране.
Я показал ему расчеты:
— Обычная доска два на четыре дюйма стоит сейчас двенадцать центов за погонный фут. Изоляционная траверса для электроподстанции — два доллара пятьдесят центов за штуку. При том же расходе древесины прибыль в двадцать раз больше.