— Мистер Стерлинг, думаю, это начало прекрасной дружбы. Колин О’Брайен наконец получит урок, которого давно заслуживает.
Мы покинули ресторан через разные выходы. Доннелли направился к своему Chrysler Imperial, стоявшему на Салем-стрит, а я дошел до Packard, припаркованного возле итальянской пекарни.
— Как прошла встреча? — спросил О’Мэлли, заводя двигатель.
— Лучше, чем ожидал. Теперь у О’Брайена война на два фронта, с нами и с Доннелли. Плюс проблемы с поставками оружия и информацией.
— Куда едем, босс?
Я посмотрел на часы. Половина третьего дня. Самое время готовиться к отъезду из Бостона:
— В отель. Нужно собрать вещи и подготовить отчет для Комиссии. Завтра утром уезжаем в Нью-Йорк.
Packard тронулся по булыжной мостовой Норт-Энда, минуя итальянские ресторанчики и ирландские пабы. За окнами мелькали лица людей разных национальностей, все они пытались выжить в этом жестоком городе, где деньги и сила решали все.
К вечеру мы покинули Бостон, но война с Колином О’Брайеном далека от завершения. Раненый зверь всегда опаснее здорового, и я понимал, что впереди нас ждут еще более кровавые испытания.
Паровоз Boston Maine Railroad номер триста шестьдесят два мерно покачивался на рельсах, унося нас от промышленной дымки Бостона к огням Манхэттена. За окнами купе первого класса мелькали поля Коннектикута, освещенные бледным солнцем. Я сидел в кожаном кресле, просматривая свежие газеты и планируя дальнейшие действия.
«Boston Globe» писал о массовых арестах в ирландских районах под заголовком «Полиция наносит удар по террористам"». «New York Times» анализировал падение цен на нефть, а «Wall Street Journal» обсуждал перспективы банковского сектора после недавних скандалов. Для моих операций экономическая нестабильность создавала новые возможности.
О’Мэлли сидел напротив, изучая телеграммы, поступившие за время нашего отсутствия. Его массивная фигура впервые транслировала расслабленность, впервые за несколько недель, ведь угроза войны на два фронта, по крайней мере, на время, нас миновала.
— Босс, — сказал он, складывая депеши, — Наши люди докладывают из Нью-Йорка. Никаких инцидентов, все спокойно. Люди Нитти соблюдают перемирие, а агенты Моргана не предпринимали активных действий.
— Отлично, — кивнул я, откладывая газеты. — Значит, можем ослабить режим охраны и сосредоточиться на бизнесе.
Шон Маллоу дремал в дальнем углу купе, его винтовка Springfield лежала в кожаном чехле на багажной полке. После напряженных дней в Бостоне даже мой неутомимый телохранитель позволил себе отдохнуть.
Проводник в синей униформе постучал в дверь купе:
— Джентльмены, через полчаса прибываем в Гранд-Централ. Прошу подготовиться к высадке.
Я проверил карманные часы. четверть седьмого вечера. Время возвращаться к настоящей работе.
Огни Манхэттена уже виднелись в окне, когда зазвонил телефон-автомат в конце вагона. Проводник подошел ко мне:
— Мистер Стерлинг? Для вас срочный звонок от мистера Эллиотта из банка. Говорит, что дело не терпит отлагательств.
Я поднялся из кресла, чувствуя, как адреналин учащает пульс. В мире большого бизнеса срочные звонки редко приносят плохие новости, но всегда требуют немедленного внимания.
— Мистер Стерлинг? — голос Томаса Эллиотта звучал взволнованно. — Слава Богу, что дозвонился. У нас здесь настоящий переполох.
— Что случилось, Томас?
— Программа микрокредитования имеет феноменальный успех. За три дня, пока вас не было, поступило двести семнадцать заявок. Очередь растянулась на два квартала, люди ночуют на улице.
Я усмехнулся. Это другое дело. Вот такие проблемы решать гораздо приятнее.
— Сколько одобрили кредитов?
— Сто тридцать восемь на общую сумму четыреста двенадцать тысяч долларов. Но это еще не все, — голос Эллиотта дрожал от возбуждения. — Звонили из Филадельфии, Балтимора, Бостона и даже Вашингтона. Все хотят, чтобы мы открыли отделения микрокредитования в их городах.
— Кто именно звонил?
— Мэр Филадельфии просил встречи для обсуждения банковских услуг для малого бизнеса. Торговая палата Балтимора предлагает льготную аренду помещений. А из Вашингтона звонил помощник сенатора Гласса, интересовался нашими методами работы с мелкими заемщиками.
Поезд начал замедляться, приближаясь к перрону Гранд-Централ. За окнами мелькали огни самого большого вокзала мира.
— Томас, — сказал я, принимая решение, — созывайте экстренное совещание завтра утром в девять часов. Пригласите представителей всех крупных партнеров. Обсудим план экспансии программы микрокредитования.
— Будет сделано, сэр. А что с новыми заявками? Люди ждут ответа.
— Одобряйте все разумные проекты. Увеличьте лимит до миллиона долларов в день. И наймите дополнительных специалистов.
Положив трубку, я вернулся в купе, где О’Мэлли собирал багаж.
— Хорошие новости, босс? — спросил он.
— Лучше, чем ожидал. Пока мы воевали с О’Брайеном и договаривались с Нитти, наш банк стал центром притяжения для малого бизнеса всего Восточного побережья.
Поезд остановился у платформы номер девять. Маллоу проснулся и первым делом проверил оружие, старые привычки неистребимы.
Нас встречали два черных Packard с моими людьми. Атмосфера была спокойной, без напряжения последних недель. Охрана по-прежнему присутствовала, но теперь это была скорее предосторожность, чем необходимость.
— Куда едем, босс? — спросил неизменный Мартинс, сидящий за рулем первого автомобиля.
— В особняк на Пятой авеню. Но сначала заедем в банк, хочу лично оценить ситуацию.
Packard тронулся по заснеженным улицам Манхэттена. Даже в вечернее время город кипел жизнью. Огни реклам, толпы людей, автомобили и извозчики создавали привычную симфонию мегаполиса.
«Merchants Farmers Bank» на Стоун-стрит встретил нас ярко освещенными окнами. Даже в половине восьмого вечера в главном зале работали люди, большая редкость для банковских учреждений нынешнего времени.
— Мистер Стерлинг! — Томас Эллиотт поднялся из-за стола, когда мы вошли через главный вход. — Добро пожаловать домой. Готов доложить о результатах.
Главный зал банка разительно изменился за три дня. Тут установили дополнительную стойку микрокредитования, наняли четырех новых специалистов, а в углу оборудовали уютную зону ожидания с кожаными креслами и журнальными столиками.
— Томас, впечатляет, — сказал я, осматривая улучшения. — Расскажите детали.
— За два дня мы открыли восемьдесят семь новых счетов, — Эллиотт листал записи в кожаном блокноте. — Клиенты самые разные: польские портные с Орчард-стрит, еврейские торговцы с Нижнего Ист-Сайда, итальянские ремесленники из Литл-Итали, даже несколько негритянских семей из Гарлема.
— Средний размер депозита?
— Выше ожидаемого. Две тысячи четыреста долларов. Люди переводят сбережения из крупных банков, не доверяя им после недавних скандалов.
Мы прошли к стойке микрокредитования, где Мэри О’Коннелл объясняла условия займа пожилому итальянцу в рабочей одежде.
— Синьор Джакомо, — говорила она, заполняя формы, — ваш кредит на девятьсот долларов одобрен. Процентная ставка восемь процентов годовых, срок возврата два года.
Итальянец, мужчина лет пятидесяти с мозолистыми руками каменщика, благодарно кивал:
— Грацие, мисс О’Коннелл. Теперь могу купить инструменты и открыть собственную мастерскую.
Я подошел к ним:
— Синьор Джакомо, рад познакомиться. Что планируете делать?
— Мистер Стерлинг! — итальянец снял потертую кепку. — Двадцать лет работаю каменщиком на других. Хочу создать свою бригаду, специализироваться на реставрации старых зданий в Гринвич-Виллидж.
— Перспективная ниша, — согласился я. — Желаю успеха.
В дальнем углу зала сидели трое мужчин в деловых костюмах, изучавших наши рекламные материалы. Эллиотт указал на них:
— Делегация из Филадельфии. Я говорил вам про них. Представители Первого торгового банка и городской администрации. Хотят обсудить франчайзинг нашей программы микрокредитования.
— Интересно. Организуйте встречу на завтра после совещания.
Сальваторе Бруно подошел к нам с папкой документов:
— Мистер Стерлинг, у нас есть необычная заявка. Группа негритянских предпринимателей из Гарлема просит кредит на открытие джазового клуба.
— Сколько требуется?
— Три тысячи долларов. Аренда помещения, музыкальное оборудование, первоначальные расходы. У них уже есть контракты с несколькими известными музыкантами.
— Одобряйте, — сказал я без колебаний. — Джаз — растущая индустрия.
К девяти вечера, когда мы закончили обход банка, О’Мэлли передал мне срочную телеграмму:
— Босс, пришло от губернатора Рузвельта из Олбани. Просит срочной телефонной конференции.
Я взглянул на элегантную телеграмму на официальном бланке штата Нью-Йорк:
«Мистер Стерлинг, прошу связаться со мной сегодня же по защищенной линии. Хочу обсудить программу микрокредитования в контексте предстоящих выборов. Франклин Д. Рузвельт, губернатор штата Нью-Йорк».
— Соединяйте с резиденцией губернатора, — сказал я О’Мэлли. — Используйте защищенную линию через коммутатор банка.
Через несколько минут в трубке раздался знакомый голос:
— Уильям! Рад слышать, что вы благополучно вернулись из Бостона. Слышал о ваших деловых успехах там.
— Добрый вечер, губернатор. Благодарю за интерес к моей деятельности.
— Уильям, я звоню по важному вопросу, — голос Рузвельта стал оживленным. — Моя команда внимательно изучила отчеты о вашей программе микрокредитования. Результаты превосходят все ожидания. Сотни малых предприятий, тысячи новых рабочих мест.
— Это только начало, губернатор. Сегодня я получил запросы из Филадельфии, Балтимора и Вашингтона о расширении программы. Мы планируем расширяться.
— Превосходно! Именно об этом я и хочу поговорить, — в голосе Рузвельта прозвучало воодушевление. — Уильям, через два года пройдут президентские выборы. Ваша программа живое доказательство того, что новые экономические подходы прекрасно работают.