— Артема Давыдовича я в ваше логово гипноза не пущу, его там живьем сожрут, — сказал я твердо.
Ирина закатила глаза.
Вернулся Михельсон. Он выглядел усталым, но довольным.
— Друзья, нам предстоит сложная операция. Мы отвезем нашего преступника в психиатрическую клинику. Там его осмотрит доктор, ты, Андрей, его знаешь, и оформит перевод в другую больницу на диагностику. В ее роли, как мы все уже догадались, выступит наш любимый орден молчальников, которому конечно же принадлежит частная клиника. Да и не одна по всему миру.
— Один момент, господа. Я с удовольствием поиграю в таксиста и конвоира при этом человеке, но у меня есть условие.
Я затянул мхатовскую паузу, через какое-то время Ирина закатила глаза и выдала:
— Ты ее не увидишь!
Глава 20
Я испытал приступ неимоверной злости. Подойдя к Ирине вплотную и глядя ей в глаза, я сказал тихо, но отчетливо:
— Я ее увижу, даже если ради этого придется разнести ваш маленький монастырь по камешку. И прямо сейчас я думаю, что с ней все очень даже не в порядке, иначе зачем бы вам ее от меня прятать.
Орлова явно испугалась, но пыталась еще делать хорошую мину при плохой игре.
— А ты не думал, что она сейчас не хочет тебя видеть? — спросила она ехидно.
— Пусть сама мне об этом скажет. А верить тебе на слово я точно не стану. И ты меня услышала. Теперь уж точно я поеду в ваше прекрасное Дивеево. И попробуйте меня не пустить.
— Друзья, друзья! — Михельсон попытался влезть между нами, но это было непросто. — Конфликт возник на пустом месте, а его и вовсе быть не должно, мы же на одной стороне.
— Воздержитесь от банальностей, любезнейший Артем Давыдович! — буркнул я раздраженно. — Госпожа Орлова при первой встрече служила как раз агентом Красного Гостя.
— Я спасла твою подругу, — сердито возразила Ирина.
— Я так думал буквально до этой минуты. Теперь же спасение выглядит скорее как похищение. Я уже встречал инвейдея, перешедшего на строну Гестио. Быть может ваш монастырь — его кузница кадров?
— Так хватит! — рявкнул Михельсон, решивший сам с собой поиграть в хорошего и плохого полицейского. — Андрей, Ирина помогала мне множество раз, у меня нет оснований ей не доверять.
— Вот! — воскликнула Орлова торжествующе.
— Но в данном конкретном случае я на стороне Васнецова, — обескуражил ее Михельсон. — Уверен, что встречу организовать можно. Может быть не так уж легко, но мы простыми вещами и не занимаемся. Судьба у нас такая.
Орлова смотрела на нас сердито с минуту, а потом махнула рукой.
— Ну хорошо, хорошо, поскольку мой родной монастырь мне дорог как память, я попробую договориться с начальством.
— Надеюсь, начальству монастырь так же дорог, — улыбнулся я ласково.
Ирину почему-то передернуло.
В Нарышкинской психиатрической клинике нас встретил наш друг Марцевич. С ним проблем не было, я оставил ему Михельсона на оформление всех нужных документов, а мы с Орловой повезли Филимонова в Дивеево.
В этой реальности монастырь занимал гораздо больше места и был обнесен стеной. Зато сохранился нежно-бирюзовый цвет зданий, который мне так нравился. Добавились пристройки, в одну из которых меня привели. Это помещение напоминало небольшую столовую или, как принято говорит в подобных местах, трапезную. Орлова сделала знак дородной женщине, явно хозяйничавшей здесь, и та, поглядев на меня с нескрываемым любопытством, налила в жестяную кружку невкусного кофе с молоком.
— Жди здесь, Васнецов, — сказала Ирина ехидно, — и постарайся никого не убить между делом.
Когда она ушла, начался форменный цирк с конями. Сперва хозяйка кафе попыталась мысленно заставить меня попросить ее добавки того же мерзкого напитка, я ответил ей вслух, что спасибо, но достаточно. Ее реакция дорогого стоила.
Какие-то легкие попытки прощупать меня я чувствовал даже сквозь стену. Мне было лень как-то на них реагировать. Я устал. Если бы кто-то начал склонять меня к тому, чтобы заснуть на месте, не факт, что я бы не поддался, но они требовали от меня всяких глупостей, как в общем-то и положено студиозам.
Парочка таких «послушников» зашла в трапезную, вслух вежливо поздоровалась, а мысленно попыталась склонить меня вылить себе на голову огромную кастрюлю, полную того самого кофе с молоком. Я посмотрел на них скептически, но они только усилили напор. Я улыбнулся, парочка скривилась, но продолжала свои усилия. В кафетерий вошли еще два инфантила, они с порога присоединились к атаке. Все вместе студентики усилили напор, и даже фирменная васнецовская улыбка заставила их побледнеть, но не отступить.
Я решил немного подыграть им, подошел к огромной кастрюле походкой робота с плоскостопием, поднял ее над головой. Юные натуралисты сделали счастливые лица, но я ускорился и вылил все это богатство на их дурные головы.
Тут-то в трапезную вошли Орлова и Соня. Они обозрели поле кофейной битвы, моя боевая подруга разбила себе лоб в фейспламе, а Ирина ехидно так заявила:
— Васнецов, ты в своем репертуаре.
Я сделал максимально невинный вид и ответил гордо:
— Они первые начали.
— А ну брысь отсюда, — Соня указала подбородком на выход.
Кофейные гипнотизеры начали булькать что-то протестующее, но Ирина наградила их многозначительным «кхе-кхе», послушников как ветром сдуло.
Орлова повернулась к хозяйке трапезной, которая с интересом наблюдала за ходом баталии:
— Дайте нам полчаса. Прошу вас.
Хозяйка понимающе кивнула и тоже покинула нас.
— Я подежурю у входа, а то в следующий раз ты кого-нибудь убьешь, — с этими словами Орлова также вышла из кафетерия.
Мы с Соней остались наедине, но почему-то не торопились бросаться друг у другу в объятия. Я вспомнил некстати, про свои «подвиги» с участием Нади и блондинок. Даже промелькнула шальная мысль, что от меня до сих пор может пахнуть сексом. Нет, конечно, я принимал душ, да и с тех пор столько всего произошло, что от меня скорее могло пахнуть порохом и кровью. Так что мои опасения происходили от беспричинной мужской паники.
— Спал с кем-нибудь? — спросила явно что-то почувствовавшая Соня, черт бы побрал ее эмпатию.
— Да, — ответил я правду неожиданно для самого себя.
— Будь проклята твоя честность! — схватилась за голову Соня. — Мог бы и соврать.
— А толку-то, — пожал я плечами, — мы с тобой чувствуем ложь.
— И что? — Соня шагнула ближе и стукнула меня кулаком в грудь. — Что из того? Мог бы и соврать!
Грудь у меня не казенная, а Соня продолжала меня колотить, так что мне пришлось обнять ее и прижать, чтобы прекратить это избиение. Больше ни для чего, конечно же. К ее губам я тоже прижался своими только для того, чтобы она не наговорила лишнего. Я здесь не для того, чтобы выяснять отношения.
Мы целовались несколько минут самозабвенно, не замечая ничего вокруг. В какой-то момент у меня за плечом кто-то деликатно покашлял. Я обернулся, неохотно оторвавшись от Сониных губ. За моей спиной стояла Орлова.
— Не хочу прерывать вашу прелюдию, но за вами сейчас смотрят сотни глаз. Не буквально, глазами, конечно. Скорее «наблюдают».
— А эти вуайеристы не боятся, что я им наблюдалку оторву? — хрипло поинтересовалась Соня, неохотно отодвигаясь от меня.
— На самом деле, — сказала Ирина, — с вами хочет пообщаться отец-настоятель. Большой человек, Васнецов, не веди себя с ним как обычно?
— Как я себя обычно веду? — улыбнулся я. — Мне казалось, что я очень приятный человек.
— Вот как раз кошмарить его своими улыбочками не надо. Он не из пугливых.
Опять кому-то васнецовская улыбка не нравится. Странно, что Андрей был таким страдальцем в Универе. Его все должны были бояться.
Мы подошли к главному зданию, Орлова умчалась вперед, видимо, обставлять наше появление с должно помпой. Мы опять на пару минут остались одни, я взял Соню за руку, спросил:
— Ну как тебе здесь?
Ответить она не успела. Будто из-под земли перед нами выросли те самые студиозы, что испытывали мое терпение в кафетерии. За их спинами маячила целая кодла недорослей. Уж не собрались ли они нас всей толпой поколотить, мы ведь на пару с моей боевой подругой ими полы помоем.
На первый план вышел щуплый молодой человек в очках. На вид он был чуть старше остальных, но все равно по сравнению с нами — молокосос.
— Они? — спросил он «кофейных» студентов.
Те ответили утвердительно.
— С тобой одни проблемы, Корецкая, — продолжил щуплый. — Нам запретили тебя трогать…
— Да мы особо и не трогали, — встрял студентик, — только чуть-чуть пощупали.
— Но мы и не собираемся обижать бедную тетеньку, — продолжил щуплый. — А вот чужака поставить на место мы должны. Этого требует честь нашего ордена.
— Шли бы вы, ребятишки, по своим кельям, — сказал я миролюбиво, — у вас еще молитвы не дочитаны, влажные сны не досмотрены. Берегите попки, нежные юные создания, не суйте их в огонь.
— Так, — щуплый деловито потер руки, — делаем круг как нас учили. Считываем резонансы, кумулятивный эффект сам себя не создаст. Поехали.
Я ощутил довольно сильное давление на разум, но Влад Пижонов с командой выпускниц этого же, с позволения сказать, вуза, прижимал к земле куда сильнее. И ведь не справился, а эти ученички вампиру в подметки не годились.
— Когда начнете-то? — спросил я щуплого. — У меня не так много свободного времени.
Давление усилилось.
— Сейчас ты упадешь на колени, червь, и поцелуешь мне ботинок, — заявил мне щуплый, я даже ощутил легкое желание послушаться этого человека, что меня больше рассмешило, нежели рассердило.
— Не подавай мне хороших идей, — ответил я с усмешкой, — у меня самого обувь не чищена, а тут столько дурных языков.
— Корецкая его прикрывает! — возмутился студиоз. — Это нечестно.
— За нечестность мы наказываем, — ухмыльнулся щуплый. — А если так?
Я почувствовал некоторое облегчение, но краем глаза заметил, что Соня побледнела.