возле входной двери Марси вручила ему импровизированное оружие. Ножка оказалась довольно увесистой. Конусообразно сужающийся к основанию тавр из светлого металла с пластмассовой нахлобучкой на конце удобно лег в ладонь.
— Пока держи наготове, потом спрячешь в рукав, — деловито распорядилась Марси.
Она внимательно осмотрела Бенджамиля с ног до головы, словно бы проверяя его экипировку, потом задумчиво спросила:
— И все-таки интересно было бы знать, отчего они на тебя так взъелись? О чем вы говорили?
— Да почти ни о чем. — Бен пожал плечами. — Сначала они спросили, сколько времени, потом похвалили мою прическу, потом сказали, что хотят забрать мои ботинки.
— Так и сказали? — усомнилась Марьям.
— Ну да! Тот, в длинном сюртуке, сказал: «Натопы хафай, отпуда мне». А я сказал им, что у меня здесь друзья и что ботинки я им не отдам.
— На трэче сказал?!
— Ну да.
— Ты трэч понимаешь?
— Естественно. Я же переводчик.
— Во дела! — сказала Марси почти весело. — Теперь я понимаю, отчего они за тобой гнались и почему они до сих пор караулят тебя во дворе.
— Отчего? — спросил недоумевающий Бен.
— Все просто! Они приняли тебя за крысу, за стоповского шпиона, — объяснила Марси, — потому что у тебя карманов много.
Она взялась за накладной карман френча и резко дернула вниз. Карман оторвался наполовину и повис на нитках.
— Ты чего?! — Ошарашенный Бенджамиль отступил на шаг. — Что это значит?
— Это значит, что карманы с куртки надо спороть! — терпеливо объясняла Марси, пытаясь ухватиться за второй карман.
— Зачем?! — возопил Бен, пытаясь уберечь свою одежду.
— Затем, что ты говорил на трэче, а одет как циви. Трэчеры карманов на куртках не носят, накладные отрывают, а врезные зашивают. А ты трэкать умеешь, но одет не по моде. Значит, ты кто?
— Крыса? — догадался Бенджамиль.
— Крыса, — подтвердила Марси, дорывая надорванный карман.
— Но ведь агент, работающий на стопов, не прокололся бы на подобной ерунде, — задумчиво сказал Бен.
— Ага! — Марси радостно оборвала второй карман и бросила на пол. — Только они логическими рассуждениями себя затруднять не привыкли. Крысу нужно сначала прибить, а уж потом разбираться.
С нагрудным карманом пришлось повозиться. Но наконец оторвали и его. Марси обобрала торчащие нитки, еще раз оглядела Бенджамиля и сказала:
— Теперь ты выглядишь почти как местный, только на трэче лучше ничего не говори. Ты готов?
Бен кивнул.
— Тогда вперед?!
Девушка нажала рукой на панель замка, и Бенджамиль, крепко сжав в кулаке ножку от табурета, шагнул в полутемный подъезд.
Глава 12
На самой границе серо-зеленого сектора Бенджамиль в сотый раз сказал Марси, что ей пора возвращаться. Девушка вздохнула и согласилась. Они остановились в пустынном дворе между несколькими старыми тополями и проржавевшим остовом детских качелей.
— Детали твоей кухонной мебели, — сказал Бен, вытягивая металлическую ножку из рукава френча.
— Хлам. — Марси равнодушно потрогала ножку пальцем. — Она не откручивалась, и я наступила на нее ногой, сиденье треснуло… в общем, теперь это можно выбросить.
— Что ж, она честно исполнила свой долг. — Бен попытался улыбнуться.
— Давай постоим так парочку минут, — попросила девушка.
Бенджамиль кивнул. Они помолчали немножко, потом Марси призналась:
— Жутко не хочется с тобой расставаться.
— А кто сказал, что мы расстаемся? — Бенджамиль сглотнул комок. — Мы увидимся. Очень скоро увидимся. Аутсайд — это ведь не Сибирь и не Америка, подумаешь…
— Я знаю, что увидимся, — подтвердила Марси. — Не очень скоро, но зато непременно.
Девушка улыбнулась, хотя в уголках ее глаз набухали слезинки.
— Я позвоню тебе завтра или лучше сегодня вечером. Какой у тебя номер?
Бенджамиль растерянно коснулся пластыря на ухе, и Марси всплеснула руками:
— Вот дуреха! Тогда запомни мой номер. Или нет, давай я запишу!
Она быстро огляделась по сторонам и, не найдя ничего подходящего, засунула руки в карманы плаща. Лицо ее просияло:
— Есть!
Она извлекла из плаща маленькую, размером чуть больше ладони, книгу в твердом, расслоенном на углах переплете. Развернув книгу, она ловким движением аккуратно и безжалостно вырвала один из первых листков. Маленьким косметическим карандашом для губ Марси написала на нем несколько цифр, свернула страницу в четыре раза и протянула Мэю.
— Карандаш стойкий, он не сотрется и не размажется, — очень серьезно сказала девушка. — Только, пожалуйста, не потеряй.
Бенджамиль бережно спрятал листок в карман брюк.
— Слушай, — сказал он осторожно. — Когда я был без сознания, мне снился сон…
— И что же ты видел? — Глаза девушки блеснули из-под ресниц.
— Тебя, — пробормотал Бенджамиль. — Это трудно объяснить… У меня такое странное чувство, будто я знаю тебя давным-давно и будто мы близки, очень близки.
— У меня такое же чувство, — сказала Марси. — Я даже уверена в том, что знаю тебя.
— Откуда? — изумился Бенджамиль.
— Я тоже видела тебя во сне.
Бенджамиль открыл было рот, чтобы задать вертевшийся на языке вопрос, но Марси вдруг вскинула руку, указывая на дерево.
— Смотри! — воскликнула она. — Мусорная птичка! Какая красивая! Я их с детства не видела.
Бенджамиль, умолкнув на полуслове, повернулся в указанном направлении. На ветке тополя действительно сидел воробей, крупный, гладкий, совершенно необычный воробей с ярко-красной грудкой. «Наверное, старая модификация», — удивленно подумал Бен.
— Это хороший знак! — убежденно сказала Марси. — Мусорная птичка приносит счастье.
Девушка поймала руками отвороты Бенова френча и вытянулась вверх. На несколько секунд ее губы нежно и страстно прижались к губам Бенджамиля. Потом она отпрянула, развернулась и быстро пошла прочь. Некоторое время Бенджамиль смотрел вслед удаляющейся фигурке, потом вздохнул, нащупал в правом кармане листочек с номером телефона и зашагал туда, где, по разъяснениям Марси, находилась станция тубвея.
Чем ближе к Сити, тем у́же сектор. Теперь Бенджамиль знал, что действующая трасса тубвея проходит по границе зелено-лимонного с лимонно-розовым. Незадачливому путешественнику предстояло пересечь десять, ну, может быть, двенадцать кварталов, чтобы наконец увидеть опоры вожделенной трубы. И он размеренно шагал вперед по неширокой сегментарной улице, целиком поглощенный мыслями о Марси.
Иногда он выныривал из состояния легкой прострации и строго говорил себе: «Осторожнее, Бен, ты еще не дома! Смотри в оба, Бен». Пару раз он спрашивал дорогу у случайных прохожих, которых становилось все больше, и каждый раз с облегчением убеждался, что идет в верном направлении.
Он собирался перейти на правую сторону улицы, когда прямо перед ним, шаркнув шинами, остановился подержанный желтый электромобиль марки «граунд» с открытым верхом. Водитель — крупный, обритый наголо мужчина в расстегнутой куртке и раскрытой на груди полосатой рубашке — помахал рукой, пытаясь привлечь внимание Бена. Лицо здоровяка лучилось приветливой улыбкой, светлые пуговки глаз глядели внимательно и добродушно.
— Здорово, приятель! Как поживаешь? — Мужчина вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет. — Куда направляешься?
— На станцию, — механически ответил Бен. — А мы с вами знакомы?
— А то как же! — жизнерадостно отозвался мужчина, прикуривая от встроенной в коробку зажигалки. — Сегодня утром виделись.
Бенджамиль почти сразу вспомнил подъезд Джозефа Шестерни и узнал кофейно-чашечный нос в красных прожилках.
— Садись, подвезу! — Бритый гостеприимно приоткрыл дверцу.
— Спасибо, я пешком, — осторожно сказал Бенджамиль. — Не стоит беспокоиться.
— Чего там! Мне все одно в ту сторону, садись! — Мужчина в упор уставился на Мэя.
— Спасибо, но я собирался пройтись пешком. — Бенджамиль начал поворачиваться, чтобы обойти машину кругом, и увидел ствол большого автоматического пистолета, направленный ему в живот.
К своему удивлению, Бен почти не испугался. Вернее, испугался, но не сердцем и не животом, а, если так можно сказать, головой. Он отчетливо видел маленькое и зловещее отверстие на конце ствольной коробки, видел сильный, уверенный палец, чуть прижимавший спусковой крючок. Он с ужасающей ясностью понимал, что этот не очень страшный на вид кусок металла и пластика может изрыгнуть сгусток огня, который в один момент разорвет внутренности Бенджамиля Френсиса Мэя, сломает его ребра, раздробит позвоночник. Зачем? Да кто же знает зачем?
— Садись, придурок! — ласково сказал здоровяк.
Беспомощно оглядевшись по сторонам, Мэй полез на сиденье.
— Пристегнись крест-накрест! — скомандовал похититель, правой рукой продолжая направлять на Бена пистолет, а левой ловко ощупывая его френч.
— Что вам от меня нужно, мастер? — взмолился Бен, пристегиваясь ремнями безопасности. — Чем я обидел вас или ваших знакомых?
— Такой недоносок, как ты, физически не в состоянии обидеть Джолли Блэйда, — назидательно сказал бритый. — Джолли Блэйд — это я. Можешь называть меня мистер Блэйд или попросту Джолли. Что ж до знакомых… А ну-ка покажи свои носки!
Недоумевающий Бенджамиль потянул верх обе брючины.
— Хорошо, — удовлетворенно заявил здоровяк, пряча пистолет за отворот куртки. — Тебя про имя не спрашиваю, все равно соврешь. Вытряхивай, что есть в карманах.
— Почему совру? — пробормотал Бенджамиль.
Он неохотно вытащил из правого кармана свернутый вчетверо листок с телефоном Марси, а из левого — купюру в двадцать пять марок, которую девушка чуть не насильно всучила ему, на тот случай, если на станции не будет работать банкомат. Деньги мистер Блейд тут же забрал, а листок, к великому облегчению Бенджамиля, даже не разворачивая, вернул обратно.
— Потому соврешь, — объяснил Джолли Блэйд, — что сущность твоя такая.
Его «граунд» утробно зажужжал и тронулся по сегментарной улице, удаляясь от вожделенного стыка секторов. Злой и напуганный Бенджамиль смотрел на проезжающие мимо дома. В его голове теснились самые невероятные предположения и планы собственного спасения. Он уже начал тайком ощупывать правую застежку ременного перекрестья, прикидывая, сможет ли достаточно быстро отстегнуть ремни и выпрыгнуть из машины. Но мистер Блэйд был начеку.