– Нет, соблюдения правил вполне достаточно. – Фиоре натянуто улыбается. – Среда, в которой вы вот-вот заживете, – формальное, подчиненное строгим ритуалам общество, с большим вниманием к личным отношениям и социальному статусу, где определяющим фактором зачастую может выступать чистейшая генетическая лотерея. Ключевой ячейкой в этом обществе является так называемая нуклеарная семья. Это гетероморфная структура, основанная на мужчине и женщине, живущих в тесном помещении. Обычно один из них занимается полуритуальным трудом, чтобы добыть деньги, а другой выполняет социальные и домашние дела, воспитывает детей. Ожидается, что вы будете вписываться в данный тип общества, хотя воспитание детей, очевидно, не является принудительным. Мы заинтересованы в изучении стабильности таких отношений. В ваших планшетах вы найдете копии нескольких книг, переживших темные века.
– Хорошо. Итак, мы формируем эти, э-э-э, нуклеарные семьи, – обращается к Фиоре дама с заднего ряда. – И что дальше?
Фиоре пожимает плечами.
– Ничего особенного. – Его вдруг явно посещает какое-то прозрение. – Вообще-то вру – особенность есть. Вы будете учиться жить с медицинскими ограничениями темных веков! Зарубите это на носу! Вы можете погибнуть в ходе несчастного случая. Или, что еще хуже, получить травму, делающую вас недееспособным. Вы не сможете получить доступ к ассемблерам во время эксперимента, поэтому не сто́ит пытаться модифицировать свое тело, так как существовавшие в то время медицинские технологии – лютый примитив. С этого момента вы также не сможете получить доступ к своим модемам.
Я пытаюсь проверить его слова на вшивость. Модем не отвечает, и я нервно задаюсь вопросом, не оглохла ли, а потом понимаю, что Фиоре ни словом не лжет! Здесь нет сети.
– Теперь они нужны только для сообщения вам социального рейтинга и ни для каких других целей. Здесь есть в наличии примитивная диалоговая сеть между проводными терминалами, но от вас не ждут, что вы будете ее использовать. – Фиоре довольно разводит руками. – А теперь – обещанный фуршет. Предлагаю вам познакомиться, затем каждый выберет себе партнера и войдет в эту дверь, – он указывает на дверь по другую сторону белой стены, – которая приведет вас в ваше основное место жительства. Не забудьте взять свои планшеты и прочесть краткое руководство по обществу темных веков. – Он быстро оглядывает комнату. – Если больше нет вопросов, я пойду.
Сзади поднимается пара рук, но, прежде чем кто-нибудь успевает окликнуть его, он поворачивается и ныряет в дверь, из которой вначале вышел. Я смотрю на рыжую в одном ряду со мной.
– Быстренько отбарабанил, – говорит она. – Что теперь?
Я бросаю взгляд на Большого Парня.
– Что думаешь по этому поводу?
Он встает.
– Я думаю, мы должны сделать так, как он сказал, и поесть, – медленно говорит он. – И поговорить. Я Сэм. Как тебя зовут?
– Я Р-Рив, – говорю я, запинаясь на имени, которое, если верить планшету, должна использовать. – А ты, – добавляю я, глядя на рыжую, – ты у нас?..
– Ты можешь звать меня Алисой. – Она встает. – Пошли. Давайте посмотрим, кто еще здесь есть, и познакомимся с ними поближе.
Во второй комнате есть два длинных стола, заваленных тарелками с холодными закусками, фруктами, сыром – сильно пахнущей застывшей субстанцией, сделанной из чего-то сброженного, что я не узнаю, – и уставленных бокалами вина. Нас десять человек, пять мужчин и пять женщин. Мы разбились на группы по обе стороны комнаты. Помимо рыжеволосой Алисы, есть Энджи (темная кожа, вьющиеся волосы), Джен (пухлое розовое лицо и светлые волосы, даже более пышные, чем у меня) и Касс (прямые черные волосы, бледная донельзя кожа, мрачное выражение глаз). Все мы чувствуем себя слегка неуютно, наши движения нервные и прерывистые; все ерзаем в своих новых телах в некрасивой одежде. На мужской половине – Сэм (его я уже встречала), Крис (черный с задних рядов), Эл, Фэр и Майк. Я пытаюсь отличить их по цвету костюмов и галстуков, но это трудно сделать – короткие волосы придают им вид однотипных дронов. Должно быть, Фиоре изучает предельно конформистскую эпоху, подумала я.
– Итак. – Алиса оглядывает нашу маленькую группу и улыбается, затем берет кусок сыра с тарелки из целлюлозы и задумчиво его грызет. – Что мы делаем?
Энджи достает планшет из небольшой сумки, висящей на плече. Если нечто похожее и было в моей комнате, я не заметила. Так, нужно быть внимательнее.
– Вот список для чтения, – говорит она, осторожно постукивая пальцем по экрану. Я смотрю через ее плечо на скользящие изображения страниц древних документов. – О, и еще тут странное словечко «жена». Что такое «жена»?
– Думаю, я знаю, – говорит Касс. – Это что-то связанное с этой, как ее, семьей. Когда партнеров всего двое и они связаны морфологически, женщина является женой, а мужчина – мужем. Половая традиция как у ледяных упырей.
– Нельзя говорить о внешнем мире, – обеспокоенно замечает Джен.
– Но тогда у нас не будет эталонной меры для всего, что мы попытаемся понять о мире эксперимента, верно? – говорю я, не глядя на Касс.
Кей, ты ли это? Возможно, просто совпадение – то, что она знает о ледяных упырях. Около двух гигасекунд назад, когда только-только открылся факт их существования, они произвели нехилый фурор. Но возможен и другой расклад: враги узнали про Кей и послали за мной охотника за головами, в качестве наживок вооруженного всеми знаниями, какие можно было достать из ее головы…
– Интересно, откуда у них эти книги, – говорю я. – Здесь есть только даты выпуска и примерный тираж. Можно заключить, что они были более-менее популярными. Но точно ли в них описана социальная система – другой вопрос.
– Какая разница? – небрежно бросает Джен. Подхватывая бокал, она плещет в него вином соломенного цвета из стеклянного графина. – Дайте мне мужа, а уж в детальках я сама разберусь. – Усмехнувшись, она залпом выпивает вино.
– Смотрите-ка, – Касс хмурится, – у них за один день считается двадцать четыре часа, а не двадцать семь. Вот лентяи. И еще у дней есть названия – сегодня, получается, у нас четверг – четвертый по счету. О, недели оговорены! Неделя – это семь дней, мы должны встретиться в первый из них, то есть через 250 килосеку… гм, дней от сегодняшней даты.
– И что? – Джен наливает себе вина.
Касс задумывается.
– Если мы будем играть семьями, то, наверное, нужно разбиться на пары и разойтись по квартирам, которые нам дали. Немного узнать друг друга и выяснить, что мы на самом деле должны здесь делать. Кроме того, надо посмотреть, есть ли толк от наших мужчин, а то ведь всякое бывает…
– Никто тебя за язык не тянул. – Ухмыльнувшись, Джен уходит с бокалом в руке к группе представителей противоположного пола, собравшейся в другом конце комнаты. Энджи крутит-вертит планшет и выглядит самой неуверенной. Алиса уплетает сыр. А меня тошнит от одного взгляда на эту фигню – вкус у нее отвратный.
– Я… не привык…ла с кем-то жить, – медленно выговариваю я.
– В этом нет ничего плохого. – Касс кивает. – Я тоже думаю, что способ объединения в пары очень уж форсированный и отдает произволом.
Алиса кладет руку ей на плечо, успокаивая.
– У отношений полов в правилах нет четких рамок, – говорит она. – Если ты выбрала мужа и не поладила с ним, можешь махнуться на другого на этом церковном собрании.
– Наверное, это хорошо. – Касс отступает в сторонку и нервно разглядывает толпу мужчин и Джен, громко смеющуюся, когда сразу двое пытаются налить ей в бокал еще вина. – Наверное.
Алиса выглядит недовольной.
– Хочу узнать, что у них там за сговор. – Она идет за Джен, а я остаюсь с Касс и с Энджи. Последняя, погрузившись в себя, поспешно пролистывает какой-то текст на своем планшете. Первая чем-то явно встревожена.
– Расслабься. Думаю, у них все должно быть сносно, – машинально говорю я.
Чуть вздрагивая, Касс обнимает себя за плечи.
– А что, может быть иначе? – спрашивает она с опаской.
– Да не, не думаю. – Я тщательно выбираю слова. – Эксперимент-то контролируемый, если прочтешь согласие, узнаешь, что в основных правах нам никто не отказывает. Если что-то пойдет по наклонной, дирекция обязана вмешаться.
– Фу, ну и хорошо, – выдыхает Касс.
Я внимательно смотрю на нее.
– Слушайте, нам каждой надо выбрать мужа, – указывает Энджи. – У последней не останется выбора – придется забирать всеми отвергнутого… по какой бы то ни было причине. – Она настороженно переводит взгляд с меня на Касс. – Я пошла.
Я отворачиваюсь от нее и смотрю на Касс.
– Ты говорила про ледяных упырей…
– Забудь. – Она прерывает меня резким жестом. – Может, Джен и права. – Ее голос отчего-то звучит подавленно.
– Знаешь еще кого-нибудь из участников? – наугад спрашиваю я, а потом жалею, что у меня сорвалось это с языка.
Касс хмуро смотрит на меня.
– Очевидно, что нет, иначе они не допустили бы меня к участию. – Затем она отводит взгляд, медленно и многозначительно. Я прослеживаю за его направлением. В одном углу из потолка проступает незаметная черная полусфера. Она расправляет плечи. – Так что всем нам придется знакомиться с нуля.
– Если ты беспокоишься о последствиях парных отношений, я не понимаю, почему бы мы не могли пожить в одной квартире пару дней, – предлагаю я. Сердце колотится, а ладони становятся липкими. Ты действительно Кей, Касс? Я почти уверена, что так и есть, но она скупа на слова, осторожничает. Если я начну задавать слишком наводящие вопросы, рискую засветить свою личность врагу, охотнику – если таковой здесь взаправду есть.
– Не думаю, что это дозволено правилами, – осторожно говорит она, кротко кивает в мою сторону, затем – на остальных, к этому моменту весьма оживленно болтающих. – Может, пойдем и посмотрим, с кем они нас свели?
На другом конце комнаты выясняется, что Джен худо-бедно растопила лед, устроив всем мужчинам минисоревнование в демонстрации своих достоинств: они поочередно наливали вино в бокал и как можно более элегантно подавали ей. Излишне говорить, что она – вонючая пьяница, но хотя бы веселая. Похоже, ее выбор – Крис-с-заднего-ряда; жертва немного смущена ее выходками, но Алиса и Энджи отрезали пути к отступлению, плотно занявшись остальными. Большой Парень Сэм напряженно стоит, прислонившись спиной к стене, и выглядит почти таким же встревоженным, как и Касс. Оглядываю его, мысленно пожимаю плечами и подхожу, минуя самоорганизовавшуюся свиту Джен.