– Пожалуйста, отойдите от пациента, – повторяет медсестра в последний раз и вдруг перескакивает на новую диалоговую ветку: – Все вопросы адресуйте вышестоящему медперсоналу. Спасибо за ваше участие. Возвращайтесь в постель.
– Касс… – предпринимаю я последнюю попытку достучаться до нее. Словно хрупкая снежинка, мысль о манипуляциях с моими воспоминаниями кружится в голове и застывает над всем остальным. Я чувствую себя ужасно. – Ты меня слышишь, Касс?
– Возвращайтесь в постель, – говорит медсестра слегка угрожающим тоном.
– Да иду я, иду! – говорю я, отшатываясь от бедной раненой Касс. Я была одержима ею долгое время, считая – вот она, Кей. Но настоящая Кей все это время спала в мужском теле в соседней комнате. А жизнь Касс текла по руслу чудовищного кошмара.
Здесь что-то не так с этикой. Я не думаю, что Хант – убежденная злодейка. Но она сотрудничает с Фиоре и Юрдоном, хотя ни один здравомыслящий ученый не пошел бы на это. И потом она провела мне несанкционированную редакцию памяти, а это уже противозаконно. Но я не могу быть уверена, что не согласилась? И был ли у меня – или, раз на то пошло, у Хант – выбор? Я трясу головой, жмурюсь. Все эти противоречия и прочие когнитивные диссонансы грозят свести меня в могилу.
За окнами – солнечное утро четверга, когда доктор Хант является вновь, садится у моей кровати с блокнотом в руке и подбадривает меня искренней улыбкой.
– Итак, Рив, вы прекрасно совладали со всеми невзгодами. Выздоровление идет полным ходом. Думаю, есть все основания выписать вас. – Шариковой ручкой она что-то строчит в блокноте. – Вы все еще идете на поправку, так что мой вам совет – следующие несколько дней никаких серьезных нагрузок! Вы не должны возвращаться на работу раньше четверга следующей недели, а еще лучше – сидите дома до следующего за ним понедельника. Этот лист потом отдадите Яне – это официальный больничный. Если вдруг почувствуете недомогание, или у вас повторится приступ головокружения, немедленно звоните в клинику.
– А на скорую помощь нельзя рассчитывать? – осведомляюсь я.
Хант убирает непослушный седоватый локон за ухо.
– Мы еще находимся в процессе привлечения новых людей в сообщество, – отвечает она. – Парамедиков здесь не будет до следующей недели. Им предстоит модернизировать свои импланты, чтобы обзавестись дополнительными навыками. Но если через две недели вы вызовете скорую помощь или полицию, вам не придется иметь дело с сотрудниками-зомби. – Доктор оглядывает палату. – Как говорили в темные века, всегда не хватает рук…
– Вообще-то, я хотела спросить… – Я не заканчиваю фразу, не зная, стоит ли вообще затрагивать эту тему, но Хант уже знает, к чему я клоню.
– Вы поступили правильно, вызвав скорую помощь, – решительно говорит она. – Не сомневайтесь в этом. – Она хватает меня за руку, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. – Но зомби, увы, бесполезны, когда дело касается чего-то большего, чем рутина. – Она тихо вздыхает. – Будет проще, если помогать мне станут живые, обучаемые нестандартным навыкам и решению комплексных задач люди.
– Сколько человек в итоге начнут жить в симуляции? – спрашиваю я. – В материалах вначале говорилось что-то о десяти… приходах по десять человек, но если вам требуются живые полицейские и медики – значит, к заселению запланировано гораздо больше?
Доктор выглядит удивленной.
– Нет, сто участников. Просто размер сравнительного набора для перенормировки баллов, Рив, всего один приход. Мы знакомим участников друг с другом контролируемым образом, по десять когорт на приход, но вы уже почти все освоились. На следующей неделе мы откроем коллектор и соединим все районы. Именно тогда наша полития начнет свое реальное существование! Это будет очень интересно – вы встретите незнакомцев, а зомби будет гораздо меньше.
– Ого, – говорю я просевшим голосом. Голова идет кругом. – И сколько, э-э, районов вы планируете объединить?
– О, около тридцати приходов. Этого достаточно, чтобы образовать один небольшой город, что, согласно нашим моделям, является минимумом для стабильного общества.
– Все разом будет очень сложно контролировать.
– Еще как! – Доктор Хант встает и поправляет белый халат. – Придется использовать как минимум три собственных воплощения, чтобы идти в ногу со временем! – Еще один непослушный локон падает на ее лицо, и она откидывает его назад. – А теперь я оставлю вас, если не возражаете. Вы готовы к выписке, можете вернуться домой, как захотите, – просто скажите медсестре в регистратуре, что уходите. У вас остались вопросы?
– Да, – поспешно отвечаю я и немного колеблюсь. – Когда вы редактировали мою память, у вас было искушение… ну, знаете, что-то изменить во мне? Я имею в виду, в самой личности, в установках…
Хант пристально смотрит на меня своими большими карими глазами. Она выглядит задумчивой.
– Знаете, если бы я начала изменять чью-то личность… установки, как вы говорите… у меня не осталось бы времени на то, что действительно требовалось. – Она улыбается мне, но выражение ее глаз внезапно делается холодным. – Кроме того, это весьма сомнительное, неэтичное для врача поведение, миссис Браун. И у меня есть два ответа на ваш вопрос. Во-первых, что бы я ни думала о пациенте, никогда не сделала бы ничего, что не отвечало бы его интересам. И, во-вторых – от вас я ожидала большего. Хорошего дня.
Она поворачивается и уходит. Ну вот, выпендрилась, думаю я; от смущения прямо тошнит. Не уследила за языком. Хотела бы я побежать за ней и извиниться, но это усугубило бы недоразумение, не так ли? Идиотка, говорю себе. Хант права, они не смогли бы управлять системой без медика-надзирателя, который действует в интересах его участников; кроме того, я обидела сейчас единственного экспериментатора, потенциально пребывающего на моей стороне. Она могла бы помочь мне лучше адаптироваться, ну да… м-да.
Собственно, мне здесь больше нечего делать. Я встаю и роюсь в сумке, которую Сэм принес вчера вечером. Там есть нижнее белье, платье с цветочным узором, пара сандалий с тонкими ремешками, но он забыл сумочку. Ладно, в любом случае он хорошо поработал. Я одеваюсь и иду в отделение неотложной помощи. По пути прохожу двери в другой корпус больницы, над которыми горит надпись «РОДИЛЬНЫЙ ДОМ». Надо думать, скоро там будет полно народу, а сейчас удручающе пусто.
Когда я дохожу до регистратуры, у меня пружинит шаг.
– Выписываюсь! – говорю я.
Непись за стойкой кивает.
– Миссис Рив Браун покидает учреждение по собственному желанию, – отчитывается она, похоже, сама перед собой. – Хорошего дня.
Больница выходит на Главную улицу, зажатую между рядом магазинов и кварталом, отведенным под офисы. День солнечный, теплый, и мое настроение поднимается, когда я оказываюсь на улице. Чувствую себя воздушной и пустой, легкой как перышко, ни о чем не заботящейся! По крайней мере, не сейчас, мрачно бормочет упрямая часть меня. Затем у меня создается впечатление, что даже та часть, которая всегда начеку, пожимает плечами и вздыхает, как бы говоря: уж точно можно взять выходной, чтобы восстановиться. Фиоре фактически снял меня с крючка, за что я могу поблагодарить доктора Хант, так что у меня есть реальный выбор. Я вольна продолжать брыкаться и бороться с неизбежным или пойти домой, расслабиться на несколько дней, успокоиться, избежать нежелательного внимания со стороны Фиоре и его кармодрочеров. Могу даже притвориться, что мне весело – почему бы не относиться ко всему как к игре? К тому же, приходит мне в голову, если я хочу уничтожить Джен, лучший способ сделать это – выиграть на ее же поле. А план побега всегда можно разработать позднее. И еще надо хотя бы попробовать уладить дела с Сэмом – мне не нравится, как паранойя и страх, судя по всему, отдаляют нас друг от друга.
Мне требуется три часа, чтобы добраться до дома на такси, в основном потому, что я трачу много времени в женском салоне красоты. Я делаю прическу, затем прогуливаюсь по универмагу. Салон и универмаг по-прежнему обслуживают только неписи, что изрядно раздражает, но, по крайней мере, меня они не беспокоят. Мне действительно нужна новая одежда – понятия не имею, что случилось с той, которую я носила во время восхождения. К тому же модная одежда позволяет набирать очки приятным и простым способом, а в этом я могу нуждаться. В перерывах между покупками я оказываюсь у киоска с косметикой. Хочу сделать Сэму сюрприз и прошу услужливого непися помочь мне с выбором чего-то по-настоящему классного. Хотя люди в темные века мало знали о преобразующих нанотехнологиях, они вполне разбирались в использовании натуральных продуктов для изменения внешности. Когда косметолог закончил, я с трудом узнала себя в зеркале.
Я все еще не очень хорошо себя чувствую, поэтому устаю гораздо быстрее, чем ожидалось. Итак, я заканчиваю поход по магазинам, заказываю доставку продуктов на дом и беру такси.
Дома, как я и ожидала, ужасный беспорядок. Уборщица, которую я наняла, когда устроилась на работу в библиотеку, приходила, но только раз в неделю, а Сэм забивал грязной посудой раковину и оставлял стаканы в гостиной. Стараюсь не обращать на это внимания, сажусь и отдыхаю, но через полчаса сдаюсь. Если мне нужно адаптироваться, я должна с этим управиться – такова часть моей роли, – поэтому я отношу все стаканы на кухню и загружаю один за другим в посудомоечную машину. Потом ложусь вздремнуть. К сожалению, в мою голову уже закрался коварный демон недовольства, поэтому я снова встаю и иду в гостиную. Понимаю, что мне никогда особо не нравилась обстановка здесь, а сильнее всего и необъяснимо раздражает диван. Заменить бы его на что-то более человеческое! Пока я занимаюсь перестановкой, время летит незаметно, и вот уже почти шесть. Сэм скоро вернется с работы.
Готовлю я плохо, но моих мозгов хватает, чтобы понять инструкцию на упаковке. Когда я слышу щелчок замка, быстренько раскладываю столовые приборы.