Сквозь приоткрытую дверь я увидела Чису. Она стояла перед станком в защитных очках, волосы были собраны. Судя по инструментам в обеих руках, она что-то ремонтировала – видимо, дрона.
Чису повернулась и увидела сначала щенка, потом – меня. Поочередно осмотрев нас, она вновь перевела взгляд на меня.
– Наоми, привет. Впервые тебя здесь вижу.
Я хотела было поздороваться, но от смущения потеряла дар речи. Чису рассмеялась.
– Проходи.
Я осторожно зашла внутрь хижины и сразу почувствовала резкий запах машинного масла. Полки были уставлены всевозможными деталями, а по комнате передвигался овальный робот, который подносил Чису инструменты и детали, о назначении которых мне оставалось лишь догадываться. На полу, на столе – повсюду были разбросаны молотки, шурупы, гвозди и провода. Радио на стене издавало непонятные шумы вперемешку с малайскими фразами диктора.
– Ну как тебе, нравится здесь? – заинтригованно спросила Чису.
Я не могла оторвать глаз от причудливых предметов в хижине. Обстановка завораживала. Словно по волшебству, я оказалась в совершенно незнакомом мне мире. Лес – владения Рэйчел, а эта хижина – царство Чису.
Амара пришла в восторг, когда вечером я во всех подробностях рассказала ей о встрече.
– По словам Чису, там даже есть проход к подземному складу деревни, где хранится множество дронов.
Я гордо рассказала и про щенка, которого смогла починить, за что его хозяйка меня похвалила. И про то, что теперь я в любое время желанный гость в ее хижине. От меня требовалось лишь не трогать приборы, так как о них очень легко пораниться.
Сестра с удовольствием уплетала фрукты, которые мне дала Чису. Смакуя сочную мякоть манго, Амара сказала:
– Мы занимаемся культивированием и часто бываем возле хижины, но она ни разу не пригласила нас зайти. Видимо, не хочет показывать, над чем трудится.
– Да? А меня сразу пригласила.
– Наверное, потому что ты младше. Чису по-разному относится ко взрослым и детям. С Дэни вот она часто ругается. Особенно если возникают какие-то проблемы с эксплуатацией оборудования в оранжерее. Дэни говорит, что руководитель и не должен всем нравиться. Каким бы беззаботным и добродушным ни был человек, когда дело доходит до серьезных решений, от него требуется хладнокровность.
Странно было слышать про строгость Чису. Сегодня она мне показалась совсем не такой. Амара недоверчиво сказала:
– Какой бы доброй она ни была с детьми, внутренне она всегда очень собранна.
– А ты у нас что, уже не ребенок?
– Наоми, я уже взрослая, а ты еще нет. И тот факт, что она тебя пустила в свою хижину, только подтверждает это, – пожав плечами, сказала Амара.
Сестра была старше меня всего на три года, ей шестнадцать. Но Амара работала вместе со взрослыми и, видимо, поэтому считала себя одной из них. Она и внешне изменилась: выглядела намного более крепкой и здоровой, иногда я ее даже не узнавала. Для меня Амара всегда будет старшей сестрой, но для остальных она – самый молодой сознательный член общины, который усердно трудится наравне со всеми.
Я была ненамного ниже Амары и не считала себя ребенком. Хотя если рост и возраст дают мне возможность заходить в удивительную хижину Чису, то это совсем неплохо – считаться маленькой.
Меня как магнитом тянуло в мастерскую Чису. Будь моя воля, я бы ходила к ней каждый день, но, чтобы не надоедать хозяйке, решила наведываться дважды в неделю. Когда Чису была занята работой, я просто молча сидела на стуле, погруженная в свои мысли. Она встречала меня с улыбкой, всегда спрашивала, как дела у жителей деревни, показывала разные приборы, собранные из обнаруженных в заброшенных районах деталей, и, стоя за токарным станком, с интересом слушала о том, как прошла моя неделя. Вскоре она начала давать мне мелкие поручения: найти на полке и подать ей какой-нибудь инструмент или принести дрон из леса. И я была рада стараться.
Как-то раз мы вместе с Чису подошли совсем близко к оранжерее. Она надела специальный защитный костюм и зашла внутрь, оставив меня ждать у стеклянной стены постройки. Вдруг я встретилась глазами с Рэйчел, поливавшей растения. Она быстро отвела взгляд, а я замерла от удивления. Она ботаник, которому вроде как полагается носить белый лабораторный халат, но он оказался темным и длинным, а ее голова была покрыта платком. Ее загадочные светло-карие глаза отпечатались в моей памяти.
– Ну, как тебе моя приятельница? – спросила Чису, выйдя из оранжереи. – Очаровательная, да? Я тоже при первой встрече была поражена.
Я удивилась тому, что Чису назвала Рэйчел своей приятельницей. В каких они отношениях? Как оказались здесь? И кто из них раньше? Для чего они решили сохранить эту деревню? Вопросов было много, но, как я поняла, члены общины тоже мало знали, поэтому не стала приставать к ним с расспросами.
Чису, как и все, твердила, что заходить в оранжерею опасно.
– Там очень высокая концентрация пыли. Даже для устойчивых. Мы следим, чтобы не было утечки. Лучше, если никто туда не будет заходить.
Я верила, что мне нечего опасаться, но Чису была непреклонна, и мне пришлось кивнуть в знак согласия. Еще в Лангкави нам говорили, что высокая концентрация пыли не щадит даже тех, у кого полная устойчивость. Но в таком случае почему пыль не действует на Рэйчел?
Может, она, как и я, сначала сбежала из лаборатории, где над ней ставили всевозможные эксперименты, а потом укрывалась от мародеров, охотившихся на устойчивых? Мне столько всего хотелось узнать, но Рэйчел никогда не покидала оранжерею, а мне вход туда был запрещен. Всякий раз, когда я спрашивала про нее Чису, та уклонялась от ответа. Видимо, в оранжерее был свой мир и свои законы.
Чису вместе с помощниками часто обследовали заброшенные районы в окрестностях. Все дроны, которые охраняли деревню, были собраны из фрагментов обнаруженных там старых роботов или других приборов.
– Бродяги уже забрали все, что лежало на виду, поэтому нам приходится выискивать остатки. Если кто-то о нас узнает, беды не миновать. Ты знаешь, каждый раз, когда я хожу по заброшенным районам, мне на ум приходят странные мысли. Мы строим здесь жизнь, раскапывая чужие могилы. После начала эпохи Пыли мир стал еще более противоречивым.
Я понимала, о чем говорит Чису. Жизнь и смерть стали неразделимы. И наша деревня не исключение. Раньше здесь жили совсем другие люди. Иногда мы находили их старую одежду или предметы быта, и тогда я думала, а где они сейчас? Живы ли они? Об этом можно лишь догадываться.
Когда Хару почти поправилась и уже могла самостоятельно выходить на прогулку, Чису впервые за долгое время пришла в зал собраний. Она вытащила что-то из корзины, и все сразу оживились. Приглядевшись, я поняла, что это кофейные зерна.
– Я не верю! Откуда? – вскрикнула Шайен.
– Рэйчел вырастила в оранжерее. Я чуть ли не на коленях ее умоляла. Так хотелось свежего кофе.
Все были в восторге. Амара принесла чайник из нержавеющей стали и кружки с трещинками. Она собиралась показать кофейную церемонию. У нас на родине такие проводили постоянно – приглашали гостей и по несколько часов пили кофе с попкорном. Здесь у нас не было попкорна или фарфорового чайника, но Амара сварила кофе по-эфиопски. И я ощутила тоску по былым временам.
К несчастью, кофе оказался безвкусным. И дело было не в кулинарных талантах Амары. Может, оранжерея – неподходящее место для его выращивания? Или с сортом что-то не так. Взрослые были рады уже хотя бы тому, что пили не растворимый, а свежий кофе. Никто не выразил недовольства. Каждый глоток безвкусного кофе снова возвращал меня к мыслям о Рэйчел. Как ей удалось выполнить эту невероятную просьбу Чису? Кто же она такая?
С самого утра в деревне было неспокойно. Все обсуждали подозрительного человека, которого ночью в лесу зафиксировали разведдроны. К счастью, вовремя сработала дымовая завеса, и он ушел, но от мысли, что нас чуть не обнаружили, пусть и случайно, становилось тревожно. Хару сказала, что и раньше поблизости время от времени появлялись мародеры, до которых доходили слухи о деревне. Такого давно не случалось, но, видимо, нужно снова быть наготове.
– Дэни строго запретила ходить к границе леса. Отныне охранять ее будут только дроны, – пожав плечами, сказала Хару. – Но что они могут узнать? Защищать деревню – это наша прямая обязанность. Я считаю, что с сегодняшнего дня мы должны еще внимательнее вести там разведку.
– Ага, мало тебе одной сломанной ноги?
– Ой, вечно ты драматизируешь, – сказала Хару, но на ее лице читалась тревога.
Впрочем, все в деревне чувствовали беспокойство. Инцидент незначительный, но он мог повториться, поэтому взрослые разрабатывали план реагирования, размышляли, имеет ли смысл размещать у леса боевое оружие. Мы с сестрой тоже нервничали. Илим должен был стать для нас безопасным убежищем, а теперь мы вновь оказались перед лицом опасности.
Даже когда мы с Хару возобновили наши разведывательные вылазки, я продолжала приходить в хижину к Чису. Здесь не чувствовалось тревоги, которой был наэлектризован воздух снаружи. Я наконец поняла, почему именно Чису, необщительная, увлеченная лишь техникой женщина, была главой поселения. Она излучала спокойствие и уверенность в том, что любую проблему можно решить.
Обычно Чису трудилась с самого утра, но, бывало, приходила в хижину и по вечерам. В такие дни я гуляла поблизости и не могла удержаться, чтобы не подойти к оранжерее на вершине холма. Даже в солнечные дни в ней всегда горело освещение. Разглядывая диковинные растения, устилающие стены, я иногда встречалась взглядом с Рэйчел.
– Рэйчел, как ваши дела? – спрашивала я через стекло.
У двери оранжереи висел динамик, через который Чису часто разговаривала с Рэйчел. Но даже когда он был выключен, через тонкую стеклянную дверь все равно проходил звук.
– Привет, – коротко отвечала Рэйчел своим таинственным низким голосом.
Услышав его впервые, я подумала, что он принадлежит не человеку, а какому-то волшебному существу из другого мира.