– Ну, что поделать. Будем ждать.
– Журналисты одолевают, я уже замучилась им отказывать. А вместо сестер с прессой сейчас общается Рудан. Боюсь, как бы он не сболтнул чего лишнего.
Рудан не знал, что делать с огромным количеством предложений об интервью от журналистов, но его не могло не радовать такое внимание. Аён посоветовала ему не встречаться с ними без одобрения Амары и Наоми, но в газетах города уже появились статьи, в которых авторы цитировали его слова. Конечно, чем больше людей узнает об этой истории, тем лучше, но публичность таит в себе немало опасностей. Некоторые журналисты уже извратили его слова и раскритиковали сестер. Аён надеялась, что Наоми никогда не увидит эти статьи.
После окончания симпозиума в НИИ царила рабочая атмосфера. Субин целыми днями стояла перед голографическим экраном, готовя отчет для Корейского национального дендрария, а Пак Соён отвечала на бесконечные вопросы Департамента лесного хозяйства по поводу результатов секвенирования генома мосваны. Юнчжэ тоже внимательно изучала эти данные. После того как Аён опубликовала свою теорию об Илиме, она запросила у научного сообщества все имеющиеся данные о мосване, которых оказалось очень много. Работы у группы растениеводов было хоть отбавляй. На столе лежали образцы мосваны, которые прислали со всей страны. От эфиопских ученых, с которыми удалось познакомиться на симпозиуме, тоже приходило множество писем. К счастью, директора Кан Ихён тоже интересовала связь между неконтролируемым распространением мосваны в Хэволе и событиями давно минувших дней, поэтому все смогли сосредоточиться на этой проблеме.
Среди писем в электронной почте встречались и гневные, адресованные персонально Аён. К ее большому удивлению, рассказ об Илиме вызвал большой резонанс и породил множество альтернативных гипотез. О том, что Совет по борьбе с пылью и дизассемблер были мошенничеством мирового уровня, или о том, что планета сама создала мосвану ради своего спасения. Чтение этих писем было пустой тратой времени, но одно, где автор рассуждал о причинах появления пыли, заинтересовало Аён.
Как известно, эпоха Пыли продлилась до мая 2070 года. Побороть заразу удалось благодаря Совету по борьбе с пылью, который изобрел дизассемблер. Его эффективность не вызывала сомнений и была подтверждена многочисленными экспериментами в симуляционных центрах. Вероятно, и Наоми это было известно. Но тогда какая роль, по ее мнению, здесь отведена мосване? Верит ли она, что именно это растение уничтожило пыль?
Погруженная в тяжелые размышления, Аён проверила почту и заметила новое письмо. Пришел ответ от перерабатывающего предприятия Хэволя, который она с нетерпением ждала.
– Юнчжэ, – позвала Аён коллегу, которая все еще занималась изучением результатов секвенирования. – Похоже, мне придется еще раз съездить в Хэволь.
– Зачем? У нас уже и так полно образцов мосваны.
Аён показала письмо коллеге. Юнчжэ заинтересовалась. Вернув планшет Аён, она сказала:
– Если узнаешь что-то, сразу сообщи.
– Конечно.
В этот раз Аён поехала не на место работ по реконструкции, а на улицу, где располагались ангары и другие рабочие помещения. Говорят, что, когда активно велись раскопки, в этом районе находились частные предприятия. Теперь на зданиях висели таблички «Закрыто» или спреем-краской был нарисован крест. В некоторых зданиях окон вообще не было или они были завешаны. Пригревало яркое солнце, но у Аён было странное ощущение, будто она оказалась в разрушенной деревне. С тревогой оглядываясь по сторонам, она наконец заметила серое здание с небольшой вывеской «Технологии будущего». Аён нажала на пожелтевшую кнопку звонка.
– Это Чон Аён, у нас назначена встреча.
Когда открылись раздвижные двери, обклеенные черной пленкой, из помещения повеяло затхлым запахом машинного масла. Вдоль стен располагались стеллажи, заставленные всевозможными приборами, коробками с деталями, ведрами с краской и спреями. Аён последовала за встретившим ее мужчиной. В небольшом здании располагался сразу и склад, и офис. Аён показалось, что они очень долго блуждали по коридорам, прежде чем наконец остановились перед небольшой приемной, которая, впрочем, тоже была заставлена ящиками с инструментами.
Генеральный директор Чан раньше возглавлял «Технологии будущего», но теперь работал в другой компании раскопщиков. Он начал несколько сумбурно рассказывать:
– Вообще, эта компания уже год как не работает, и мы постепенно освобождаем помещение и перевозим все в новый офис. Поэтому я и предложил встретиться здесь. Но вы не думайте, мы ничем противозаконным не занимаемся, хоть и легальным это тоже трудно назвать. Скорее, что-то среднее. Как вы сами знаете, роботов-гуманоидов сейчас производить строго запрещено, но все, кто, несмотря ни на что, хочет их заполучить, обращаются на предприятия Хэволя. Но что касается нашей компании, то мы в основном работаем с коллекционерами или фанатами машин.
За последние годы законодательство, касающееся сборки и производства деталей для роботов-гуманоидов, значительно ужесточилось, поэтому многие компании закрылись, но еще несколько лет назад незаконный бизнес по продаже таких изделий в Хэволе процветал. В городе было и кое-что еще, на чем можно было неплохо заработать, но почти половина предприятий безнаказанно занималась именно роботами. Аён пыталась связаться и с более крупными компаниями, которые промышляли нелегальной сборкой роботов, но там не смогли ответить на интересующий ее вопрос. Генеральный директор Чан был одним из немногих, кто ответил по существу.
Аён вспомнила робота-гуманоида, которого видела в доме Ли Хису. Старушка часто отлучалась на несколько дней и возвращалась с полными сумками всевозможных деталей. Хэволь раньше был самым крупным центром производства робототехники в стране. К несчастью, сейчас он представлял собой большую свалку металлолома, что привлекло сюда множество перерабатывающих предприятий. Аён предположила, что и Ли Хису могла наведываться именно в Хэволь.
Пообщавшись с местными компаниями, она смогла узнать две вещи. Во-первых, несколько лет назад в район, где располагались фирмы-раскопщики, постоянно приходила одна старушка. Фанаты роботов появлялись здесь довольно часто, но, по их словам, бабушка всегда искала определенные детали, что не могло не бросаться в глаза. Именно поэтому все ее знали. Во-вторых, незадолго до происшествия с мосваной кто-то прикатил тележку в район раскопок и долго там бродил. Но на большом расстоянии очевидцы не могли точно определить, походил ли этот человек хоть немного на Ли Хису.
Потягивая кофе, директор Чан продолжил:
– В основном люди приходят к нам за антикварными роботами. Бывает, появляются и фанаты утерянных технологий. В простых коллекционерах никто не видит особой угрозы и почти их не контролирует, а нам удается хорошо на них подзаработать. А вот повторная сборка роботов – весьма трудное дело, ей мало кто занимается. Поэтому Ли Хису все запомнили.
– А что в ней было необычного?
– Непохоже было, что для нее это просто хобби. Она будто бы проводила эксперименты, пытаясь восстановить какие-то события. Ну а что, всякое бывает. Но та старушка не походила на сумасшедшую. Наоборот, она была очень спокойной и веселой. И ее знания в механике были совсем не поверхностные.
После его слов в памяти Аён всплыли всевозможные приборы, которые она видела в доме Ли Хису, включая, конечно, робота-гуманоида, которого ей удалось тогда разглядеть до мельчайших деталей. Она вспомнила ее записи с какими-то сложными вычислениями. Чем же она занималась? Что хотела проверить?
– А вы помните этот инцидент? Он произошел пять лет назад. – Аён протянула директору планшет, на котором была открыта вкладка со статьей.
Внимательно изучив текст, он ответил:
– Да, помню. Он наделал шуму и среди наших компаний. Какая-то невероятная история о призраках. Но доказательств не нашлось, поэтому довольно скоро все об этом забыли.
Статья была посвящена гуманоидному роботу, обнаруженному в Хэволе. Хозяин завода по утилизации отходов купил его за гроши у перерабатывающей компании и решил заменить в нем блок питания, так как на вид он был недешевый. Робот неожиданно включился и куда-то убежал. Полиция его не нашла, и дело быстро закрыли.
– О, я кое-что вспомнил. Ли Хису приходила расспросить нас об этом инциденте. Но рассказать нам было особо нечего. Очень скоро «Технологии будущего» лишились своих постоянных клиентов и переключились на правительственные проекты. Примерно тогда же старушка куда-то пропала.
На просьбу Аён поделиться контактами Ли Хису директор Чан решительно отказал, заявив, что компания не имеет права разглашать личные данные клиентов. Аён понимающе кивнула. Даже если бы он и дал ей информацию, за столько лет она наверняка устарела.
– Большое вам спасибо. Все, что вы рассказали, важно для моего исследования и для меня лично. Благодаря вам я кое в чем разобралась.
Аён уже собиралась уйти, когда директор Чан ее остановил.
– Подождите. Вот, возьмите. Это не домашний адрес, но сюда мы отправляли ей каталоги. – С этими словами он нерешительно протянул листок.
Покинув здание, Аён вернулась к припаркованному ховеркару. По адресу, которым поделился директор, находился пансионат для престарелых. Аён решила, что, прежде чем ехать туда, правильнее сначала позвонить.
Неужели Ли Хису и правда там? Неужели они смогут снова встретиться?
– Здравствуйте, это Чон Аён из Научно-исследовательского института изучения пыли. Я хотела бы узнать, проживает ли у вас Ли Хису. Или если такого человека нет, то могли бы вы проверить по имени Ли Чису.
Аён с волнением ждала ответа сотрудника. На том конце провода раздалось: «Такого человека нет», а потом вперемешку с каким-то шуршанием и голосами на фоне: «Подождите, пожалуйста». Секунды показались Аён бесконечными.
– Она была здесь четыре года назад, но, к сожалению…
Сердце Аён упало. Она могла бы и сама догадаться. Ведь в пансионаты для престарелых просто так не приезжают. Но следующие слова сотрудника ее удивили: