– Точно, – согласился Котов. – А если считать объектом район насосной станции, то наблюдатели могут находиться примерно на удалении от него метров на пятьдесят, не больше. И на возвышенных участках. Что у нас есть под такими углами и на таком удалении и ближе? Вот, газоотводная труба, «фитиль», через который сжигают отходы газов. На ней, насколько я помню, несколько площадок по высоте для обслуживания. Если примерно, то они где-то метров через десять располагаются.
– А с этой стороны, – показал пальцем в третий сектор Зимин, – где должен был находиться третий предполагаемый наблюдатель, ничего нет, только какое-то здание. Цех, что ли, какой-то.
– Я помню, – кивнул Котов. – Пока светло было, я видел это строение. Склад, скорее всего. Высота метров семь, и вот с этой стороны наружу над воротами выходят тельферные балки. Думаю, что вполне на крышу можно забраться. Наверняка какие-то лестницы предусмотрены для ремонтников. Крыша – вещь не вечная, ее иногда чинить надо.
– Остался вопрос с блуждающими в ночи людьми, – подал голос Ларкин из-за брезента. – Кто там открывал ржавую дверь и зачем.
– Смена караула? – первым предположил Зимин, порадовав командира. Значит, военная кафедра все-таки оставила след в голове филолога.
– Резонно, – ответил Котов. – Во сколько вы слышали звук? Это когда я вас окликнул, заметив наблюдателя? Это было примерно одиннадцать часов. Стандартный срок смены караула практически во всех армиях один – это двухчасовая смена. Значит, следующая смена в час ночи, потом в три часа, потом в пять.
– Осталось только проверить это, – снова сказал из-за брезента Ларкин. – Если в час ночи выйдут и сменят, то у нас весь расклад на руках и козыри в рукавах.
– Сыграем потом в три часа ночи под смену? – оживился Савичев. – Втихаря убираем разводящего со сменными караульными, двигаемся к каждому посту и так же тихо снимаем всех по очереди. А потом…
– Долго, – отрицательно покачал головой Котов. – Снимать надо одновременно. Всех троих. Так мы избежим всяких неожиданностей. У нас лимит времени. А в целом идея принимается. Придется немного попотеть. Работаем парами.
В половине первого ночи вся группа, одетая в маскировочные костюмы, собралась у разрушенного забора, ограждавшего некогда территорию завода. Котов предварительно сам проверил, насколько костюмы хорошо гасят тепловое излучение тела. Кожаные перчатки закрывали руки, маски на лицах оставляли открытыми только глаза, но верхняя часть лица прикрывалась прибором ночного видения, поэтому ни одного теплого участка прибор не улавливал.
– Сова, пошел! – приказал Котов.
Савичев как тень скользнул в пролом и исчез в ночи. Макс Ларкин, замыкающий в группе, не сводил глаз с наблюдателя на нефтехранилище. Котов прикрывал своего бойца внизу, фиксируя любое движение на земле. Спецназовец прошел до разрушенного железнодорожного полотна и тихо передал: «Прошел чисто».
Вторым двинулся сам командир. Теперь на земле его передвижение прикрывал Савичев, который в любой момент мог подать сигнал опасности, и Зимин, ведший наблюдение от забора в более широком секторе. Распределив зоны для наблюдения с Савичевым, Котов велел идти Зимину. Следом к группе присоединился и Ларкин.
– Порядок, – сообщил он. – Спит там парень, что ли, или на телефоне в игровые приложения играет.
– Мне кажется, – подумав, добавил Котов, – что у него прибор ночного видения барахлит. Вот он его периодически снимает и возится с ним, поэтому мы и видим подсветку.
– Ну, это его последняя в жизни большая проблема, – хмыкнул Савичев.
– Отставить посторонние разговоры, – строго приказал Котов. – Рассредоточиться для наблюдения.
Бойцы начали расползаться в разные стороны. Заранее были определены точки, откуда спецназовцы будут вести наблюдение за всеми тремя постами боевиков. Котов оставался ближе всех к предполагаемому входу в укромное помещение террористов. Он хорошо видел большие ворота, которые вели в здание насосной станции. Кажется, в этих воротах была еще и дверь. Окна располагались в один сплошной ряд почти под крышей. Других входов спецназовцы не заметили. Теперь задача была точно определить, откуда выйдет смена караула.
Время бежало незаметно. Часовая стрелка приблизилась вплотную к часу. Минутная догоняла ее, приближаясь к цифре 12. И тут, одновременно с металлическим скрежетом, на земле возле здания насосной станции что-то шевельнулось. Котов насторожился. Снова что-то шевельнулось, а потом с протяжным визгливым звуком приподнялась крышка люка и откинулась в сторону. Капитан тут же приложил к глазу ночной прицел, который прихватил с собой. Теперь он видел все как на ладони.
Это был, скорее всего, грузовой люк для спуска в подвальное помещение насосной станции каких-то грузов. Может, через него спускали вниз во время ремонтных работ габаритные детали, может быть, реактивы для очистки воды, может, люк просто служил для откачки из подвала воды или нефтепродуктов. И через этот люк на поверхность стали выбираться люди с автоматами. Один, второй третий… Трое? Котов привык, что по постам караульных в армии сопровождает «разводящий», собственно, он и производит смену караулов. А здесь все «по-простому». Зря вы это, ребята, усмехнулся он.
Трое боевиков, ежась и тихо переговариваясь, постояли возле здания, потом неторопливо двинулись в сторону складов. Один, как и следовало ожидать, отделился от своих товарищей, подошел к нефтехранилищу и, топая ногами, полез по металлической лестнице наверх. Лестницу было не видно, но она явно имелась с другой стороны строения. Котов мысленно сделал пометку в предварительном плане.
Двое других удалились в темноту. На время они пропали из поля зрения, потом на крыше склада поднялась фигура человека, который, видимо, что-то сказал своему сменщику. Интересно, сначала спустится тот, что наверху, или поднимется тот, что внизу? Котов стал смотреть внимательнее. Это была важная информация. Ага, полез сначала новый. А наверху стоит другой и ждет. А что у нас с третьим? Ага, третий наблюдатель свесился через ограждения на промежуточной площадке на газоотводной трубе, что-то говорит сменщику. Так, сменщик полез к нему по лестнице. Расслабились вы тут, ребята. Шумите, не проявляете осторожности. Ну, ждем. Так, теперь спускаются те, кого сменили. Ага, двое спустились. С нефтехранилища тоже спустился человек и пошел к люку, не дожидаясь остальных. Бардак у вас тут, друзья мои, усмехнулся Котов. Ага, фонарик включил, спускается по ступеням. Вот и эти двое подошли. Вся смена заняла шесть минут. Все друг друга знают в лицо, и никто не думает, что снизу могут подойти совсем чужие люди.
Люк закрылся, и над заводом снова повисла ночная тишина. Котов поочередно вызвал своих бойцов. Каждый доложил, что видел, какие особенности бросились в глаза. План складывался. Распределив задачи, командир отправил Савичева к газоотводной трубе, Ларкина, как лучшего стрелка из всех четверых, оставил возле нефтехранилища с Зиминым, а сам двинулся, сливаясь с темными стенами, к зданию склада.
Осторожное перемещение производилось поэтапно. Пока один двигался по тщательно продуманному маршруту, выбирая наиболее темные участки территории, кто-то обязательно вел наблюдение за теми часовыми, в чей сектор попадал спецназовец. Через полчаса все были на своих точках. Котов облегченно вздохнул. Это была чуть ли не самая сложная часть операции, у одного наблюдателя, видимо, был все-таки прибор ночного видения, могли иметь такие приборы и другие.
Ожидание, выматывавшее нервы, длилось еще почти два часа. Время от времени снова закрадывалась мысль, а вдруг они ошиблись? Вдруг это просто совпадение, и смена происходит в другое время и не так? Уходить перед рассветом и снова наблюдать, снова прикидывать, вычислять? А время? Это значит, что бездарно будут потеряны сутки. Целые сутки, когда все решают часы! Котов мысленно улыбнулся. Ведь он сейчас за своих бойцов переживал, сам-то часами мог ждать удобного момента. Приходилось ждать в неудобных позах, в неудобном месте. Как только за время его службы не приходилось ждать. Нервы должны быть как стальные канаты, а лучше их вообще не иметь.
За этими размышлениями его и застало совпадение стрелок на часах. Ну, вот, вздохнул капитан, три часа ночи. Где? Где смена наблюдателей? Ох, как неприятно, когда события начинают идти совсем иначе, чем предполагалось. Кажется, все учел, все просчитал и… Характерный металлический скрежет прозвучал в ночной тишине райской музыкой. Котов мгновенно глянул на часы. Без четырех минут три. Порядок. Из подвального люка стали появляться фигуры людей. Один, второй, третий… четвертый. Твою мать!.. Что за новость?
– Всем внимание, я – Барс! – передал Котов. – Вышли четверо. Повторяю: вышли четверо.
Эх, теперь вся надежда на то, что Зимин не подведет. Вот ведь как бывает. Выделяешь наименее опытному самый слабый и надежный участок, а он оказывается самым трудным. Ничего, Ларкин вытянет ситуацию. Им там виднее.
Котов увидел, что двое остались возле люка, продолжая разговаривать, а двое двинулись в глубь территории. Ничего опасного, но у каждого наблюдателя обязательно должен быть передатчик для подачи сигнала тревоги, иначе его роль как наблюдателя сводится к нулю. И все теперь зависит от слаженности действий всех четверых спецназовцев.
– Сова, я – Барс! – позвал Котов.
– Сова, слушаю!
– Сова, у входа остались двое. Ситуация усложняется. Нам с тобой надо работать синхронно Понял меня?
– Барс, жду команду. Оба на мушке.
– По моей команде «плюс» снимаешь верхнего, а потом его сменщика внизу. У тебя на все две секунды, иначе кто-то из них может подать сигнал тревоги.
– Понял, Барс. Верхний на мушке. Жду команду.
Сейчас все бойцы были вооружены «винторезами» – мощным бесшумным оружием. У всех установлены электронные ночные прицелы. Котов, сдвинув прибор ночного видения на лоб, вел стволом по крыше склада. Важно было, чтобы тот наблюдатель показал себя. Все упиралось в него. «Снять» его первым, а уж второго он «снимет» за полсекунды на земле. И Савичеву проще – у него оба объекта на виду. Черт, стиснул зубы капитан, сменщик наблюдателя уже подошел к лестнице. Сейчас он начнет подниматься. Если придется «снимать» его на лестнице, то может получиться много шума. Звук падения тела, грохот упавшего на камни с высоты нескольких метров автомата.