«Лиссон» видит себя скорее как международную галерею в Лондоне, а не как лондонскую галерею, где выставляются художники со всего мира. С самого начала концепция состояла в том, чтобы брать молодых художников и «развивать» их. Половину составляли иностранцы, половину – британцы; «Лиссон» явно питает особое пристрастие к скульптуре от авторов из США и Великобритании.
С 1984 по 1999 год художники галереи «Лиссон» были четырнадцать раз номинированы на премию Тёрнера. Награда, носящая имя английского художника Джозефа Мэллорда Уильяма Тёрнера, ежегодно вручается британскому художнику в возрасте до пятидесяти лет (изначально – до сорока). Это самый желанный художественный приз в Великобритании. Художники галереи были удостоены его пять раз: Ричард Дикон (1987), Тони Крэгг (1988), Аниш Капур (1991), Гренвиль Дэйви (1992) и Дуглас Гордон (1996).
Спустя сорок восемь лет после того, как для посетителей распахнуло двери здание на Белл-стрит, Логсдейл принял решение основать филиал в Нью-Йорке. В мае 2016 года в районе Челси в помещении площадью 790 квадратных метров в новом здании, расположенном между 23-й и 24-й улицами, по адресу: Западная 24-я улица, 504, открылась новая галерея. За выбором Челси в качестве ее месторасположения стоит философия, совершенно противоположная той, что определила локацию в Лондоне. Челси находится в двух шагах от главных галерей – Гагосяна, «Луринг – Августин», Андреа Розен, Мэри Бун, Мэтью Маркса и Барбары Глэдстоун – и недалеко от нового Музея Уитни.
Помимо нью-йоркского филиала, владелец «Лиссон» открыл в 2011 году небольшую галерею в Милане площадью 140 квадратных метров. Миланское пространство используется для тестирования новых художников, новых художественных стилей или скульптур, созданных уже известными авторами. Здание примыкает к палаццо Ателлани, принадлежащего семье Кастеллини, в садах палаццо проходят выставки скульптур.
Почему «Лиссон» решила расшириться в Нью-Йорк после стольких лет работы? Ответов может быть несколько, и каждый из них что-то говорит нам о современном арт-рынке. Когда у тебя пятьдесят один художник, два помещения в Лондоне и одно в Милане и в каждом ты можешь проводить в год от шести до восьми выставок, обеспечить персональную выставку каждому художнику каждые два – два с половиной года довольно сложно. Пространство в новом городе позволяет галерее набирать еще художников и организовывать более качественные показы тех, с кем она уже работает.
Нью-Йорк по-прежнему сохраняет звание мирового центра для коллекционеров современного искусства благодаря концентрации художников, дилеров, аукционных домов, богатых коллекционеров и художественной периодики. Нью-йоркские галереи специализируются на продаже американского – и любого другого – искусства всему миру. Лондон, если сравнить, отнюдь не является местом притяжения для современных художников и не может похвастать многочисленным сообществом состоятельных коллекционеров, которые проживали бы в городе постоянно. В сентябре 2016 года лишь 16 из 51 художника «Лиссон» были резидентами Соединенного Королевства. За время существования галереи 90 процентов работ были проданы коллекционерам не из Британии. Немногим более 50 процентов произведений, купленных в лондонских галереях «Лиссон», переезжает в США. Галерея знает, где оказываются продаваемые ею работы, ведь она осуществляет прямую доставку с тем, чтобы покупателю не пришлось платить английские налоги.
Еще одна причина для открытия филиала на новом месте – расширение возможностей для тех художников, которые до сих пор не были представлены в Нью-Йорке. Так же важно удержать своих художников, чтобы их не переманили дилеры, предлагающие выход на международный рынок. Близость мультинациональных галерей и их способность влиять на цены – большой соблазн для художников, уже добившихся успеха. Им хочется, чтобы их работы были представлены как можно шире. Кое-кто ради этого готов сменить галерею. По признанию дилеров, за большинством расширений стоит именно этот страх. Галерист Эммануэль Перротен рассказывает, что для него главной причиной выхода на нью-йоркскую арт-сцену из Парижа в 2013 году стали соображения защитного характера. Некоторые из художников, с которыми он работал, желали быть представленными в Нью-Йорке, и, если бы он не начал их там выставлять, они бы ушли к другим дилерам. «Всеми нами прежде всего движет страх потерять художников, если мы не будем поспевать за ними в развитии»[35].
За несколько десятилетий у «Лиссон» переманили только трех или четырех художников, но галерея всегда уязвима. Формальных контрактов с художниками у нее нет – только письма-соглашения. Логсдейл утверждает, что не стал бы пытаться удерживать художника, настроенного перейти к другому галеристу, и не считает, будто наличие контракта поспособствовало бы урегулированию подобной ситуации в пользу галереи.
Пятьдесят художников галереи «Лиссон» на момент расширения имели дилерское представительство в Нью-Йорке – среди них художница-перформансист Марина Абрамович (Шон Келли), Аниш Капур (Барбара Глэдстоун), Ай Вэйвэй (Мэри Бун) и Лоуренс Вайнер (Мэриан Гудман). Всегда интересно, кто в итоге будет представлять художника после расширения. Обычно дилеры, открывающие филиалы, утверждают, что намерены уважать отношения, уже сложившиеся у художника с иностранной галерей, и что на новом месте галерея будет выставлять других своих художников. После объявления о выдвижении в Нью-Йорк художники, по словам Логсдейла, стали спрашивать: «И когда ты у меня поинтересуешься, перейду ли я к тебе в Нью-Йорке?» Он ответил, что не будет задавать этот вопрос: если художник принял решение перейти в «Лиссон», то спросит его сам. Один известный искусствовед на мой вопрос, что он думает о подобной политике, ответил: «Логсдейл может оказаться чересчур славным человеком, чтобы преуспеть в Нью-Йорке».
На практике есть масса примеров перехода и несколько историй с двойным представительством. Майкл Вернер открыл свою новую галерею в Лондоне показом картин Питера Дойга. На тот момент Дойга в Лондоне представляла галерея Виктории Миро, она же осталась его представителем и после выставки у Вернера. Художники редко выставляются в разных галереях в пределах одного города, но такие случаи бывают. Галерист Эммануэль Перротен – один из немногих дилеров, кто откровенно заявляет о готовности рассматривать «открытый брак» с художниками, то есть наличие у них нескольких партнеров. Однако галерист учитывает и сложности подобных отношений: например, какая галерея в таком случае обладает правом первого выбора работ для выставки или художественной ярмарки?
Вторичным мотивом для расширения часто является стремление сотрудничать с одним или двумя популярными художниками. Когда работы художника успешно продвигаются, экономическая концепция спроса и предложения переворачивается с ног на голову. Художники, которых показывают во многих городах и на многих художественных ярмарках, становятся более известными, спрос на них растет, а цены повышаются. Каждый показ в галерее, каждое появление на ярмарке и каждая статья или реклама в профильном журнале увеличивают спрос. Уверенная позиция бренда дилера подкрепляется энтузиазмом коллекционеров во многих странах.
Филиалы галереи в разных точках мира призваны гарантировать допуск на важнейшие художественные ярмарки и удобные по расположению стенды на самих ярмарках. «Лиссон» на этот счет волноваться не нужно. В 2016 году издание The Art Newspaper составило рейтинг двадцати самых активных галерей с точки зрения посещения «важнейших», по определению газеты, международных художественных ярмарок за пять последних лет. «Лиссон» шла шестой в списке (галерея присутствовала 50 раз на десяти, в среднем, ярмарках в год), опередив «Пейс» (48 раз за пять лет) и галерею Гагосяна (40), перед ней были «Мальборо» (58) и галерея Цвирнера (56). Однако количество ярмарок и размещение на каждой из них для галереи всегда вопрос первостепенной важности. Когда ты выставляешься в одном павильоне с Гагосяном, Цвирнером и «Пейс» на ярмарке «Базель-Майами» или на нью-йоркской «Фриз», это сигнализирует о твоем статусе и престиже твоих художников. Последние понимают, как важно работать с дилером, способным обеспечить такие места.
Для брендированного дилера, способного показывать художников, пользующихся большим спросом, финансовые риски от расширения могут оказаться минимальными. Когда искусство продается по ценам от 50 тысяч долларов и выше, несколько выставок, распроданных полностью, могут покрыть затраты на аренду помещения и его переоборудование. Ларри Гагосян как-то бросил, что расточительно дорогое расширение галереи в Афинах окупится после первых четырех выставок, если они будут полностью распроданы.
Негативная сторона расширения – то, насколько это оказывается утомительным для владельца галереи. Для многих дилеров владелец и является брендом – вспомним Гагосяна, Цвирнера или Гудман. Справедливо это и для Николаса Логсдейла в Лондоне. С открытием филиалов дилер проводит меньше времени в своей «домашней» галерее, а художники и коллекционеры уже не могут с ним встречаться лично с прежней частотой. В середине 1990-х Марк Глимчер, тогдашний президент нью-йоркской галереи «Пейс – Вильденштейн», открыл филиалы в Лос-Анджелесе и Лондоне. Пару лет спустя он их оба закрыл, поскольку и новые, и старая галерея страдали от его постоянного отсутствия. Из этого правила есть одно заметное исключение. И это исключение – Ларри Гагосян. Глимчер как-то сказал: «У Ларри есть особый талант: клиенты не ждут с ним встречи, они счастливы прикоснуться хотя бы к ауре Ларри».
Для «Лиссон» проблема отсутствия хозяина так резко не стояла. Лицом нью-йоркского филиала стал сын Логсдейла Алекс, возглавивший представительство «Лиссон» в Нью-Йорке с момента его открытия в 2012 году.
Культура приобретения произведений искусства в Лондоне и Нью-Йорке сильно различается. Как выразилась Анджела Чун, старший партнер в галерее Дэвида Цвирнера, описывая покупку произведений искусства в Нью-Йорке: «Люди приходят, смотрят, спрашивают, сколько стоит, торгуются, и дело сделано». В Лондоне иначе: «Люди не рвутся на открытие. Им нужно время, чтобы посмотреть работу… понять ее, по-настоящему о ней поговорить».