Строжайшие юридические и банковские нормы Швейцарии требуют от Герхардта сохранять конфиденциальность, за любое нарушение этого обязательства он несет административную и уголовную ответственность. Распоряжения иностранных судов в адрес Герхардта с требованием предоставить информацию швейцарские суды проигнорируют.
Заметим, однако, что президент свободного порта Женевы Давид Илер (порт частично принадлежит городу) в ноябре 2015 года заявил о проведении проверки с целью установить личности новых и старых пользователей порта. Арендаторов с криминальным прошлым попросят уйти. Наш Герхардт, таким образом, может освоить новую роль – подставного владельца помещений в свободном порту Женевы.
Те читатели, кого заинтересовала утечка «Панамского досье» в апреле 2016 года и последующее изъятие картины Модильяни в Женеве, могут предположить, что бóльшая часть офшорных сделок, связанных с искусством – вроде моего примера с Уорхолом, – происходит через Панаму с помощью подставной компании, зарегистрированной на Британских Виргинских островах. Панама и Виргинские острова десятилетиями служили местом для сокрытия активов, и часто это были отнюдь не произведения искусства.
«Панамское досье», или «Панамский архив», – это 11,5 миллиона документов панамской юридической фирмы Mossack Fonseca, которая занимается управлением активами. Документы были получены немецкой газетой Süddeutsche Zeitung из анонимного источника, а затем Международный консорциум журналистских расследований предоставил их партнерам по всему миру. Документы раскрывают информацию об офшорных активах нескольких тысяч людей, в том числе двенадцати президентов, премьеров и королевских особ, а также тридцати человек, внесенных в черные списки США за терроризм, торговлю наркотиками или незаконную торговлю со странами из черного списка. «Панамское досье» демонстрирует, как юридическая фирма помогала клиентам скрывать деньги и уходить от налогов.
В документах много неожиданных открытий, связанных с арт-миром. Например, они проливают свет на продажу на торгах «Кристис» в ноябре 1997 года коллекции современного искусства, принадлежавшей семейству Ганц. Всего тогда было продано работ на рекордную сумму в 206,5 миллиона долларов – среди лотов были работы Пикассо, Джаспера Джонса и Роберта Раушенберга. Из досье следует, что за полгода до аукциона многие работы из коллекции были проданы за 168 миллионов компании Simsbury International Corporation, зарегистрированной на острове Ниуэ, в южной части Тихого океана. В качестве продавца был указан лондонский аукционный дом «Спинк и сын», на тот момент принадлежавший «Кристис» и выступавший, судя по всему, в качестве брокера семьи Ганц. Условием продажи было выставить работы на торги как «Собрание семьи Ганц». Если за них удавалось выручить более 168 миллионов, Simsbury и «Спинк и сын» должны были поделить разницу между собой.
Также стало известно, что Дмитрий Рыболовлев (речь о нем шла в десятой главе) в разгар бракоразводного процесса с женой Еленой (процесс начался в 2008 году) держал 650 миллионов долларов в произведениях искусства в офшорной компании Xitrans Finance, имевшей всего одного владельца. Среди произведений были работы Пикассо, Ван Гога, Моне, Дега, Ротко и Модильяни. Представитель семейного траста Рыболовлева сообщил, что «данные структуры были созданы совершенно легально – для защиты активов и управления имуществом»[77].
В моем примере с Уорхолом «офшорный счет», с которого идут деньги и на который они возвращаются, мог быть открыт на Виргинских, Каймановых островах или в десятке других юрисдикций, где существует банковская тайна. Сейчас стало модно размещать предметы искусства или иные активы в трасте на островах Кука, поскольку там можно получить дополнительные преимущества.
Острова Кука – пятнадцать небольших островов в южной части Тихого океана, в 1100 километрах к юго-западу от Таити, – занимают площадь в 236 квадратных километров. Самый большой остров – Раротонга. На островах проживает 12 500 человек, в качестве языка для ведения бизнеса используется английский. В основе национальной судебной системы лежит английское общее право: местные доверительные фонды создавались как офшорные трасты для защиты активов. В рамках доверительного фонда, или траста, можно регистрировать инвестиционные счета, бизнесы, недвижимость, яхты, частные самолеты и предметы искусства. Активы такого траста могут находиться в зарубежном свободном порту. Владельцам траста нет никакой необходимости когда-либо посещать острова. Им гарантирована полная анонимность.
Острова Кука предлагают еще одно потенциально важное преимущество. Почти во всех случаях местные суды игнорируют распоряжения судов других стран или запросы со стороны иностранных государств. По местному закону активы траста не будут никуда переведены, если на владельца оказывается давление; особенно это касается тех случаев, когда владелец находится под арестом или участвует в судебном разбирательстве. В обеих ситуациях владельцы трастов не могут выполнить распоряжение суда, обязывающее их перевести активы в траст, и даже не могут получить подтверждение о том, что траст у них есть.
Международный консорциум журналистских расследований со штаб-квартирой в Вашингтоне в 2013 году выявил ряд подробностей относительно трастов, базирующихся на островах Кука. В репортажах, опубликованных в газете New York Times, был идентифицирован один из трастов – его контролирует Дениз Рич, бывшая жена приговоренного к длительному сроку трейдера Марка Рича. Сообщалось, что ее траст содержит активов на 100 миллионов долларов, включая реактивный самолет Learjet и яхту. Р. Аллен Стэнфорд, осужденный в 2012 году на 110 лет за создание финансовой пирамиды по «схеме Понци», присвоив 7 миллиардов долларов, владел на островах доверительным фондом Baby Mama («мать детей») – название траста намекало на любовницу, от которой у Стэнфорда были дети. Траст включал в себя банковские счета в Швейцарии и на острове Мэн, а «мама» была бенефициаром траста.
Свободные порты и трасты островов Кука не привлекали особого внимания западных регулирующих органов – вероятно, поскольку они не находятся ни под чьей юрисдикцией. Арт-мир считает, что так будет продолжаться и впредь, при условии, что свободные порты будут тщательно отсеивать террористов и представителей организованной преступности. Использование траста на островах Кука для сохранения ценных коллекций произведений искусства до сих пор не вызывало озабоченности у судебных органов ни в одной юрисдикции.
Глава 15. Неуклюжий союз искусства и моды
Черная дыра из плохого искусства и легковесного искушения[78].
Мне кажется, если бы не коллаборация с «Луи Вюиттон», господин Мураками никогда бы не заработал себе такую репутацию[79].
В 1999 году суперзвезда французской моды Бернар Арно купил за 120 миллионов долларов контрольный пакет акций аукционного дома «Филлипс» через свою публичную холдинговую компанию – производителя предметов роскоши LVMH (Louis Vuitton Moët Hennessy). Биржевые аналитики и финансовая пресса активно критиковали сделку, считая, что звание владельца аукционного дома, даже если этот дом специализируется на современном искусстве, может плохо сказаться на восприятии высокой моды. Особенно яростно критики набросились на Арно, когда после убыточного 2001 года он ушел из «Филлипс», по сути подарив долю LVMH в аукционном доме его миноритарным акционерам – партнерам Симону де Пюри и Даниэлле Люксембург.
В 2008 году контроль над тем, что тогда называлось «Филлипс де Пюри», был продан двум Леонидам – Леониду Фридлянду и Леониду Струнину, совладельцам российского конгломерата по торговле предметами роскоши Mercury(дистрибьюторы марок «Армани», «Шопар» и «Тиффани»). Леониды посчитали «Филлипс» логичным продолжением своей модной империи.
За годы, прошедшие с момента, когда Арно впервые купил контрольный пакет дома «Филлипс», представления о том, насколько искусство можно совместить с модой, существенно изменились. Примеры того, как искусство вступает в связь с модой, позволят читателю самостоятельно решить, угрожают ли они изменить восприятие современного искусства.
Первый пример – затратная рекламная акция, проведенная исключительно ради освещения в СМИ, на которое рассчитывали организаторы. В 2007 году модный дом «Шанель» заказал работавшей в Лондоне Захе Хадид проект выставочного павильона в форме летающей тарелки – здание площадью 700 квадратных метров и весом 180 тонн, которое решено было называть Chanel Mobile Art («Мобильное искусство Шанель») (см. ил. 11). Конструкция была спроектирована таким образом, чтобы ее можно было разбирать и каждые несколько месяцев перевозить в новый город. Интерьеры оформил Карл Лагерфельд, художественный руководитель дома «Шанель». Внутри павильона разместили специально заказанные для него произведения – вдохновением для художников послужила стеганая сумочка 2.55 из черной кожи на цепочке.
Французский художник Фабрис Ибер сделал комнату в стиле садомазо, обив стены стеганой тканью. Художница и скульптор из Швейцарии Сильви Флёри соорудила гигантскую фиолетовую сумочку 2.55, поместив внутри большую пудреницу «Шанель» с экраном, на котором транслировалось видео с женщинами, расстреливающими сумочки «Шанель» из пистолетов. Выставка Chanel Mobile Art открылась в феврале 2008 года в Гонконге, в июле переехала в Токио и осенью того же года завершилась в Центральном парке Нью-Йорка. Только после этих трех «остановок» и потраченных 12 миллионов евро (18 миллионов долларов) выставку разобрали. Компания «Шанель» заявила, что экспозиция выполнила свою задачу, подчеркнув ремесленную и художественную природу производимых «Шанель» товаров и их связь с современным искусством.