— Степка!!!
— Ляксандрыч!!!
Мы крепко обнялись, после чего я сразу полез в шкаф за вискарем. Да, намечается вопиющее нарушение субординации, где это видано, чтобы военный министр бухал с полковниками в своем кабинете, но этому чубатому детине можно если не все, то около того.
Почитай с первых дней с ним, в энтих епенях, как Степа сам выражается. Чего только не прошли вместе, на волосок от гибели ходили. Но коммандантом казак не по протекции стал, вояка он хоть куда и командир на славу. Его корпус у нас одно из самых боеспособных подразделений, Степка сам выпестовал. Талантливым, чертяка, оказался. Языки освоил, академию генштаба экстерном закончил, и без дураков, все сам, без помощи. И внешне изменился: вне служебного времени так и остался до нельзя расхлябанным оболтусом, но по службе, образцовый офицер, даже с налетом германской педантичности. Хотя раньше этих самых офицеров даже на дух не переносил, даже мне морду набить пытался. Но не суть…
— Опять ты это мериканское пойло хлещешь… — недовольно поморщился казак и скинул с плеча ремешок вместительной кожаной баклаги. — Давай лучше моей тяпнем. Сам знаешь, лучше всякого, как там его… виш… вис… да и хрен на него. Короче, давай посуду, у меня тутой ишшо кус мяса присутствует, вроде не стух по дороге…
Степан достал из кармана небольшой сверток и размотав тряпицу, принялся кромсать тесаком у меня на столе, остро пахнущее вяленое мясо.
Выпили, конечно. Потом сразу разлили по второму разу.
И только после этого, солидно крякнув и занюхав самогон кусочком сухаря, Степан заговорил.
— Я как депешу получил, сразу рванул к тебе. Как оно тама обернулось, Ляксандрыч? Читал наворотил ты делов. Вот не можешь, чтоб не колобродить, етить. Сам цел? Хотя, что с тобой станется? Не из такого выпутывался. Ладно, расскажешь позжее. Ну, выездил чего, али нет?
— Выездил.
— Значит будет дело? — казак строго на меня посмотрел. — Когда война?
— Скоро, Наумыч, скоро. Как у тебя на границе? Мне докладывают, наглы успокоились?
— Сам диву даюсь. Раньше кожную неделю соглядатаев вылавливали, нигров местных подсылали, да сами шастали, а сейчас тихо, как у мамки в подоле. Даже войска вроде как отводить наладились. Впрочем, в донесениях все есть. Но мнится мне, что глазоньки замыливают. Есть чуйка такая. Вот прямо свербит. Хитрят, сволота наглийская. Сам посуди, солдатиков отводят, а опорные пункты и промежуточные базы снабжения ликвидировать не собираются.
— Я примерно так же думаю, но прямых доказательств пока нет. Тут такое дело. Скоро одну операцию надо будет провести, за речкой, в Капской колонии. Пару языков взять, да еще много чего, позже объясню. Не особо сложно, но очень ответственно, осечки не может случится. Мне своих головорезов привлечь, или твоими справимся?
— Ты уж не обижай меня, Ляксандрыч… — казак нахмурился. — Твои — робяты сурьезные, слова супротив не скажу, но мои не хужее, ей-ей. Да и привычные: кожную тропку, кожный овражек знают. Не раз в гости по ту сторону ходили. Сделают все в лучшем виде.
— Так тому и быть. В общем, тебе три дня на побывку, а затем дело будем делать. Сейчас давай домой, а завтра на совещание, чтобы к девяти утра, как штык был. И в форму, приличествующую, переоденься, знаю я тебя. Давай еще по одной и марш к Брунгильде. И ничему не удивляйся сегодня. Все, до встречи…
Спровадив Степку, опять окунулся в работу. Из головы все никак не выходила сложившаяся ситуация.
Гребанные либералы с Альбиона здорово подгадили. Во-первых, я категорически не верю, что бритты навсегда оставят попытки прибрать к рукам Южную Африку, а во-вторых, весь мой план был основан на агрессивной политике Британии. Бота и Смэтс, полностью разделяют мои взгляды, но, увы, Южно-Африканский Союз, нихрена не президентская республика, то есть, ни президент, ни премьер-министр, ни я, со всем своим авторитетом, нихрена не решаем и вынуждены каждый свой шаг согласовывать с гребанными старцами из Фольксраада, мать их ети. Нужные решения, в большинстве случаев, удавалось проталкивать, только манипулируя угрозой неминуемой скорой войны, а как теперь быть? Ладно, если мирные намерения англов — это фикция, обманный маневр, и нам удастся это доказать, но как быть, если они всерьез изменили свою политику?
Я бросил все разведывательные мощности на получение информации, но, пока никаких результатов нет. Выводы неизменные — в ближайшем будущем наглы начинать войну не собираются.
Через пару-тройку месяцев мы будем готовы к превентивному удару по Капской колонии, пока еще находящейся под Британией, но боюсь, решение о начале войны протащить не удастся. Уже блеют о мирном сосуществовании с Соединенным королевством, да норовят военные расходы урезать.
В общем, единственным выходом я вижу, перевести страну на военные рельсы, передать все бразды правления кригсрааду, то есть военному совету. В этом случае, все решения будут принимать военные командиры дистриктов, то есть округов, президент с премьер-министром и я, в качестве генерал-комманданта, то бишь, верховного главнокомандующего.
Но опять есть затык, кригсраад собирается только в случае откровенной агрессии против государства или неминуемой угрозы военных действий. А где она, эта агрессия?
Пришлось, на всякий случай составлять сложный многоэтапный план, включающий в себя, помимо фактической дезинформации фольксраада, откровенное провоцирование Британии на начало войны. Честно сказать, боязно до жути, но, увы, другого выхода у меня нет. Каша уже заварена, хочешь не хочешь, а есть придется.
— Минхеер генерал, вы вызывали комманданта Рюйса, — доложилась Алисия, вырвав меня из размышлений.
— Проси.
В кабинет вошел начальник учебного отдела Генштаба, пожилой мужчина с внешностью университетского профессора.
— Минхеер генерал.
— Немедленно начинайте отзыв наших курсантов из военно-морских учебных заведений за границей.
Хорст Рюйс поправил очки на мясистом носу.
— Простите, но до конца учебного года, еще очень далеко. Домой вернутся недоучки.
— Это не имеет значения. Мотив — отсутствие средств у республики для оплаты обучения.
— Слушаюсь… — недовольно морщась, Рюйс ушел.
Едва за ним закрылась дверь, я выругался. О военном флоте я задумался уже давно и сразу после окончания второй кампании, отправил учиться в Германию и Россию две с половиной сотни абитуриентов за свой счет. Отзыв — мера вынужденная, крейсера с минными катерами на подходе, а команды на них до сих пор в стадии формирования. Хорошо хоть на ведущие должности специалистов навербовали. Хрень получится, не дурак, понимаю, но в планах масштабных морских сражений нет. В общем, доучатся уже на кораблях.
Окончание рабочего дня прошло под знаком отвратительного настроения. Но, как только я собрался домой, произошло две встречи, которые оное настроение значительно поправили.
Для начала, Алисия сообщила, что со мной просит встречи военный атташе Российской империи, полковник Арцыбашев.
К счастью, никаких санкций за участие в дуэли к Александру Александровичу не применили, и даже присвоили звание полковника. Проволочек с назначением тоже не последовало, так что его прибытие к новому месту службы примерно совпало с моим возвращением домой.
— Ваше превосходительство…
— Присаживайтесь, Александр Александрович… — я ответил на приветствие и показал ему на кресло. — Как вы, обустроились уже?
— Благодарю, ваше превосходительство, — полковник кивнул. — Все в порядке. Предоставленное под военную миссию здание великолепно. А быту я достаточно неприхотлив.
— Если что-то понадобится, известите меня лично. С Клеопатрой уже виделись?
— Госпожа Бергкамп сегодня днем прибыла в Блумфонтейн, — спокойно сообщил Арцыбашев. — Собственно, мой визит отчасти связан с ней. Но, позвольте, к личным делам мы перейдем позже. Меня уполномочили передать вам определенные сведения.
— Работа подождет, — я улыбнулся. — Итак, слушаю вас.
— Я сделал предложение госпоже Бергкамп… — через паузу признался полковник.
— Поздравляю. Надеюсь, ваше предложение было принято?
— Пока нет, — обреченно выдохнул Арцыбашев. — Сначала мне предстоит просить ее руку у вас, потом у родителей.
— У меня? — я вытаращил на него глаза. Да уж, с семейкой Бергкамп не соскучишься.
— У вас, — подтвердил Александр Александрович. — Таково условие, госпожи Бергкамп. — Полковник вдруг вскочил и принял строевую стойку. — Ваше превосходительство, имею честь…
— Полноте вам! — я едва не расхохотался. — Обойдемся без условностей. Торжественно даю свое согласие. Не выпить ли нам по этому поводу?
— Возможно позже… — Арцыбашев облегченно вздохнул. — А сейчас мне необходимо выполнить поручение.
— Слушаю вас.
— Меня уполномочили передать вам, что к нам попали определенные данные, которые свидетельствуют о тайных приготовлениях Соединенного королевства Британия к войне с Южно-Африканским Союзом. А именно, британское адмиралтейство уже приступило к формированию эскадры, целью которой будет блокада побережья и поддержка десантной операции…
А почти сразу после того, как военный атташе Российской империи ушел, ко мне заявился почтальон со срочной депешей. В роли почтальона выступал один из самых влиятельных людей в Республике, а именно, сам глава Службы внешней разведки, замаскированной под обычную Почтовую службу.
Формально, герр ван Ройберн, не подчиняется Военному ведомству, но мы всегда работали и работаем в тесной смычке, да и сам Андреас, является моим единомышленником. Хотя, признаюсь, я его терпеть не могу.
— Чем обязан? Насколько я понимаю, ваш визит продиктован…
— Срочными известиями. Но, боюсь, приятными их назвать нельзя.
— Думаю, речь пойдет о том, что мирные инициативы Британии являются ничем иным, как прикрытием приготовлений к войне?
— Именно, — совершенно спокойно ответил ван Ройберн и тут же вернул мне укол. — То есть, в дезинформации Фольксраада уже нет нужды…