– Как я поняла, она тебе не нравится?
– Я стар для нее, – резко сказал Золотарев. – Моя старшая дочь почти ее ровесница. Я эту тему давно похоронил.
– А она нет, – улыбнулась Инна.
– Это ее проблемы. Так вот, возвращаясь к Аристарху Ригеру. В театре-то он и познакомился с Тамарой. Веришь, нет? Несмотря на такую экзотическую внешность, яркую, восточную, она русская. Тамара Позднякова.
– Я помню, – кивнула Инна. – Она блеснула в модном сериале на Первом канале, а потом вдруг куда-то исчезла. Я еще подумала: актриса одной роли? Было время, я за ней внимательно следила. Уж очень она колоритная.
– Это есть, – кивнул Золотарев. – Роман телеведущего, профессора культурологии и модного драматурга в одном лице с популярной красавицей-актрисой – это бомба. Не знаю, чего в нем больше было: чувства или пиара. Но рвануло так, что какое-то время это было в топовых новостях Инета. Кто только об этом не писал и не говорил!
– Что-то припоминаю, – наморщила лоб Инна.
– Не трудись. Информационный поток растет, кто-то из селебретис все время с кем-то встречается, не успели перетереть в популярных ток-шоу один скандал, как тут же на очереди другой. Десять лет прошло, Инна, – грустно сказал Золотарев. – Мне и самому не верится, что все это было на самом деле. Стару откровенно не повезло. У него был соперник. И влюбился мужик в Позднякову крепко. От такой любви либо умирают, либо убивают из-за нее. Тамара, понятное дело, предпочла бы Стара любому, даже самому крутому бизнесмену, потому что Ригер мог повлиять на то, чтобы сделать ее ведущей актрисой модного столичного театра. Это деньги и слава. Главным образом, слава. Новые роли в сериалах, престижные премии, в общем, все то, ради чего идут в актрисы. Тамара Позднякова свой выбор сделала. Он был очевиден. Сопернику Стара ничего не оставалось, как убрать его с дороги. И он это сделал тонко. У Ригера было наследственное заболевание: извилистая сонная артерия. Особых хлопот ему это не доставляло, разве что Стара мучили головные боли. Но врачи любят пугать. Особенно если у человека есть деньги и он хочет прожить как можно дольше. Тогда его берутся обследовать, и понеслось! «Как вы будете с этим жить», «Дальше будет только хуже». И, наконец: «Проблема легко решается». В данном случае это решалось при помощи операции. Стар долго не соглашался, но потом, видимо, боли усилились, добавились другие симптомы. А Ригеру надо было много работать. Его карьера шла в гору. Самое ужасное, что хирурга ему порекомендовала любимая женщина. Без всякой задней мысли. Хотя теперь я и в этом сомневаюсь. После вчерашних событий.
Золотарев замолчал. Он сидел, тер пальцами виски, словно вспоминал.
– И Ригер лег на операцию? – вернула его в реальность Инна.
Она начала припоминать. Да, была такая программа на ТВ, иногда и Инна ее смотрела. Уж очень хорош собой был ее ведущий. Породистый мужчина средних лет, похожий на элитный выдержанный коньяк, эксклюзив. На такого смотришь, и голова тяжелеет, но опьянение наступает медленно и длится дольше, а хмель приятный. Тело словно плавится, а сердце становится похожим на луну, которая из еле заметного серпа вырастает в золотой шар, наполненный теплом и светом. Похмелье не наступает, и со временем напиток становится любимым, который хочется всегда иметь в баре. Да, у Стара Ригера было большое будущее. Если бы он не лег на операцию.
– Что? Да. Лег, – подтвердил ее мысли Игорь.
– И чем закончилось? – нажала она, потому что он опять молчал.
– Его зарезали.
– Зарезали?!
– На операционном столе. Тот самый хирург, которого порекомендовала Тамара. Операция прошла крайне неудачно.
– Дай-ка я угадаю фамилию хирурга, – напряженно сказала Инна. – Зубаридзе?
– Тогда еще Зубарев. Илья Зубарев. Илией Зубаридзе он стал, когда переехал в Грузию.
– Вот почему я взгляд не могла оторвать от его рук! Это же руки хирурга! А ты еще сказал в тот роковой вечер: «Лучше бы ты вспомнил свою первую профессию»! Зубаридзе аж перекосило.
– Он ради любви пожертвовал дипломом врача, – тихо сказал Игорь. – Потому что скандал был грандиозный.
– Почему же я это пропустила? – заволновалась Инна. – Видимо, куда-то уезжала… Ах, да! Вспомнила! У меня десять лет назад бабушка умерла, а в деревне, где я жила с месяц, готовя к продаже усадьбу и дом, не было Интернета. И по телевизору две программы, что мне жить совсем не мешало. Я его и не смотрела. Действительно, такой большой поток информации. Исчез человек – и через месяц о нем забыли. Я даже не сразу вспомнила, кто такой Стар Ригер.
– На то есть Википедия, – неловко пошутил Золотарев. – Меня тоже не было на похоронах. Все самое интересное я пропустил.
– И в самом деле, был суд? – с интересом спросила Инна.
– Кто тебе об этом сказал? – удивился Золотарев.
– Сам Зубаридзе. Когда мы танцевали. Это был его последний в жизни танец. – Она помрачнела. – Интересно, как он тогда сумел выкрутиться?
– Умышленное убийство не смогли доказать. Была судебно-медицинская экспертиза. И вообще доказать, что это было убийство. Есть цеховая солидарность. Кто из врачей не ошибается? Безупречных нет. Законодательство у нас сырое в том, что касается врачебных ошибок. Ригер подписал согласие на операцию. Он сам добровольно лег на операционный стол. А хирургия дело такое. Сказали, что Стар в нарушение всех инструкций накануне выпил аспирин. Якобы его знобило, а отменять операцию он не хотел. В следующем месяце у Стара Ригера были запланированы масштабные съемки. Он хотел везде успеть. Во время операции началось кровотечение, которое не смогли остановить. Стар истек кровью, у него резко упало давление, потом, как говорят, наступила кома, из которой его не смогли вывести. С другой стороны, кто знает? Может, Зубарев сам подсунул Стару эти таблетки? Он ведь заходил к пациенту вечером, во время обхода. Если это и было убийство, то грамотное, тщательно спланированное, почти недоказуемое. И выполненное мастерски. Зубарева оправдали. Правда, медицинская практика после этого скандала в России для Ильи Зубарева была уже невозможна. Никто не хотел иметь дело с хирургом-убийцей. Хотя до случая со Старом Ригером Зубарев провел сотни успешных операций. Но один несчастный случай со звездой и скандалом вокруг этого перекроет хор хвалебных голосов простых смертных. И Зубарев из России уехал. Как оказалось, в Грузию. Купил шато в Кахетии, переквалифицировался в винодела. Я его никогда воочию не видел, только на фото, а потому не узнал. Фамилию хирурга слышал, конечно, но не сразу сообразил, что Зубарев и Зубаридзе – одно лицо. И Тамару я не сразу узнал. Только когда она пришла на ужин в белом.
– Но неужели Ригер не знал, что Зубарев – его соперник в любви?!
– Солнце, ты задаешь слишком много вопросов, – поморщился Игорь. – Я же тебе сказал: меня в Москве не было. Я года три болтался по заграницам. Домой наезжал редко. Бизнес, понимаешь?
– Понимаю, – кивнула Инна. – Значит, Зубаридзе – фактически убийца твоего лучшего друга, Тамара – его гражданская жена, ставшая вдовой… Проясни мне этот момент. Почему она вышла замуж за Зубарева? То есть за Зубаридзе? За убийцу ее любимого мужчины?
– Ты меня спрашиваешь? Чужая душа потемки, а уж женская – это ночь, да еще безлунная. Об этом лучше спросить у самой Тамары. Она была замешана в скандале. В эфирах на федеральных каналах ее поносили. Публика безжалостная, люди завистливы. Возможно, затравили, и она предпочла уехать вместе с Зубаревым, который сделал ей предложение. Любовника-то не вернешь. Честно скажу: не знаю. Да и до вчерашнего дня мне это было фиолетово. Я же не знал, что у истории будет продолжение.
– Значит, они и в самом деле прятались, Тамара и Илия Зубаридзе. Но от кого?
– Ты меня спрашиваешь? Я вернулся на родину, когда Тамары в Москве уже не было. Пошел, было, к матери Стара, но меня на порог не пустили. Она кричала: «Ты должен был этому помешать! Почему тебя не было рядом?! Ты был его лучшим другом! И не отговорил его!». Агриппина Викентьевна после смерти сына помешалась от горя и обвиняла в ней всех, без исключения. А мне опять надо было уезжать. Так что и на суде меня не было. И что я мог изменить? Она же опять меня обвинила: предатель. Да ты сама все слышала.
– Да, слышала, – кивнула Инна. У нее на душе тоже был неприятный осадок.
Золотарев-то, оказывается, совсем не герой. Деньги деньгами, а друзья друзьями. Так нет, не пожертвовал он бизнесом ради лучшего друга. Не наказал его убийцу.
А, может… наказал? Не далее как вчера…
– Что ты так смотришь? – усмехнулся Золотарев, поймав ее взгляд. – Все вы, женщины, такие. Хотите, чтобы мужчина был и богатым, и благородным, и еще бог знает каким, – поморщился он. – Побеждал врагов, наказывал злодеев, заботился о маленьких детях, помогал бедным, в общем, рыцарь без страха и упрека с тугим кошельком. А откуда у рыцаря возьмутся монеты, если он не дерется за деньги? А на это надо время. Вспомни, какие времена были десять лет назад. Мировой кризис, крах деревативов. Я спасал недвижимость в Штатах, выводил активы. Мне трудно было бороться с несправедливостью через океан.
– Зато сейчас легко, – вырвалось у нее.
– Давай похороним эту тему, – нахмурился Золотарев.
– Но полиция… Что скажет она? Зубаридзе ведь умер!
– Туда ему и дорога. – Игорь резко встал.
– Значит, здесь в одно и то же время оказались мать и дочь Стара Ригера, плюс его лучший друг. Возможно, еще кто-то из окружения Ригера, кто хотел за него отомстить. Как так вышло? – спросила Инна, поднимаясь вслед за Игорем со скамьи.
– Я приехал сам, по своей инициативе, – пожал плечами Золотарев. – Мне пришла на почту реклама, она меня заинтересовала. Я навел справки. Вино «Лилит» действительно достойное. Грузия в моде, ее вина набирают популярность. Ты посмотри, сколько здесь русских туристов! А я в первую очередь бизнесмен. Мы с Тамарой Зубаридзе списались, я забронировал номер в отеле, озвучил свои намерения. Что до остальных, спроси у них сама, как они здесь оказались.