«Золотарев – ты жестокий обманщик!» – грустно подумала Инна, гуляя по парку. Как романтично здесь было бы вдвоем! Места, просто созданные для поцелуев: смотровые площадки, почти безлюдные в первой половине дня в будни.
Сегодня была пятница, но шумно и тесно здесь будет к вечеру. И, конечно, в выходные не протолкнуться. А сейчас – романтика и почти тишина. Музыка играла, но она была ненавязчивой. Аттракционы работали не все, и смотрители явно скучали. Знаменитых пончиков не хотелось, поскольку Инна плотно позавтракала, но мороженое она съела с удовольствием. На горе припекало, пришлось снять куртку. Инна с удовольствием подставила лицо апрельским солнечным лучам. Теперь в Москву она вернется свежей, отдохнувшей и даже подзагоревшей.
В компании Инна пробыла бы на Мтацминда гораздо дольше, но в одиночку ей было скучновато. Она обошла смотровые площадки, насобирала там фотографий для Тсена, признав, что они проигрывают тем, что сделаны из вагончика фуникулера. И даже заглянула в подзорную трубу.
По просьбе Инны ее раза три щелкнули гуляющие в парке туристы. На смотровых площадках и у подзорной трубы. Совершив «хадж» на Мтацминда Инна решила побольше времени оставить для Пантеона, где была могила Александра Грибоедова. Хоть тема классиков и заходит в Тсене со скрипом, но культурный человек, которого обстоятельства вынудили идти на поводу читательских интересов, должен потихоньку их воспитывать. И между делом вкладывать в их мозги хоть какие-то знания. Пусть даже попутно развлекая расследованием запутанного убийства.
«Хоть что-то будут знать», – вздохнула Инна, заходя в ворота Пантеона. Народу было немного, и в основном русские туристы. Которые шли прямиком к могиле Александра Грибоедова. Усатый пожилой смотритель не успевал закончить рассказ о русском зяте Грузии для одних туристов, как тут же подходили другие.
Рассказывал он интересно, как безутешный вдовец об утраченном сокровище. Будто сам пережил гибель близкого человека и хранит ему верность до конца своих дней.
Инна знала эту красивую историю любви наизусть, сама могла бы стать здесь гидом, но решила не лишать человека минуты славы. Поэтому отошла в сторонку и присела на лавочку, чтобы не мешать другим туристам.
Она прикрыла глаза, мысленно сочиняя новую статью для блога. На этот раз не детектив, а экскурс в прошлое, о великом поэте девятнадцатого века, написавшем всего один шедевр, зато какой! Пьесу «Горе от ума», сплошь разобранную на цитаты!
«А судьи кто?», «Ну как не порадеть родному человечку?», «И дым Отечества нам сладок и приятен», «Счастливые часов не наблюдают»…
Русский поэт, будучи уже человеком известным, статским советником и министром-резидентом, женился по огромной любви на шестнадцатилетней девочке. Они и года не прожили вместе. Грибоедов уехал в Тегеран, где его растерзали религиозные фанатики, а Нина Чавчавадзе после его смерти стала Черной розой Тифлиса. Вечно скорбящей вдовой, чье сердце не смогли растопить самые лестные предложения о повторном браке.
Она похоронила мужа там, где он завещал, на холме Давида в Тбилиси, и воздвигла ему памятник, надпись на котором до сих пор трогает людские сердца: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?»
Инна вздохнула, открыла глаза и встала. В такой прекрасный солнечный день, когда вокруг цветет весна, так хочется любить! Можно утешать себя чем угодно. Лайками в блоге, количеством подписчиков, хвалебными комментариями. Но ради чего все это? Лишь для того, чтобы тебя оценил один-единственный человек. Тот, о ком ты постоянно думаешь.
«Он сейчас с Лолитой. Вечером у них самолет. А мне он, скорее всего, врал. О том, что мечтает отделаться от девчонки. О, нет! Она не девчонка! Молодая и, как оказалось, красивая женщина. Когда хочет понравиться. У них, похоже, давняя история. И я не хочу ее знать!»
День прошел быстро. Инна пообедала в центре, отчаявшись найти тот скромный ресторанчик, который поразил ее в первый день тбилисского вояжа. То ли она тогда была отчаянно голодна, то ли хинкали ей были в диковинку, но тот вкус не шел ни в какое сравнение с хинкали, что она съела сейчас. Тархуном и не пахло. И вообще зелени в фарше было маловато. Еда именно в центре, на знаменитой тбилисской улице, где были одни только рестораны, Инне понравилась меньше всего.
Пообедав, она накупила сувениров, прихватив пару бутылок грузинского вина. Не для себя, для Гоши и коллег по работе.
Вечер она планировала провести в отеле. Писать статьи для блога, почитать новости, написать Машке о том, как соскучилась и с нетерпением ждет встречи. Завтра самолет. Вылет во второй половине дня, но сдать номер надо в полдень. И пойти гулять часов до четырех.
Она списалась с дочерью по WhtasApp, узнав, что у Машки все в порядке, и зачем-то написала бывшему мужу: «Как дела?».
«Когда вернешься?» – ответил Гоша, и Инна с досадой подумала, что бывшему опять что-то нужно. Скорее всего, денег. В ответ она мстительно скинула Гоше несколько фотографий с Мтацминда. И получила в ответ его малыша на руках у Олеси.
«Ну и кто кого наказал? – подумала она, разглядывая новую жену бывшего мужа. После родов Олеся располнела. – Надо увеличить скулы, а то лицо круглое, как луна», – мстительно подумала Инна, но тут же спохватилась, что за процедуру Олеся Грошева заплатит ее деньгами. А Гоша, как всегда, соврет, что “детишкам на молочишко не хватает”».
В общем, радовали ее только новые подписчики и количество дочитываний, приближающееся к заветной цифре. Еще чуть-чуть и… Инна сладко замирала от этих мыслей. Монетизация блога и так быстро – это достижение!
Спать она легла рано. И очень удивилась, когда в начале одиннадцатого в ее дверь постучали. Инна никого не ждала, поэтому открывать не спешила.
«Похоже, пьяные туристы номером ошиблись. Немцы какие-нибудь, а, скорее, соотечественники». Но в дверь уже не стучали, а ломились.
– Инна, открой! Мне сказали, ты у себя! – услышала она голос Золотарева и вскочила.
Она так растерялась, что открыла дверь в чем была. В коротенькой ночной сорочке и трусиках-танго. Игорь ввалился в дверь, и в крохотной мансарде сразу стало тесно.
– Выпить есть? – без предисловий спросил он.
Инна метнулась к сумке с покупками. Одна из приобретенных ею в качестве сувенира бутылок, по счастью, оказалась с винтовой пробкой. Золотарев скрутил ее одним рывком. Инна едва успела подсунуть стакан, иначе Игорь стал бы пить вино прямо из бутылки.
– Что случилось? – с тревогой спросила она.
– Избавился! – счастливо сказал Золотарев и махом осушил стакан. – Запихнул ее в самолет. Чего мне это стоило! Я почти прошел границу. Ты бы видела, какими глазами она смотрела на меня из стерильной зоны! Когда я замешкался, сделав вид, что потерял посадочный талон!
Он был сам на себя не похож, Инне даже показалось, что Игорь помолодел. На щеках и подбородке щетина, взгляд безумный, галстук развязался. Но зато Игорь словно искрит. В каждом его движении сила, ноги, как пружины, волосы взъерошены и похожи на вздыбленную шерсть на загривке у хищника, настигшего желанную добычу.
– Это что, твой номер? – он огляделся и хрипло рассмеялся. – Настоящая мансарда! С ума сойти! В таких, должно быть, жила богема. И вещи оттуда. Из прошлого. Класс!
Инна торопливо налила ему еще вина.
– А сама?
Она отрицательно замотала головой.
– Злишься на меня?
Она снова дернула подбородком, на этот раз утвердительно.
– Ну, прости, Я не мог иначе. Не хотел привозить их сюда. Я чертовски устал… Ты даже не представляешь, как я устал… Я провел с ними всего один день, но зато я, кажется, имею представление о том, что такое ад.
Инна подумала, что пекло как раз таки здесь, в этой мансарде, где за день нагрелась крыша и невозможно открыть окна. Но, видимо, Игорю это кажется раем по сравнению с сегодняшними событиями. Лолита поджаривала его на костре своей отчаянной любви до хрустящей корочки.
– Скажи что-нибудь? – он требовательно посмотрел ей в глаза.
– Я одна гуляла по Мтацминда, – вырвалось у нее против воли. – А ведь ты обещал…
– Готов все исправить.
Он расставил руки и двинулся на нее. В комнатушке было так тесно, что Инна сделала шаг назад и тут же уперлась в кровать. Падая на жесткий матрас, она подумала, что достаточно было просто извинений. Но, видимо, у него были свои понятия об этикете.
В мансарде и без того было душно, а под его тяжелым телом Инна вообще перестала дышать. Да и некогда ей было дышать. Она пыталась вспомнить: как это делается? После развода с Гошей у нее никого не было, да и до развода они с мужем по взаимному согласию на протяжении последних пяти лет сводили к минимуму супружеские обязанности. И никогда еще перед Инной не извинялись таким способом. О том, что это извинения, она догадалась по той старательности, с которой Игорь доводил ее до оргазма. И все гадала: какая их часть предназначена ей, а какая Лоле?
Но в целом это было лучше, чем с Гошей, особенно в последние годы их совместной жизни. Все ж таки Золотарев – княжеских кровей. И вкус у него есть. Жаловаться не на что.
– Я вдруг почувствовал себя студентом, – рассмеялся он, скатываясь с нее на мятую и мокрую от пота простыню.
– Но я не студентка, – Инна стыдливо натянула другую простыню на живот. Гордиться там особо нечем.
– Все еще злишься?
– Нет, ты классно извиняешься.
– Довольна?
– Еще бы!
Она все также, завернувшись в простыню, встала, чтобы пойти в душ. Хоть и крохотная, но душевая кабина в мансарде имелась.
– Как здесь вообще можно жить? – удивленно спросил Игорь, когда она вернулась. – Если я встану, то почти упрусь макушкой в потолок.
– Как здесь можно заниматься сексом, ты не спрашивал.
– Я плохо соображал, что делаю. День был безумный. К тому же трахаются лежа… Господи, что я пил?! – Он в ужасе посмотрел на пустую бутылку.
– Когда ты ко мне вошел, тебя это мало волновало, – ехидно сказала она.