ыл рад, что ссору можно не продолжать.
Среди толпы медленно двигалась платформа на колесах. На ней приплясывали клоуны. Один из них упустил воздушный шарик с привязанным грузом. Шарик радостно взмыл в высоту, клоун картинно зарыдал. Длинный дядька в высокой черной шляпе и лоскутной безрукавке выдернул из-за пояса большущий пистолет старинного вида, покидал его из ладони в ладонь, красиво прицелился. Пистолет грохнул, как пушка. Шарик лопнул. Коробочка, висевшая под ним, раскрылась, из нее посыпались конфеты. Ребятишки в толпе радостно запрыгали...
— Охохито, бездельник! — раздался среди зрителей знакомый Владику голос. — Чем ты занимаешься! Ты должен быть на яхте и готовить ее к плаванию, а вместо этого развлекаешь ряженых тунеядцев! Клянусь дедушкой, я разжалую тебя из матросов в самые младшие юнги.
— Господин старший помощник! Это я только на минуту! По пути!
— Чтобы ты сию же минуту мчался на судно с той же скоростью, что пуля из твоего ржавого музейного оружия!
Стрелок со странным именем Охохито прыгнул с платформы и помчался.
— Здрасте, дядя Жора! — радостно приветствовал старпома Владик. — Это Максим. Он идет с нами в рейс. Папа вам говорил?
Максим сдвинул пятки и наклонил голову. Эта английская вежливость, однако, не произвела на Жору большого впечатления.
— Что из того, что Максим? Что из того, что папа мне говорил? Папа на своем месте! Папа готовится к рейсу. А эти мальчики, вместо того чтобы укладывать пожитки и слушать последние наставления мамы, гуляют по городу, глазеют на таких же бездельников, как они сами, и спокойно говорят Жоре «здрасте»! Куда мы приплывем с такой корабельной дисциплиной? Клянусь памятью дедушки, совсем не туда, куда собираемся, а наоборот! Брысь!
Владик засмеялся и потянул Максима за собой.
Следом за ними выбрался из толпы вертлявый шпион. Укрывшись за рекламной тумбой, он достал телефон...
— Алло, шеф... Все идет как надо. Они сговорились. Не забудьте о надбавке... Давно бы так... На этом позвольте мне считать свою миссию законченной... Что? Нет, шеф, такого уговора не было, я человек сухопутный. На яхту назначайте другого. И, пожалуйста, предупредите вашего казначея... Как о чем? Я о надбавке! Благодарю вас... — Он любовно погладил телефон, спрятал под пиджак и двинулся вдоль улицы с видом беззаботного гуляки.
Покупатель яхты, похожий на пожилого турка господин Бамбинус в своем офисе, в Византийске, отчитал по телефону какого-то нерадивого помощника: «Вах, дорогой, если вы до завтра не продадите эти акции, я переведу вас на должность младшего садовника. Или дворника. Вот так...» И положил трубку. Но почти сразу раздался мелодичный сигнал.
— Ну, что еще?
В трубке послышался голос, в котором смешивались почтительность и развязность:
— Майн герр Бамбинус? Моя служба докладывает: завтра утром они снимаются с якоря.
— Мне это известно...
— Но вам еще неизвестно, что гном уговорил мальчишек взять его с собой...
— Какое мне до этого дело, дорогой! — слегка взвинтился старый миллионер. — Меня не интересуют ваши дурацкие игры в поиски кладов! У меня достаточно капитала! Мне нужна яхта! Если с ней что-то случится по вашей вине, вы закончите дни в тюрьме на острове Нью-Бульба!
— Но ведь гном-то как раз способствует безопасности яхты. Если на судне есть корабельный гном, благополучный рейс гарантирован, хе-хе. Так что с вас, сударь, небольшой процент...
Владик и Максим укладывали имущество в походные сумки. Максим был уже без бинта, лишь с нашлепкой из лейкопластыря на колене. Мама объясняла сыну и гостю, как себя вести в плавании:
— Будьте все время в спасательных жилетах...
— Хорошо, мамочка.
— Если станет прохладно, наденьте свитера...
— Обязательно, тетя Оля.
— Не вздумайте купаться с борта...
— Мама, нам никто и не даст!
— Владик, не снимай там очки...
— Я их утоплю... — буркнул Владик.
— Что?
— Я говорю: ни за что не сниму! Даже ночью!
— Ох и болтун...
Владик поверх имущества уложил в сумку Андрюшку.
— Ма-а... Мы пошли!
— Куда! Еще рано!.. А может быть, вам лучше переночевать дома?
— Ну что ты! Должны же мы помочь готовиться к плаванию.
— Да, тетя Оля. Нехорошо, если мы станем вести себя как пассажиры.
— Ну... ступайте. Как это говорят? «Три фута под килем»?
— Лучше семь, — снисходительно поправил Максим.
— Хорошо, хорошо. Пусть семь, мне не жалко... — Она обняла Владика, поцеловала в лоб Максима. А когда они нетерпеливо выскочили за дверь, подошла к окну. Потом помахала из окна путешественникам, которые перешли через дорогу. И вернулась к столу. Там лежала пухлая папка с надписью «Дипломный проект»...
Когда за окошками стали синеть сумерки, Гоша заправил одеялом раскладушку, убрал на полку посуду, присел на свой черный сундучок, подпер пятерней щеку.
— Ох, как-то это... не совсем хорошо... Но, наверно, это самое... судьба...
Он встал, решительно ухватил сундучок под мышку и покинул библиотечную каютку.
Гоша выбрался на улицу, надеясь в сумерках незаметно добраться до назначенного места. Но не тут-то было! Улицы заполняли многочисленные пестро одетые участники карнавала. Чем дальше — тем больше. Гоша сам не понял, как оказался в гуще праздничной толпы.
Он неловко протискивался.
— Простите, пожалуйста... Позвольте это... пройти... Ай! — Ему наступили на босую ногу. — Извините, я это... очень спешу...
— Мальчик, ты куда?! Тебя затопчут!.. Смотрите, какой забавный мальчик! Нарядился корабельным гномом!.. — Гоше все чаще загораживали дорогу любопытные. — Вот это да! И старинный морской сундучок! Мальчик, ты где его взял?.. Я такой только в таверне дядюшки Юферса видел!..
— Извините, я не мальчик... Я это... очень тороплюсь... Ай...
— Смотрите, какие у него резиновые лапы! Пусть он станцует! — Сильные руки подхватили Гошу и поставили на край платформы, где резвились танцоры и музыканты.
— Я... это самое... не умею танцевать... я... мне надо идти...
— Ну прямо настоящий корабельный гном! Как на картинке в книжке «Морские легенды»!
— Надо ему дать премию за костюм!
— Надо! Только пусть снимет маску! Мальчик, сними!
— Нет-нет... Я это... мне нельзя.
— Ну, не хочет — не надо!
— Если не хочет танцевать, пускай хоть стихи прочитает! Ради премии!..
— Я не... это... Ну ладно! — Гоша понял, что так просто отсюда не выбраться, и от отчаянья осмелел. — Ну, это... хорошо!
Гоша вспрыгнул на сундучок и встал в позу декламатора.
— Называется «Про меня»...
Начиная читать свои стихи, Гоша быстро избавлялся от робости, его охватывало вдохновение. И он принялся декламировать с легким поэтическим подвыванием:
Ну, вот я — корабельный том!
Да, старый я — никто не спорит,
Но все ж мечтаю об одном:
Чтоб снова оказаться в море!
Чтоб снова — ветер в стакселя,
Чтоб кровь соленая — по венам.
И чтобы, душу веселя,
Мой клипер мчался среди пены!
Увы, напрасные мечты,
Никто им сбыться не поможет.
И только звезды с высоты
Мне тихо шепчут: «Ну а все же...»
Толпа бурно зааплодировала. Одетая в старинное испанское платье толстая дама вручила Гоше коробку:
— Вот тебе, мальчик, приз. Плеер с кассетой старинных пиратских песен. Положи в сундучок... Да не прищеми крышкой бороду, а то отклеится... Вот так... Жаль, что не хочешь снять маску, ты, наверно, очень славный. А кто написал эти стихи?
— Это самое., я сам написал... Извините. Мне пора... — Гоша стал пробираться к задней части эстрады. Впрочем, на него уже не обращали внимания. На передний план выступила эстрадная группа во флибустьерских костюмах.
— Новая старинная пиратская песня «Черный сундучок»!
Грянула музыка. Песня оказалась достаточно зловещей:
Стало море злее и угрюмей, ребята,
Плюньте через левое плечо.
Что везем мы в нашем темном трюме, ребята?
Только черный, только черный сундучок —
И МОЛЧОК...
Гоша с сундучком кубарем скатился по лесенке с тыльной стороны платформы. Постонал, держась за спину:
— Это... ох... поясница... Будто под пресный дождь попал...
Он заковылял и увидел маленького велосипедиста.
— Мальчик... Ты ведь это... мальчик, не правда ли?
— А кто еще? Директор школы, что ли? — звонко отозвался уже знакомый нам Шурик.
— Это самое... ты не мог бы мне помочь?
— А чего? Давай!.. Ты корабельный гном, да?
— Я это... да. Довези меня до кирпичной будки у яхт-клуба... Если можно... А то у меня это... остеохондроз...
— Ладно!
Он помог Гоше устроиться. Тот лег на багажник животом, свесив с одной стороны могучие ступни, а с другой — руки с сундучком (песня о черном сундучке между тем все еще звучала неподалеку). Малыш встал на педаль, сунул ногу под раму.
— Ты, гном, держись крепче, а то оба загремим. У меня за сегодня пять синяков и три шишки... — Он был не очень воспитанный, но добрая душа.
Вихляя и напугав на пути нескольких участников маскарада, мальчик покатил по тропинке.
— Ох ты и тяжелый, гном! Маленький, а сколько в тебе весу...
— Если тебе трудно, я это... сойду...
— Да ладно, лежи...
С дребезжаньем старый велосипед подкатил к будке. Из-за нее выскочили Владик и Максим.
— Гоша! — возликовал Владик. — Мы уже заждались!
— Нас еле отпустили с яхты на берег, — сказал Максим. — «Кречет» должны сейчас отвести от пирса и ошвартовать у бочки.
— Я это... застрял в карнавале... ох...
Ему помогли встать. Владик узнал велосипедиста.
— А, это ты! Привет! Все еще ездишь! Не устал?
— Щас поеду отдавать машину хозяевам. Пора уже...
— Спасибо тебе.