— Чегой-то вы, господин Юферс, так закутались? — оживленно заговорил Паганель, успевший спрятать в широкий карман свой мобильник. — День, говорят, будет жаркий...
— Мало ли чего говорят! Вчера вон тоже говорили, что все спокойно, а как плюнуло!.. А плащ, если что случится, нам сразу как палатка. Верно, ребятки?
— Ага! — дружно откликнулись Максим и Владик, стараясь ногами придерживать полы дядюшкиного плаща...
Когда сошли на причал и проследовали через территорию яхт-клуба, дядюшка с облегчением скинул и свернул свой «балахон». Освобожденный из укрытия корабельный гном Гоша радостно щурился на солнышко и бодро потягивался.
— Это самое... какая благодать... Я в Синетополе был последний раз... это... девяносто пять лет назад. На шхуне «Румяная Матильда»... В ту пору корабельных гномов здесь было множество, никто на нас внимания не обращал...
— Да и теперь не обращают, — заметил Максим. — Вы, Георгий Лангустович, держитесь независимо...
— А я... это... я и так...
И они двинулись по приморским улицам мимо лавочек, старинных домов, маленьких пестрых рынков и шумных фонтанов, в которых плескались ребятишки...
Остановились у входа в одноэтажное здание с висящей на цепях вывеской. На вывеске была изображена дама в розовом платье, опирающаяся на большущий якорь, и тянулась по кругу надпись: «Прекрасная Элеонора».
На самом деле хозяйка таверны оказалась не такой уж прекрасной — довольно высокой, худой и пожилой. Но весьма энергичной, с шумным и несколько восторженным характером.
— Добрый день тебе, прекрасная Элеонора... — начал дядюшка слегка игриво, когда оказался в помещении. При этом он придерживал за плечи мальчишек, а Гоша скромно укрывался за его широкой штаниной.
Мадам Элеонора за стойкой всплеснула руками.
— Братец Ю! — Она торопливо выбралась из-за прилавка, бросилась к гостям. — Наконец-то ты вспомнил свою верную Элеонору! — Она обняла дядюшку, отодвинула, поразглядывала. — Все такой же красавец! Неприятности тебя не согнули, не-ет...
— Ты тоже все такая же...
— Я держусь. Как говорится, надо быть сильнее обстоятельств...
— Ты всегда была молодцом...
— А это что за молодые люди? — Мадам Элеонора слегка нагнулась над ребятами. Владик смущенно засопел, Максим светски наклонил голову.
— О! Это самые юные члены экипажа яхты, на которой мы пришли сюда. Владик и Максим... Нас загнало в Синетополь штормом...
— Спасибо шторму! А то мы с тобой не увиделись бы еще лет десять!.. Ребятки! Сейчас мы устроим праздничный завтрак! В честь нашей встречи!.. О, простите! Я не сразу обратила внимание на вашего спутника... — Мадам Элеонора нагнулась еще ниже.
— Это Георгий Лангустович Ныряйло. А попросту Гоша, наш друг... Из корабельных гномов. Ты ведь и раньше встречалась с корабельными гномами, не так ли?
— Еще бы не встречаться! Я служила в портовых тавернах, а не в дамских парикмахерских!.. Гоша, будьте как дома!
— Я... это самое... весьма... — Гоша закивал вязаным колпачком и смущенно затоптался босыми ступнями.
— Гоша замечательный поэт. Когда он закончит свою поэму о клипере «Кречет», премия «Золотой якорь» будет ему обеспечена...
— Юферс... это самое... шутит... — Гоша залился румянцем.
— А ты прочитай Элеоноре отрывки из поэмы! Она сразу скажет, шучу или нет! Она у нас такая любительница поэзии!
— В самом деле, Гоша! Доставьте старой даме удовольствие...
— Я... это...
— Вот и чудесно! Однако сначала к столу!.. Мальчики, умывальник и все прочее вон за той дверью...
Оказавшись за столом, Владик и Максим налегли на мороженое. А Элеонора завела литературную беседу со старым боцманом.
— Юферс, как дела с твоей книгой? Много ли историй собрал для нее?
— Собрать-то собрал... Да не хотят печатать. Предлагают за свой счет, а откуда у меня деньги...
— Я тебе помогу, Юферс. Я тут тоже кое-что записываю, когда бывалые мариманы развязывают языки за бутылками. Просто ради интереса. Недавно подумала: вот как-нибудь покажу братцу Ю. А ты тут как тут... Там есть такие сюжеты, что с ними твоя книжка будет нарасхват в любом издательстве...
— Не может быть...
— Поверь! Прекрасная Элеонора понимает толк в таких делах... Идем ко мне в кабинет!
Ребята заерзали. Переглянулись.
— Дядя Юферс, можно мы тогда погуляем одни? — спросил Владик.
— А... да... но как же одни...
— Мы сходим в ближнюю аптеку. Надо заказать новое стекло для очков. Видите, трещина...
— Да ведь нужен рецепт...
— А рецепт у меня всегда с собой, на всякий случай. — Владик из кармашка у пояса вытащил скомканную бумажку. — И деньги папа дал...
— Пусть погуляют, — рассудила мадам Элеонора. — Не бойся за мальчиков, Юферс. У нас в Синетополе никогда не обижают детей. А если заблудятся, любой покажет дорогу к Прекрасной Элеоноре...
— Но не очень долго...
— Недолго! Гоша, идем...
— Нет-нет! — воспротивилась хозяйка таверны. — Гошу я не отпущу! Он обещал мне почитать свое сочинение!
Ребята переглянулись. Растерянно посмотрели на Гошу. Он подковылял к ним, отвел в сторонку.
— Вы это... гуляйте, а я пока тут...
— А как же поиски клада?
— Вы в городе... это самое... поузнавайте про катакомбы... А я это... у хозяйки... Мне кажется, она должна кое-что знать... У меня это... интуиция...
Ребята шагали по улицам Синетополя и вертели головами. Все было необычно. Каменные лестницы, памятники, старинные бастионы. Наконец заметили вывеску: «Очки для всех и для каждого. Только у нас — для любых глаз!»
Зашли.
— Скажите, пожалуйста... — начал Владик, обращаясь к окруженной пегими кудрями профессорской шапочке склонившегося над прилавком продавца. — У вас можно заменить стекло? По рецепту...
Продавец поднял голову. Оказалось, что это носатый, похожий на растрепанную ворону старик с веселыми глазами.
— Надо же послушать, что говорят эти мальчики! «Можно?» — говорят они! А если нельзя, то зачем нужна наша аптека? Давай сюда оправу! Давай рецепт... Та-ак... Вот это стекло будет в самый раз и, надеюсь, окажется долговечнее прежнего... Ну-ка примерь... Что скажете, молодой человек?
— Правда в самый раз! Спасибо... А сколько это стоит?
— Вы посмотрите на этого мальчика! Он говорит старому Стекольному мастеру, которого знает весь Синетополь, «сколько стоит»! Если все мальчики, которые носят очки, будут платить за разбитые стекла, их мамы и папы не вылезут из долгов!.. Носи на здоровье й старайся расшибать очки хотя бы не так часто, как колени... Постой! Тебе надо перебинтовать ногу! Похоже, что своим бинтом ты чистил башмаки...
Стекольный мастер усадил Владика на белый медицинский табурет, ловко размотал на его ноге бинт.
— О! Да здесь уже нет ничего, что надо перевязывать! Все засохло. Провалиться мне в подвальное помещение стекольного склада, если эту ссадину не лизал какой-то корабельный пес!
— Ой! А вы откуда знаете?! — изумился Владик.
— Мальчик спрашивает: «Откуда вы знаете?»! Пусть мальчик спросит Стекольного мастера: «Сколько вы живете на свете?» Когда проживешь столько, будешь знать все!
— Простите. В таком случае вы, наверное, знаете и про Триахтырские катакомбы? — осведомился Максим. — Не скажете, где они?
— А! Все ясно! Я вижу перед собой юных искателей кладов! Они наслушались историй про сокровища катакомб и решили следовать по стопам Тома Сойера!
Максим и Владик растерянно переглянулись.
— Нет ничего проще! — живо объяснил старик. — Вход в катакомбы на краю города. В конце улицы Трех Капитанов. Там большая вывеска. В киоске у входа продаются схемы подземелий. Не бойтесь заблудиться, внутри указатели: «К сокровищам Флинта», «К сундуку Генри Моргана». И так далее... Правда, сокровища давно вырыты, но для самых старательных разведчиков дирекция кладет в ямы призы: жевательную резинку и разноцветные значки...
Мальчики снова переглянулись — на этот раз очень разочарованно. Стекольный мастер назидательно поднял палец:
— Дети мои! Главное ваше сокровище — ваши юные годы и умение радоваться жизни. И быть крепкими друзьями. Вот его-то не теряйте ни в коем случае... А если снова побьете очки — добро пожаловать...
— Спасибо. До свиданья, — пробормотали озадаченные искатели клада и оказались на улице.
Владик скреб снятыми очками затылок.
— Все, значит, зря...
— Вовсе не значит, — возразил Максим. — Очень часто сокровища прячут как раз в самых открытых местах. Там, где никому не придет в голову искать их всерьез...
— Да, но где искать-то? Если там все исхожено...
— Ты забыл про примету? Латинская «Эр» с кружком в зеркале! — и Максим очень похоже на Стекольного мастера поднял палец... Потом глаза его досадливо округлились. — Тьфу ты! И здесь!..
Владик глянул туда же, куда смотрел Максим.
На фасаде дома, через дорогу от аптеки темнела размашистая надпись: «Здесь был Вася».
Дядюшка Юферс с головой погрузился в записи мадам Элеоноры.
— Элеонорушка... ты чудо... Здесь такие сокровища... Еще на целую книгу...
— Дорогой Ю, это тебе мой подарок. На память о замечательных годах в «Долбленой тыкве». Ах, какая была таверна! Какая жизнь!..
— Она мне снится по ночам. Иногда приходят наивные мечты: вот найти бы сокровище и выкупить «Тыкву» обратно...
— А... это самое... Да! — спохватился Гоша. — Мадам Элеонора... это... вы, может быть, знаете про здешние Триахтырские катакомбы.
— Батюшки! Да кто про них не знает! Любой мальчишка...
— А тогда... это... дорогой Юферс, мы ведь можем... это самое... доверять мадам Элеоноре полностью, не так ли?
— О чем речь! Мы знаем друг друга полвека!
— Тогда я... это... мадам Элеонора, можно вам поведать... это самое... наш секрет? — Он поманил хозяйку таверны в уголок, потянул за руку, заставил присесть и начал рассказывать ей на ухо свою тайну. При этом горячо жестикулировал толстыми пальцами и время от времени оглядывался, как заговорщик в пиратском фильме. Элеонора тихо ахала, закатывала глаза и понимающе кивала. Дядюшка сперва поглядывал на собеседников, но скоро записи Элеоноры снова захватили его полностью. Он вдохновенно лохматил остатки волос и листал страницу за страницей.