А заяц Андрюшка следил за происходящим с многозначительным выражением на лоскутном лице...
Капитан Ставридкин и Жора беседовали на корме.
— Погода, видите ли, не его проблема. Его проблема — финансы, — сердито вспоминал недавний разговор с заказчиком капитан. — Олигарх чертов. Наворовали денег, сукины дети, и решили, что могут править миром...
— Еще мой дедушка Анастас говорил, что большие капиталы мешают людям сохранять приличные человеческие качества. И поэтому всеми силами старался освободить людей от этой болезни, от лишних денег...
— Тебе бы только зубоскалить...
— Так это не я, а дедушка... Клянусь его памятью, вон тот катер явно чего-то хочет от нас!
— Где?
— Слева два румба. Он жарит прямо за нами, словно хочет сообщить, что моя тетя в Америке оставила мне в наследство виллу и контрольный пакет акций фирмы «Анастас и племянники».
— У тебя есть тетя в Америке?
— В том-то и беда, что нет... А катер есть. И, клянусь дедушкой, чего-то хочет...
Капитан, который теперь следил за догонявшим яхту катером в бинокль, сообщил:
— Это патруль таможенной стражи... Сигналят, чтобы легли в дрейф. Жора, скомандуй. Спорить с ними себе дороже, даже уповая на грозный пистолет Охохито...
— Макарони, носом к ветру! — заголосил Жора. — Охохито, Паганель, грот налево, стаксель направо, и встали на месте, как моя соседка тетя Соня, у которой муж попросил на выпивку пятнадцать рублей! К нам едут гости! Клянусь дедушкой, не для хорошего дела!..
Дозорный катер подошел и закачался неподалеку. На мостике катера появился офицер в ослепительно белой форме. Поднял мегафон.
— Прошу прощения, капитан. По всему побережью разослана информация. Какая-то девчонка сбежала из дома, и ее родители подняли тарарам. Она, мол, позвонила, что уходит в море на судне. И теперь все пограничники и служба досмотра вместо того, чтобы заниматься своим делом, ловят в море суда и охотятся за пропавшей красавицей! У вас на яхте есть дети?!
— Только мальчишки! — ответил в поданный Жорой рупор капитан. — И все с разрешения родителей, уверяю вас.
— Хорошо! Но порядка ради я должен посмотреть! Извините, служба!..
— Ну что же, швартуйтесь, — официально ответил капитан Ставридкин. А Жоре тихо сказал со зверским лицом: — Сделай что-нибудь...
Жора метнулся к ребятам, которые наблюдали и слушали, стоя позади рубки.
— На камбуз! Или, клянусь дедушкой, мы все окажемся не в Византийске, а в карантинной зоне за проволокой, на острове Малая Камарань...
Изрядно перепуганные Ника, Максим и Владик втиснулись на камбуз. За ними Жора.
— Таможенная стража ищет девочку, клянусь дедушкой, больше им делать нечего... Надо спрятать...
— Да где же... — засуетился дядюшка Юферс. — В рундук с посудой? Откроют сразу. Найдут...
— Я... это самое... может быть, ей переодеться корабельным гномом?
— Не успеть, — простонал дядюшка Юферс. — Много времени надо для маскарада...
— А если в сундучок? — дернулся Владик. — Гоша! Он ведь волшебный! Если ты в него влез, может, и она?
— Я... это самое...
— Он же маленький, не обратят внимания! Или человеку в него нельзя?
— Это самое... Можно... Только будет тесно. И это... не надо бояться.
— Я не боюсь! И пусть тесно, я потерплю! — отчаянно пообещала Ника.
Гоша вытянул сундучок из-за плиты. Откинул крышку.
— Это... вставай в него...
Ника встала в сундучок. Ее кроссовки заняли почти всю площадь деревянного дна. Она растерянно оглянулась. Гоша поднял к потолку глаза, что-то забормотал, завертел большими пальцами сплетенных ладоней. И... Ника непостижимым образом втянулась внутрь сундучка. Крышка захлопнулась. Сверху остался только спасательный жилет, который почему-то не поместился в тесном волшебном пространстве. Дядюшка Юферс суетливо запихал его за плиту...
Жора ухватил мальчишек за плечи и вывел на палубу.
Кранцы были сброшены, матросы подтягивали швартовые концы. Катер (вблизи — довольно крупное судно с пулеметом на рубке) навис над корпусом «Кречета». Офицер и еще два таможенника прыгнули на борт.
— Лейтенант Конопаткин. — Офицер козырнул и протянул капитану руку.
— Капитан Ставридкин... — Два морских командира обменялись рукопожатием.
— Позвольте вашу судовую роль, капитан. А мои ребята, с вашего позволения, пусть осмотрят помещения.
— Прошу... Старпом, принесите в кубрик документы. Спустимся, лейтенант...
Они оказались в кубрике у длинного стола. Старпом Жора подал капитану судовой журнал и вложенные в него бумаги. Лейтенант стал смотреть список.
— Вас не затруднит представить мне членов экипажа и пассажиров?
— Старпом, пригласите...
Один за другим стали появляться обитатели «Кречета».
— Вот, прошу... Старпом, боцман, матросы... мои сын и племянник... Еще один матрос на руле...
— А... простите, этот... господин... — Офицер недоуменно смотрел на Гошу, который смущенно держался за штанину дядюшки Юферса.
— А! — снисходительно улыбнулся капитан, довольный, что может отвлечь лейтенанта от вопроса о девочке. — Это корабельный гном Георгий Лангустович Ныряйло. На многих парусниках обитают корабельные гномы. Вы разве не слышали об этом, лейтенант?
— Гм... слышал, но... никогда не встречал. И, признаться... относил это к области легенд... Однако я не вижу господина... э... Ныряйло в судовой роли.
Капитан столь же снисходительно улыбнулся снова.
— Это и не требуется. Корабельные гномы принадлежат не к человеческому, а к своему, особому, племени и потому в документы, касаемые людей, включению не подлежат. На то есть особая инструкция.
— Гм... — Лейтенант неожиданно штатским жестом сдвинул на лоб фуражку и почесал затылок.
— И к тому же вы ведь ищете девочку, — вмешался старпом Жора. — А наш Гоша явно не девочка и, клянусь дедушкой Анастасом, никогда девочкой не был...
— Да, вы правы, — с облегчением согласился офицер. И оглянулся на открытую дверь, в которой маячили его помощники. — Ну, что?
— Все в порядке, командир...
— Здесь тоже все в порядке. — Лейтенант вернул бумаги капитану и снова поднес пальцы к козырьку.
Все вернулись на палубу.
— А какая цель вашего плавания, капитан? — спросил офицер уже у трапа. — Прогулочный рейс?
— Если бы... Перегон! И мы должны уложиться в сжатые сроки. Нельзя сказать, чтобы встреча с вами этому способствовала, несмотря на приятное знакомство...
— Еще раз прошу прощения. Что поделаешь, если девчонка с ветром в голове поставила на уши все службы Северного побережья. Надрать бы уши как следует...
Они снова обменялись рукопожатием, и лейтенант взбежал на катер.
Отдали концы, катер, осторожно стуча мотором, отошел. Потом врубил скорость и помчался прочь, салютнув на прощание флагом, хотя устав этого не требовал. Охохито тоже приспустил и снова вздернул на ахтер-штаге флаг яхт-клуба.
Паганель, сидя в привычном убежище, бормотал в телефон:
— Шеф... Едва не попались таможенной страже. Из-за девчонки... О сокровище новых сведений нет... Ну, шеф, что я сделаю, если нет? Не могу же я их сам закопать где-нибудь... Почему дурак? Я, рискуя жизнью, делаю все возможное, чтобы... Хорошо, буду проявлять инициативу... До связи, шеф...
Он вышел из-за дверцы и тут же испугался, увидев подходившего Макарони. Тот подозрительно спросил:
— Паганель, у тебя что, расстройство кишечника? Ты не вылазишь из этого уютного места.
— Да. Что-то не того... Наверно, из-за фасоли...
— Глотни соленой водицы. Говорят, помогает...
— Нехорошо смеяться над больным товарищем, Макарони, — назидательно сказал Паганель. — Ох, нехорошо.
Это дурная примета, Макарони. Как бы не скрутило тебя самого...
Макарони незаметно сцепил пальцы и сплюнул через плечо...
На камбузе Гоша осторожно постучал по горбатому сундучку. Опять пошептал, покрутил пальцами и осторожно поднял крышку. Ника выскочила наружу, словно выброшенная пружиной. Встала, помотала головой. Оглядела всех, будто не узнавая. Потом засмеялась.
Засмеялись и все, кто здесь был: ребята, дядюшка Юферс, Гоша.
— Ну, как там? — спросил Максим. — Тебе не казалось, что ты превратилась в кубик?
— Вовсе нет! Даже и не тесно, уютно... Я дремала. Только не могу понять, долго ли... А катер ушел?
— Слава богу... — сказал дядюшка Юферс. — А у меня теперь есть еще одна приключенческая история для моей книжки...
Сейчас можно было никому ни от кого не прятаться!
Гоша нежился на солнышке на крыше рубки. Ника, Максим и Владик устроились неподалеку и обменивались впечатлениями. Поглядывали, как Охохито продолжает любовно очищать замшелый ствол карронады.
— Охохито, а эти дядьки из патруля ничего не сказали про пушку? — спросил Владик.
— А что они могли сказать, мучачо?
— Ну, могли ведь придраться! Все же огнестрельное оружие. Или вдруг решили бы, что краденая ценность из музея...
— Они не обратили внимания. Все мысли их были о какой-то там беспризорной мучаче, улизнувшей из дома... — Охохито подмигнул Нике.
— Лучше бы искали настоящих беспризорников, — хмуро заметила Ника. — И помогали бы им найти крышу над головой. А то вон их сколько по всей стране. Каждый день по телевидению показывают.
— Говорят, есть программа помощи беспризорным ребятам, — заметил Владик.
— Программа есть, а помощи нет... — сказал Максим. — По двум причинам.
— По каким? — оживилась Ника.
— Во-первых, чиновники деньги разворовывают. Знаете, сколько денег выделяется? Никакому капитану Румбу не снилось! И зачем их отдавать беспризорным? Лучше себе дачи построить... А беспризорники только рады...
— Почему? — удивился Владик.
— Потому что вольная жизнь им вполне по душе. Сами себе хозяева. Траншей и подвалов для жизни много. В школу ходить не надо. На еду всегда можно подзаработать или украсть. И полная романтика...
— Откуда ты знаешь? — недовольно сказала Ника.