Поганель увидел, как Охохито наводит пистолет, и отчаянно забарабанил руками. Страх придал шпиону такую скорость, что его тощее, опоясанное спасательным кругом тело понеслось торпедой. Сзади забурлил пенный след.
Скоро этот след превратился в тонкую белую нитку, которая протянулась к горизонту.
— Вот и все... — Дядюшка Юферс потер ладони. — Отныне предлагаю звать этого субъекта не Паганель, а ПОга-нель. Через букву «о». Для подчеркивания его поганой сущности и чтобы не путать со славным именем жюль-верновского героя.
— И буква О должна быть большущей, как круг, с которым он уплыл, — хихикнул Владик.
— Боюсь, что этот круг он нам не вернет, — печально сказал дядюшка Юферс. — Плохо также, что он ничего не рассказал о своих приключениях. И не расскажет...
— Плохо то, что он ничего толком не сказал про папу... — всхлипнула Ника. — Непонятно, где он врал, а где говорил правду...
— Боюсь, девочка, что он всё врал, — хмуро сказал Охохито. — Папу твоего мы все равно найдем, клянусь моей карронадой, но никакого пирата Драгенногера, скорее всего, нет... Просто мелкие жулики, вроде самого Паганеля...
— Почему? — опять всхлипнула Ника.
— Потому что иначе эта пиратская команда напала бы на нас сразу, как только Поганель сообщил ей о шкатулке...
В офисе «Зеленого льва» хозяин фирмы гневался пуще прежнего. Кричал в телефон:
— Кто?.. Драгенногер? Что тебе опять от меня надо, дорогой? Мы обо всем договорились! Я сказал тебе внятно и понятно, на нескольких языках: не смей трогать яхту «Кречет», она должна прийти в Византийск невредимой... Потому что это моя яхта, болван!.. Извини, дорогой, но все равно болван! Я не хочу, чтобы ты издырявил судно или даже поцарапал его! Можешь охотиться за своим дурацким сокровищем, когда «Кречет» придет в наш порт, а пока... Что?.. А ты забыл, кто твой спонсор? Кто дает тебе крышу, неблагодарный?.. Не нужен спонсор? Не нужна крыша? Вот ты как заговорил! Сто бочек дерьма на твою голову!..
Владелец «Зеленого льва» брякнул трубку на аппарат, шумно отдышался и оглянулся на почтительного секретаря:
— Этот негодяй перестал меня слушать. Ему взбрело в голову, что на «Кречете» везут какой-то клад! Хочет взять их на абордаж, мафиозо недорезанный!.. Ну да я тоже мафиозо, но надо же оставаться культурным человеком!..
— Может быть, есть смысл предупредить экипаж «Кречета»? — согнулся в полупоклоне секретарь.
— Вах! Будто я не пробовал! Но они с нынешнего утра не желают отвечать. Нахально говорят: у нас сломан телефон!.. Я, наверно, откажусь от этого дурацкого «Кречета» и буду искать другую яхту!
— Владелец частного яхт-клуба «Морской лебедь» сообщал нам, что готов уступить по сходной цене гафельный кеч «Неутомимый странник». Прекрасное судно...
— Возьмите на заметку. И если эти проходимцы на «Кречете» опоздают хоть на минуту, я, клянусь Аллахом, разорву контракт и взыщу убытки!..
В трюме «Кречета» Жора вбивал в щель у крепления фальшкиля конопатку. Двоим тут делать было нечего, поэтому капитан сидел рядом и «поддерживал морально». Иногда подавал инструменты. В кармане у него опять задребезжал мобильник (его принес Жора).
— Клянусь дедушкой, нервничает...
— Не буду отвечать. Что я могу сказать? Ссылаться на форсмажор? Он кричит: «Вах, контрактом форсмажор не предусмотрен!» Пусть подергается, в Византийске разберемся...
— У него там все адвокаты куплены...
— Черт с ними... Меня сейчас больше тревожит другое: как там, на острове, наши...
А «наши», проследив за стремительно уплывшим шпионом, продолжали обсуждать события.
— Что же дальше-то? — сказал Макарони, оглядываясь (ему было здесь неуютно).
— Думаю, надо вернуться в тот коридор, — заявил Охохито.
— Подождите-ка... — Дядюшка Юферс тер лысину. — Вот чего я не могу понять... Почему спасательный круг оказался так высоко от воды? Может, он не зря там висел?
— Конечно, не зря! Но зачем? — нетерпеливо сказал Максим.
— Вот и я думаю: зачем? Владик, а не было ли там, внутри круга, чего-то похожего на букву «Эр»?
Владик замигал.
— Я... не знаю. Не помню... Можно посмотреть! Я сейчас!
— Постой, — сказал Охохито. — Пойдем все вместе. Чтобы опять кого-нибудь не украли...
И вся компания двинулась за Владиком.
Скоро они оказались на каменистой площадке, которую в прошлый раз миновали без остановки.
— Вот... — Владик указал на гладкую скальную стенку, из нее торчал на уровне его головы ржавый шкворень. — Он на этой штуке висел... А никакой буквы «Эр» нет...
— Постойте, постойте... — Дядюшка Юферс буквально принюхался к железной палке. — Возможно, это р-рычаг. И тогда получается «Эр» в круге!..
— Но ведь... это самое... сказано еще это: «В зеркале»...
— Да камень-то гладкий! — не сдавался дядюшка Юферс. — Наверняка с моря кажется, что он блестит под солнцем, как зеркало!
Максим с сомнением сказал:
— Но ведь «рычаг» русское слово. А «Эр» в круге должно быть латинское. Не сходится...
Дядюшка Юферс опять стал чесать лысину.
А Охохито поскреб пистолетным стволом затылок под продырявленной шляпой.
— Вот что мне помнится из языка моего предка дона Педро Бальтазара де Керосины. На иностранную букву «Эр» начинается слово «рекбндито». Это значит «тайный», «скрытый». Может, здесь как раз и есть тот самый тайник?
— Что-то не похоже, — сказал Макарони. — И вообще... лучше бы пойти отсюда подальше. Где тайники, там неприятности...
— Но там и клады! — подскочил Владик.
— Или записки: «Привет от Васи», — напомнил Максим.
— Попробовать-то можно! — настаивал Владик.
— Да что тут пробовать? — недовольно сказал Макарони.
— А вдруг это все же рычаг\ Чтобы открыть какое-то «рекондито»! — Владик вцепился в ржавый толстый шкворень и повис на нем, болтая ногами.
Гоша подергал Владика за ногу.
— Это самое... можно мне?
Владик уступил место.
— Только это... подсадите... — попросил Гоша.
Охохито с натугой поднял его под мышки. Гоша повис на шкворне, покачал ступнями, уперся ими в каменную стенку, зацепившись пальцами за маленький выступ. Поднатужился, толкая рычаг вверх...
По гладкому камню пошли трещины. В монолите проступили щели, обрисовав прямоугольник. Каменный массив внутри прямоугольника шевельнулся, стал поворачиваться вместе с рычагом и повисшим на нем корабельным гномом. Оказалось, что это могучая гранитная дверь. Она ушла в глубину.
Перед разведчиками открылся темный проход...
— Ну, кажется, готово... — Жора выпрямился над заделанной щелью. — Клянусь дедушкой, эта штука больше не будет пропускать сырости. По крайней мере, пока не перейдет к «Зеленому льву», чтоб он превратился в драную кошку...
— Теперь надо навести порядок, уложить пайолы. Пусти, Жора, я сам...
И капитан взялся за работу.
— Надо еще двигать это Охохитово орудие...
— А зачем? — возразил капитан. — Мы пойдем правым галсом, ветер уравновесит... Но интересно, где наши следопыты? И нашли они что-нибудь или нет?
— Жаль, что у них нет мобильника, не свяжешься...
— Зато этот никак не успокоится... — Капитан выдернул из кармана аппарат и с досадой нажал кнопку. — Всё. Клянусь твоим дедушкой, полный отбой...
Мама Владика в своей квартире с досадой смотрела на телефонную трубку, издающую долгие бесполезные гудки. Потом положила ее на аппарат. Подперла щеки ладонями и поставила локти на беспорядочно раскиданные листы своего дипломного проекта.
В передней позвонили. Мама Владика вышла и открыла. На пороге, светясь лучезарной улыбкой, возникла соседка Игнатия Львовна.
— Олечка, голубушка! Извините, что беспокою! Вы не одолжите мне моток бельевого шнура? У нас в клубе любителей макраме беда...
— Конечно, Игнатия Львовна... Вот... — Мама Владика тут же достала с полки у двери веревочный клубок.
— Огромное спасибо, моя милая!
— Пожалуйста... А что случилось в клубе?
— Вы не поверите! Ужас!.. У нашей Валерии Эдуардовны, милейшей интеллигентной женщины, есть племянник Женя. Они с мамой совсем недавно переехали сюда из Синетополя. Славный воспитанный мальчик, юный музыкант. Кто бы мог подумать? Он шутки ради показал тете морской узел со страшным названием «Кукиш сатаны»!
— С ума сойти! — почти искренне сказала мама Владика.
— Да!.. А Валерия Эдуардовна по простоте душевной показала этот узел всем дамам на занятиях кружка! И что бы вы думали?..
— Что, Игнатия Львовна?
— В тот же миг все тросы, шнурки и веревки сами собой сплелись в немыслимые узлы и кукиши! Не распутать! Теперь приходится восстанавливать веревочные запасы...
— Какой ужас... — сказала мама Владика. Похоже, что с тайным удовольствием.
— Да! Таковы нынешние дети... Не то что ваш Владик. Он воистину замечательный ребенок:., хотя один раз и назвал меня древесной породой...
— Игнатия Львовна, это случайно! Он совсем не это имел в виду! Он...
— Понимаю, понимаю, моя милая! Кстати, где он сейчас? И все ваши путешественники?
— Ох, я понятия не имею! Связи с «Кречетом» нет, я вся извелась...
— Не волнуйтесь, голубушка, все будет прекрасно... А сейчас у вас зато все условия для работы над проектом.
— Не надо мне таких условий! В сто раз было лучше, когда они шумели, просили есть и путались под ногами! Теперь я понимаю, как была счастлива!
— Не беспокойтесь, все вернется на круги своя, — умудренно пообещала Игнатия Львовна.
Брат Макарони Шурик и мальчик в матроске отыскали на свалке старый трехколесный велосипед, кое-как связали эту хлипкую конструкцию проволокой и теперь гоняли по уличному спуску — сверху вниз. Вдвоем на одной «машине». И оба были счастливы. Ну, обормотистый Шурка — это понятно. Но и «вполне приличный» Женя радовался не меньше. И вместе с ними радовался, носился следом, тявкал и кувыркался пудель Чапа.
Наконец мальчишки свалились в траву. Сели, часто дыша...
— А настоящий велосипед еще лучше... — выдохнул Шурик. — Скоро Витя вернется из рейса и купит...