— Мне тоже приходит в голову только такой план действий, — подумав, сказал наконец Макс. — Но, поскольку это связано с риском, я не считал себя вправе навязывать вам свое мнение.
— Ну, хорош размазывать! Выбираемся? — спросила Катя.
— Конечно.
— А как?
— Слушайте внимательно. В этой энергетическом конструкции есть свои токи античастиц.
Я прислушалась и почувствовала, как по периметру «комнаты» ходит нечто вроде волны, сгустка этого враждебного тумана. И все это тоже ощутили.
— Значит, так, — начал командовать Макс, — концентрируйте энергию.
Мы взялись за руки.
— Ловите поток энергии в блоке, следите за ним. Все его чувствуют?
(пропуск текста)
волну оранжевого тумана, которая ходила вокруг нас, как акула, кругами, и они, кажется, постепенно сокращались.
Макс взял меня за плечо — подключился. Волна оранжевого тумана подступает все ближе и ближе.
Макс вытянул вперед свободную руку, и я почувствовала, что энергия, накопившаяся в нас, в долю секунды перешла на нее.
Волна подкатилась совсем близко. Вот она прямо напротив его указательного пальца…
Вдруг из оранжевой волна превратилась в голубую и понеслась дальше. На стенах заиграли цветные искорки, и Наташа крикнула:
— Они становятся тоньше!
На секунду я испугалась: вот сейчас произойдет что-то страшное и исправить уже ничего будет нельзя. Я бы согласилась просидеть еще не знаю сколько в темноте и тишине, тем более — в комнате с туманными стенами, только чтобы ничего не происходило!
Под ногами пол стал вначале ватным, потом — как тонкая полиэтиленовая пленка, и наконец опоры не осталось. Я закричала…
Лично я был уверен, что все у нас получится. Да и вообще мне ничего не страшно. Меня разве что волновало, где сейчас Гест…
Неожиданно пол под нами провалился, и я невольно вспомнил, как Макс говорил, что мы запросто можем ухнуться в космическое пространство. Я еще подумал, что оттуда падать на Землю будет больновато.
И я думал, что лететь до нее тоже еще долго. Но почему тогда я не чувствую ни холода, ни ветра, ни чего-нибудь подобного? Конечно, мне еще не приходилось лететь в безвоздушном пространстве, и я не знаю, какие при этом бывают ощущения…
Я открыл глаза. Вижу: я стою на полу в доме, рядом — Макс, Димка, Катя недоуменно, как, наверное, и я, озираются.
Оля все никак глаза открыть не решится: стоит и тихонечко так скулит, как будто ей к зубному надо, а страшно.
— Макс, ты что-нибудь понимаешь?
— Я не думал, что все будет так просто. Оля, не бойся, все уже позади!
Это он ее успокоить пытается.
— Да все чудесно, чего ты! — подключилась Катя. — Можно и уходить отсюда, лично мне здесь уже надоело!
— Э-э, а Гест? Где он?
— Да, рановато собрались, — послышалось за нашими спинами. Мы все, ясное дело, оглянулись.
Перед нами стоял уфолог, одетый просто отлично, будто я его и не поджигал никогда, и улыбался!
— Ты прав, парень! — нахальным голосом сказала ему Катя. — Мы тут еще немного погуляем, а вот ты выкатишься отсюда в момент!
Она, разумеется, собиралась его, как то ведро с водой, по плавной дуге — ив окно, но ничего не произошло. Уфолог как ни в чем не бывало стоял и смотрел на нас, улыбаясь.
— Ничего не выйдет, — ответил он, — придется вам гулять тут в моей компании.
— Макс, что происходит? Мы выдохлись, пока ломали блок? — обиженно спросил Дима.
— Нет, теперь все значительно интереснее.
Макс прислонился к стене и обвел нас грустным взглядом. Мне это не понравилось. Я сразу стал ждать какой-нибудь гадости.
— Теперь на нас стоят отдельные, персональные блоки, — пояснил Макс.
— Какой умный экземпляр, — с интересом взглянул на него наш тюремщик, — просто украшение!
— В каком это смысле?! — набросилась на него Катя.
— Вначале мы планировали ограничиться одним экземпляром, но раз уж вы все пожелали составить ей компанию… Ради бога, как говорят у вас. Чем больше, тем лучше!
— Сам ты экземпляр!!! Я тебя и без телекинеза в окно выкину!!! — не на шутку разозлилась Катя.
— Во-первых, — не обиделся тюремщик, — здесь нет окон, есть только их иллюзия. Во-вторых, даже сбежать тебе не удастся. Мы уже выходим за пределы Солнечной системы.
Тут мне стало нехорошо, и я сел на пол.
— То есть вы нас похитили? — удивился, нисколько на первый взгляд не огорчившись, Макс, — Зачем? Мне всегда были интересны случаи похищения людей представителями инопланетной цивилизации с точки зрения мотивации.
— Все просто. Для зоопарка.
— Столько возни всего лишь для зоопарка?
— Конечно! Зрелище — главная вещь в жизни. За это лучше всего платят.
— А какая у вас финансовая система? — поинтересовался Макс так, словно это сейчас было самым важным.
— Очень простая. Вы, конечно, понимаете, что то, что вы видите, — голограмма. Моя сущность — энергоплазменная субстанция, раз уж мы перешли на сложную терминологию. И основная валюта у нас — энергия, то есть жизнь. Закончится энергия — закончится жизнь. Богач тем и отличается от бедняка, что живет вечно.
— Очень интересно. И за то, что вы будете показывать нас, вам будут платить энергией?
— Вы действительно очень умный экземпляр. Будет интересовать что-то еще — вызывайте.
«Уфолог» подмигнул нам и исчез.
— Э-э, погоди! — крикнул я. — А где Гест?
— Понятия не имею, — ответил голос без изображения, и на том разговор закончился.
Мы все сбились в кучку в середине комнаты, боязливо оглядываясь вокруг.
— А может, он нас надул? — с надеждой спросила Катя у Макса. — Погляди в окно!
В окно поглядели все. Там было темно, но фонарь, висевший над окном, выхватывал из темноты несколько грядок с поздними цветами.
— Конечно, надул! — неуверенно продолжала Катя. — Он думает, фонарями нам помигал — и мы уже поверили, что мы черт знает где, в другой галактике!
— Нет, то, что за окном, — трехмерная стереоиллюзия, — с мрачной убежденностью заявил Макс.
Катя поджала губы, встала и принялась открывать окно.
— Ты что делаешь?! — испуганно закричал на нее Дима. — Там же космос!
Катя ничего не ответила и продолжала бороться с ветхими рамами. Я встал и помог ей. Когда мы распахнули створки, я ожидал почувствовать ночной ветер или хотя бы прилив свежего воздуха — душновато было. Но ничего такого не случилось. Я протянул руку в окно и наткнулся на сопротивление, как будто застывший кисель трогаешь. Картинке за окном это ничуть не повредило.
— Вот видите, — устало проговорил Макс.
— Что же делать? — испугалась наконец и Катя.
— Наконец-то до тебя дошло! — нашел время съязвить и я.
— Спокойнее, — сказал Макс так, что стало ясно: мы мешаем ему думать. Естественно, мы тут же замолчали.
Наконец он оторвался от своих размышлений и громко произнес, повернувшись к лестнице на «второй этаж»:
— Господин… гм… Уфолог! Я не знаю, как вас называть…
— Энерговампир. Это, как говорят у вас, прозвище. Что вам еще интересно?
— Не могли бы вы выставить свою голограмму, нам так было бы привычнее.
Энерговампир появился.
— Ну?
— Расскажите, пожалуйста, о тех ваших… земляках, что ли, которые изучали наших собак!
— А, эти…
Вампир сделал пренебрежительно-скучающее лицо.
— Это выродки. Как бы сказали у вас, опасные мечтатели. Они хотят найти способ зафиксировать жизненную энергию, сделать ее стабильной, слабоотчуждаемой, как у земных форм жизни. Они не понимают, что тогда весь наш миропорядок разрушится, наступит хаос, и неизвестно, когда еще мы придем к новой системе расчета!
— И в жизни с новыми правилами вы не сможете снова найти себя?
Вампир нахмурился, ничего не ответил.
— Или вы боитесь, что в конце концов умрете так же, как те, у кого обычно отнимали энергию?
— Юноша, — голос тюремщика стал садиться, как у радио в дождь, — я живу дальше, чем вы можете себе представить. Моя жизнь ценнее жизней тех, у кого я ее покупаю.
Последнее слово он выделил. Я подумал: вот сейчас он зарычит и кинется на нас. Он очень разозлился.
— И жизнь Геста дешевле вашей? — спокойно продолжал выспрашивать Макс.
— Тот, кого вы так называете, — главный в шайке бестолковых мечтателей и самый старший, у него самого уже почти не осталось своей энергии. Я знаю его давно. Вначале я думал, что он собрал всех убогоньких и ненормальных в нашем приличном обществе и стал среди них главным, чтобы вытягивать их энергию. Тогда я подумал: «Да, он умен и поступает правильно, с ним можно сотрудничать», но он оказался обыкновенным сумасшедшим! Он истратил свою энергию на такую ерунду, как помощь другим. Никогда не брал чужую энергию, его время уже на исходе, но он оставил после себя страшную заразу: свои идеи. Если он или кто-то из его шайки доведет идею до конца и создаст то облучение, которое сделает нас подобными вам…
Вампир не считал, что сболтнул лишнего. Конечно, он-то думал, что мы застряли тут, пока наша собственная энергия не сядет.
Но я думал по-другому. Может, Макс устроил этот допрос ради собственного любопытства, но лично мне казалось, что он что-то придумал.
— И вы забрали у Геста остаток его энергии? — допытывался Макс.
— Можно было бы сделать и так, но я не вижу в этом толка. Он все-таки далеко не глуп, и мне интересно поболтать с ним на философские темы, пока я держу его на безопасном расстоянии от общества.
Макс задумался.
— По-моему, вы, молодой человек, похожи на него. Но не беспокойтесь, ваши энергетические потоки не так-то легко воспринимать нам. На ваше биополе будут любоваться, а уловить ваши мысли никто не сможет. То, что вы думаете, открыто только для специально обученных, то есть для меня.
— Разве в вашем мире есть достаточно материальное пространство, чтобы содержать там нас всех? — спросил Макс.
— Как видите, даже здесь, в походных, так сказать, условиях, вы себя неплохо чувствуете…