— Игорь, — звучал в голове его голос, — спасибо, спасибо большое.
Тут я понял, что мной занялась Катя. Меня будто кто схватил за шиворот и потащил вперед. Я едва
касался кроссовками земли. Это было унизительно. Девчонка все-таки!
— Прекрати, я сам! — сказал я.
— Ну и пожалуйста, — надулась Катя. И я тут же ткнулся носом в землю. Поаккуратнее нельзя было?!
Но я гордо так встал и поплелся следом за Гестом и Максом. Макс на слишком крутых подъемах подавал мне руку. Ладно, это я еще переживу.
Сзади что-то будто давило. Я и сам стал понимать, что все это вот-вот рванет. И разозлился же Вампир, когда мы прорвались! Может, это он сейчас от злости лопнет?
Но пока я понимал только то, что вот перевалим за холм и можно будет упасть, ни о чем больше не думать.
— Еле ползете! Может, все-таки помочь? — крикнула из-за холма Катя.
Тут я взобрался на гребень, увидел внизу зеленую комариную массу леса, сразу перестал волноваться и упал вниз.
Я чувствовала, что дрожу вся. Я быстрее всех взобралась на холм, скатилась вниз и засела в лощинке, словно там можно было ничего не бояться. Так страшно мне не было даже тогда, когда у отца бывала белая горячка. А это, скажу я вам… Я очень боялась за Игоря, который еле волочил ноги и выглядел совсем плохо, боялась за Макса, который тащил его на холм тоже из последних сил и, я знаю, ни за что бы не бросил.
Но выйти из лощины я не могла — духу не хватало. Когда мы продирались сквозь бузину, я изодрала об какие-то коряги свои штаны и ноги до колен. А теперь я сидела в этой лощине, и мне было холодно и больно, и я тихонечко заплакала. Скорее бы все кончилось.
Но на то, чтобы выглянуть, меня все же хватило. Я высунулась и увидела на фоне звездного неба Макса. Он появился первым, потом показался Игорь. Он улыбался как ненормальный. Я думаю, ему было хуже, чем всем нам, он, считай, один построил тот огромный купол над пустырем. У него и лицо, и руки были исцарапаны.
Игорь посмотрел вокруг, улыбнулся шире и упал. А потом в небо взлетел столб света: оранжевый пополам с синим. Гест заскулил и прижался ко мне. Он тоже спрятался. Ему было так же страшно, как и мне.
Свет окрасил все небо так, что казалось, оно вот-вот упадет. Я никогда не видела фейерверка, но, думаю, это похоже. Только фейерверку люди радуются, а тут…
Я подумала, как это все выглядит из города. Наверное, все решили, что какой-нибудь праздник. Правда, у нас по праздникам не бывает таких вещей. Но большинство людей, наверное, вообще ничего не скажут. У нас мало на что обращают внимание.
Свет стал гаснуть. Я все ждала, что произойдет что-то ужасное. Но небо стало снова нормального черного цвета, и ничего не произошло.
Я осмелилась вылезти из своего овражка. Только тут я заметила, как же я перепачкалась! Вся с ног до головы в комках земли, в листьях.
Мы все столпились вокруг Игорька. Он приподнялся, все еще улыбаясь. Глаза у него были красные, с припухшими веками, да и все мы выглядели не лучше.
— Оля, ты не посмотришь, что случилось с Вампиром и другими? Они где-то поблизости?
Я снова присела на землю и прикрыла побаливающие глаза рукой.
Я искала и не могла найти. Только поняла, что сейчас будет гроза. Я взобралась на холм и посмотрела вдаль. С северо-запада шли плотные темные пятна облаков. Они как будто хотели завернуться над нами в воронку. Над городом они подкрашивались снизу коричневым, и в них поблескивали зарницы^
Стал накрапывать дождик, рядом со мной оказался Макс.
— Почему их нигде нет? — спросила я его.
Он поглядел вдаль и снял очки, потому что капли дождя начали заливать стекла. Вдалеке блеснула молния. Макс протер очки носовым платком и сказал:
— Горячая плазма — молния — совсем не изучена. Шаровые молнии тоже остаются белым пятном в физике… Я не знаю, что случилось с ними…
Я чувствовал себя приблизительно так, как будто меня запрягли и неделю на мне пахали. Потихоньку я начал приходить в себя. Все мы были такие же усталые, грязные, измотанные. Хорошо, что глаза стали заметно проходить, а то я испугался, что еще и зрение ни за что потеряю. Естественно, мы решили разойтись покалю домам, а уж утро вечера мудренее.
Хорошо, я не забыл сказать Оле, что ее отец не в духе и домой ей лучше пока не возвращаться.
— Спрячешься у меня, — тут же предложил ей Макс.
Я подумывал, не спрятаться ли у него и мне. Кто знает, какой сюрприз ждет меня дома. И тем не менее мужественно отправился к себе.
Было два часа ночи. Так поздно я еще никогда не возвращался. Но сейчас мне было на это наплевать. И Гест, бедняга, вымотался.
Домой мы шли молча. Я даже и не предполагал, что смогу столько пройти, думал, рухну без задних ног прямо на дороге. И уговаривал себя: ну же, парень, два шага, а потом я тебе обещаю, повалишься спать хоть в лужу! А в итоге делал еще два шага, а потом еще, а после еще целых три и сам удивился, когда преодолел всю дистанцию, а там было километра два!
Я отпер калитку своим ключом и вошел. Было темно и так тихо, что я испугался: неужели дома никого нет? Я подошел к дому и заметил, что на кухне горит свет. Я подумал, все, крышка. Отец меня ждет, сейчас головомойку устроит. А я так спать хочу.
Обычно, когда я опаздывал домой или прогуливал уроки и об этом узнавали, я заранее придумывал, что буду говорить. Так не очень страшно возвращаться: знаешь, что отвечать.
Тут я не придумал ничего достойного. Что ж, скажу все как есть: мол, похитили нас инопланетяне, а мы их подорвали на пустыре. Пусть будет что будет. Правда все равно обнаружится!
Я отпер дверь своим ключом и осторожно заглянул внутрь. Гест тоже просунул голову в дверной проем. В прихожей было темно. Я подумал, что все еще может обойтись, и осторожно прошел мимо двери кухни к лестнице наверх.
Пусть лучше скандал будет завтра, когда я высплюсь! Я не убегаю от трудностей, но есть же предел человеческим возможностям!
— Игорь, — ледяным голосом позвали меня из кухни.
Все оказалось значительно хуже, чем я ожидал.
На кухне сидели отец и мама. У отца лицо было суровое, у мамы — трагическое. Лучше бы я погостил в инопланетном зоопарке!
Я проснулась, как обычно, рано утром. Погода была плохая, и радио сломалось. Совершенно не хотело включаться. Я принялась готовить завтрак. Макс еще спал у себя в комнате.
Только я поставила сковородку на плиту, как кто-то позвонил в дверь. Я не знала, открывать или нет.
Посмотрела в «глазок». На лестничной площадке стоял милиционер.
— Вам кого? — спросила я через дверь.
— Здесь живет Максим Крейц? — спросил милиционер таким тоном, будто он приходит сюда каждое утро и спрашивает Макса.
— Да, его позвать?
— Желательно, — сказал милиционер с презрением. Мне даже показалось, он меня узнал. Он один раз приходил к моему отцу.
Пришлось разбудить Макса.
Мы сели на кухне втроем. Я поставила чай.
— Ты тут один живешь? — резко перешел на «ты» милиционер.
— С дедом, — не моргнув глазом ответил Макс.
— И где он?
— Уехал ненадолго.
— Так-так-так… Значит, так. Дело в том, что вчера около полуночи на пустыре наблюдалась вспышка света неизвестного происхождения, — начал выдавать по памяти протокол милиционер, — и около того же времени гражданка Савченко заметила тебя идущим в город со стороны пустыря.
Странно, почему тетя Даша «около полуночи» взялась наблюдать за теми, кто ходит по улицам?
— Ты там был?
— Простите, я могу задать вам вопрос?
— Задавай.
В голосе милиционера мне послышалось раздражение. Наши старожилы не любят «больно умных», которые разговаривают вежливо и правильно, а не как все.
— Почему вас это интересует? Разве вспышки неизвестного происхождения находятся в компетенции милиции?
Я думаю, Макс зря так сказал. Он, конечно, из большого города, и наши люди ему кажутся простоватыми, поэтому он может над ними подтрунивать, иронизировать, как он сам говорит, но с милиционером так делать, наверное, не стоило…
— В «компетенции» милиции находится все! — оборвал его милиционер. — Из-за тебя весь город без света остался, а ты мне про «компетенцию»!
Он сердито отхлебнул чаю.
— И вы считаете, это как-то взаимосвязано? — пропустил Макс его слова мимо ушей.
— Ты там был или нет?! — стукнул чашечкой о стол милиционер.
— Да, я там был.
— Один?
Макс взглянул на меня вопросительно.
— Я там тоже была, — тут же сказала я.
— Очень хорошо. Больше там никого не было?
Я не знала, что говорить. И тогда Макс ответил:
— Не уверен.
— Так-так-так… По-хорошему не получается. Придется идти в отделение.
Милиционер посмотрел на нас выжидающе: что получится. Макс мило ему улыбнулся: в отделение так в отделение.
Я вышла в другую комнату и достала из кармана передатчик для разговора с Гестом. «У нас милиция, выпытывают насчет пустыря, что у тебя?»
«Почти то же самое, — усмехнувшись, ответил Гест, — мы с Игорем под домашним арестом».
«У нас спрашивали, не было ли на пустыре кого-нибудь с нами. О вас говорить?»
«Лучше не надо, Игорю и так не больно-то повезло… Если родители узнают, что им еще и милиция интересуется…»
«Я тоже об этом подумала».
— Эй, как тебя там, Оля, да? — крикнул с кухни милиционер.
«Извини, тут…»
«Да, я понял, счастливо!»
— Да? — я вошла на кухню.
— А ты почему не дома? — с подозрением посмотрел на меня милиционер.
— У Оли проблемы, ее бьет отец, — сказал за меня Макс и так выделил последние слова, что мне стало ясно: в том, что творится у меня дома, он упрекает милиционера. В представлении Макса это его забота. А у нас к подобным вещам так привыкли, что никто уж и внимания не обращает, считают, так и надо…