Меня кандидировал Борис Николаевич, он и решит, как меня раскандидировать.
Интриги разные расплетаем. И заплетаем тоже.
Мне нравится работать с аудиторами. Мы у них учимся, они у нас учатся. От общения в ходе таких проверок богатеют и проверяющие, и подконтрольные.
Проституция всегда была, есть и будет, так же как, я надеюсь, и банковское дело.
Дословно цитирую по памяти.
Мы прекрасно понимаем сегодня, что всех посадить невозможно.
Я нормальный человек. Понимаю, в это трудно поверить, но уж поверьте.
На два последних вопроса не отвечаю. По третьему вопросу – не знаю.
Мэр Москвы обладает многими выдающимися качествами. Не хотелось бы говорить об этом за глаза.
Уже последовали неопровержимые опровержения.
Без мата – никак?
Мы матом не ругаемся – мы им разговариваем.
Я знаю, что наши большие начальники любят и крепкое словцо. Солёное. Некоторые высокие чиновники на коллегиях, совещаниях, если в зале нет женщин, могут обматерить выступающего, подчинённого, коллегу. Подчинённый начальника никогда не пошлёт на три буквы, а начальник в отношении подчинённого это делает спокойно.
После первого издания книги «Учимся говорить публично» я получил от В. Колокольцева письмо:
Что мне делать? Я люблю материться. Смачно и сочно. Дома за это ругают, в школе выгоняют из класса, а на улице одна тётка хотела сдать меня в милицию. Но ведь все же матерятся. Все! Даже моя девушка. И мне это не мешает её любить. Почему бы не сделать матерные выражения узаконенными, перестать считать их ругательными? Чем можно объяснить, что все матерные выражения связаны с сексуальной жизнью?
Давайте поговорим на эту тему.
Когда мы ругаем кого-то и посылаем его, используя определённые матерные слова, как бы в те органы, где зарождается человек, то мы таким образом отправляем его в «телесную могилу», и это не что иное, как пожелание человеку смерти.
Произнося матерные выражения, мы, как правило, не очень-то и осознаём их смысл. Они вроде бы не имеют эротической окраски.
Любопытно, что у народов, у которых нет запретов на сексуальность и к сексу отношение как к естественному отправлению человеческих потребностей, матерных выражений в языке не существует.
Мы привыкли к словесной шелухе. И произошло обратное явление. Слова влагалище, пенис, член, коитус вводят нас в краску, нам неловко. Абсурд: произносим, не стесняясь, матерные слова, иногда при детях, женщинах (сейчас и женщины, общаясь между собой, нередко любят ввернуть матерное словцо), а медицинских терминов не знаем или даже стесняемся их.
Конечно, сегодня из уст популярной певицы может вылететь такое, что закоренелый зэк удивится. Тем не менее (рискую показаться несовременным) я думаю, что не стоит использовать матерщину. Даже в минуты злости, особенно если рядом женщины и дети.
Помню, в одной из публикаций для журнала, который выпускался для солдат нашей армии, несколько раз я использовал слово член: половой член, член мужчины, нет эрекции члена и т. д. Позвонил редактор отдела и, явно стесняясь произнести само слово, начал меня уговаривать:
– Владимир Владимирович, статья ваша об онанизме и импотенции нужна. Мы обязательно её опубликуем. В армии необходимо говорить на эти темы. Но нельзя ли как-то подредактировать, одно, только одно слово чем-то заменить?
– Какое? – спросил я спокойно.
– Ну, только поймите меня правильно, оно несколько раз употребляется, то есть, простите, используется.
Наступила пауза. Я лихорадочно вспоминал, что я там такого неприличного написал, какое слово стесняется произнести мой редактор, кстати говоря, подполковник.
– Член! – выпалил он и словно испугался, будто сказал что-то недозволенное. – Понимаете, есть же член партии, член профсоюза. Заменим словечко-то, а?
– Трудно. На что заменить? Пенис – это по-латыни, не всякий солдат поймёт; фаллос – так ведь это эрегированный член, написать пиписька как-то неловко, не дети же, – может, крантиком назовем или, как в казармах принято, прибором?
– Прибором? – подполковник серьёзно обдумывал услышанное. – Нет, странно как-то будет. В армии много приборов. А может, вообще вычеркнем, честное слово, оно лишнее, смотрите, как получится: мужчины занимаются онанизмом, то есть мастурбируют, – можно, конечно, поменять на рукоблудствуют, но ведь нелитературно выглядит, – а у некоторых нет эрекции. Просто, понимаете, нет эрекции, без слова член, а? Владимир Владимирович, – продолжал мой собеседник, – я-то лично не против слова член, поймите правильно, но главный редактор, наш генерал, вызвал к себе и такой разнос устроил. Ты что (матерное слово), не понимаешь (матерное слово), член партии говорим (матерное слово), а твой этот (очень плохое матерное слово) Шахиджанян (несколько матерных слов в сложной синтаксической конструкции) всюду член суёт и суёт. Пусть (мягкое матерное слово) меняет это слово. Вы уж помогите мне, генерал-то – мой начальник, приказ командира, сами знаете (несколько матерных слов), его выполнять надо.
Какой вывод нужно сделать?
А что если не материться?
Да-да, перестать посылать на и в. Перестать иметь родственников ваших знакомых. Перестать писать эти слова на заборах, в лифтах. Запретить себе использование матерных выражений.
Административными мерами бороться с этим почти невозможно. Хотя и сегодня пишут в милицейских протоколах, что задержанный такой-то «использовал нецензурную брань». Теперь и цензуры-то нет.
Я предлагаю не пользоваться матерными словами не потому, что они нецензурны, а потому, что они оскорбительны для человека, в общении с которым вы используете мат.
Да-да, не материться. Отличаться от всех. Быть человеком воспитанным. Это, конечно, трудно. Но реально. И начать своё самовоспитание можно именно с того, чтобы перестать материться. Вы меня поняли?
Прочтите анекдот и подумайте на эту тему.
– Товарищ курсант, что вы материтесь, ну как дитя малое, честное слово!
– Я не матерюсь, это у меня голос такой!
На форуме нашего сайта www.1001.ru «Спокойное место российского интернета» прошла дискуссия на тему мата. Вот несколько высказываний участников нашего форума (на нём принято обращаться друг к другу по имени-отчеству).
Почему люди матерятся?
Что это? Необходимость нервной разрядки? Не думаю. Можно ведь найти и другой способ выхода эмоций. Почему именно так происходит? И почему на меня это действует так угнетающе? Как будто меня вывернули наизнанку. Выступают слёзы, и опускаются руки…
Неужели это сила привычки, когда первое, что соскакивает с языка, – это мат? Почему именно мат – откуда такая связь в голове?!
Пусть это неотъемлемая часть языка – но только какого-то другого русского. Слова-сорняки – тоже часть языка. В некотором смысле и они делают общение проще. А и то и другое – от нашей бедности.
Вот это-то и странно, и страшно, и обидно. Даже в, ну, скажем, «родственных» культурах Восточной Европы люди не матерятся так, как у нас.
А в нашей замечательной стране всё поставлено с ног на голову. Даже матерщина звучит в представлении некоторых «красиво». Дескать, это не ругательство, а способ связывания падежей в предложении. Может, и в самом деле словарного запаса не хватает?
Уважаемые, принимая ваше возмущение и осуждение, особенно в части бездумного употребления грубой брани, смею заметить, что мат – это неотъемлемая часть нашего великого и могучего языка. При случае, среди людей свойских, со вкусом употреблённый, он не может быть однозначно неприемлем!
Абсолютное его отторжение обеднит русскую речь. Такое вот неординарное мнение.
У Пушкина с «нехорошими» выражениями и словами всё в порядке. Да и не только у Пушкина. Хотите вы или нет, а Александр Сергеевич и многие другие писатели «нехорошие» слова и знали, и умело применяли.
Мат был, есть и, скорее всего, будет. Видимо, уважаемые участники дискуссии не были на русском Севере (особенно восточном). Там матом просто разговаривают. Я прожила там четыре года (по распределению после института), в райцентре Оймяконского района. Прошла все стадии – сперва действительно до тошноты противно было даже слышать всё это, потом привыкла понимать, ну а потом и применять научилась, как-то незаметно для себя. Я и уехала оттуда в основном потому, что не хотела, чтобы моя дочь училась в тамошней школе (сейчас она не выносит мата). А ведь там были дети, у которых первое слово было не мама, а б…
Я понимаю, что утверждение моё весьма спорно, но в применении мата есть своя, скажем так, «культура»