Челомей проговорил так громко, что все даже без гарнитур услышали его приказ:
– В минус пятнадцать секунд посылайте сигнал. Стреляем из Р-23 всеми снарядами!
Владимир Челомей не отправил свою станцию в космос без защиты.
Пушка Р-23 «Картечь» была уникальной конструкции[12].
Первоначально ее разрабатывали как кормовую установку для сверхзвукового бомбардировщика Ту-22: с единственным коротким стволом, чтобы не мешал турбулентный воздушный поток от самолета. Во время стрельбы расширяющиеся газы не только выталкивали снаряд из ствола, но и крутили четырехсекционный револьверный механизм, обеспечивая перезарядку. На полных оборотах пушка достигала скорострельности в две тысячи шестьсот выстрелов за минуту, делая сорок три стремительных оборота в секунду.
Самая скорострельная одноствольная пушка Советского Союза – небольшая, легкая, сконструированная под конкретную задачу. Заряжать ее нужно было непривычным образом, с дула, а заостренные снаряды помещались в цилиндрические гильзы с электрокапсюлем, напоминая серебристые тюбики смертельно ядовитой помады.
Но для размещения на борту «Алмаза» инженерам пришлось дополнительно уменьшить ее вес и размеры, так что патроны тут были калибра 14,5 мм – это позволило укоротить ствол и револьверный механизм. Вся космопушка, заряженная тридцатью двумя патронами, весила от силы семьдесят фунтов. Затем, стремясь сделать пушку еще легче и компактнее, инженеры вовсе убрали станину и попросту приварили Р-23 к «Алмазу». Чтобы навести ее на цель, нужно было поворачивать всю двадцатитонную космическую станцию.
Новая конструкция стреляла в максимальном темпе тысячи восьмисот снарядов за минуту, а следовательно, все тридцать два патрона должны были израсходоваться за секунду. Недолгий град высокопрочной стали в космической пустоте, и каждая градина, вращаясь, летит быстрее двух тысяч футов в секунду.
Нужно было только, чтобы кто-то спустил курок.
Когда оставалось пятнадцать секунд, оператор в Москве нажал кнопку на пульте и дал команду «огонь». Сигнал отправился вверх, на ретрансляционный спутник, вниз, на судно командно-измерительного комплекса в Северной Атлантике, а оттуда прямо на приемную антенну «Алмаза». Декоммутатор станции перенаправил сигнал в бортовую начинку «Алмаза» и усилил его до электрической команды к стрельбе, который распознала бы Р-23. Кроме того, он послал команду системе управления маневровыми двигателями станции для того, чтобы она компенсировала предстоящую отдачу.
Сигнал прибыл, космическая пушка ожила и заработала.
Ударник стукнул по детонатору у основания патрона, вызвав немедленный взрыв, который поджег основной заряд из нитроцеллюлозы. Вспышка направила пулю по стволу с полигональной нарезкой, раскрутила револьверный механизм, который принял в себя следующий патрон. Каждый следующий выстрел ускорял вращение, пока пушка не закрутилась на полных оборотах.
Вращались секции, вылетали пустые гильзы, точно сверкающая метель крошечных спутников, которые обречены были, медленно вращаясь, по мере деградации орбит упасть в атмосферу и сгореть там.
Однако шестнадцатый патрон застрял.
Виной тому послужила странная конструкция патрона. Чтобы надежно зафиксировать снаряд в необычной оболочке, специально созданная ОКБ-16 машина сдавливала металл электрокапсюля с двух концов, уминала и обжимала пулю. К шестнадцатому патрону прицепился и остался незамеченным крошечный кусочек обломанной контровочной шайбы из закаленного металла, который машина вмяла в гильзу. Патрон выглядел совершенно обычным, но полость детонатора уже была почти продырявлена.
Когда револьверный механизм отправил дефектный патрон в пушку, оболочка смялась, стенки полости детонатора лопнули, а жар и трение в сдавливаемом патроне воспламенили ее. Основной заряд не замедлил присоединиться, и возникшее во внезапном взрыве облачко расширяющегося газа разнесло на обломки стремительно вращающийся револьверный механизм.
Обломки тут же полетели во все стороны, будто на смертоносной вертушке на палочке облупилась упрочненная стальная оболочка. Кое-какие, не причинив вреда, улетели в пространство. Несколько попали в корпус «Алмаза», острыми краями прошив тонкий алюминий, словно его там и не было. Воздух из кабины стал утекать в космос через рваные дыры.
Одному из обломков суждена была особенно неудачная траектория. Сразу же на его пути, на внутренней стороне корпуса, встретились пучок труб, содержавших этиленгликоль системы охлаждения, и кабели энергопитания: их проложили по соседству, потому что так проще было обслуживать. Стальной обломок величиной с палец прошил этот пучок, отключив питание нескольких систем «Алмаза», а распоротые трубы незамедлительно стали плеваться теплоносителем внутрь станции, где быстро падало атмосферное давление.
«Алмаз» получил смертельную рану: робот-кит, пораженный собственным взрывным гарпуном.
Пятнадцать пуль, успешно покинувших ствол пушки, рассредоточились менее кучно, чем предполагали инженеры. Двенадцать проплыли мимо «Аполлона» и людей в космосе, чтобы в конечном счете упасть к Земле и испариться в верхних слоях атмосферы.
Один снаряд зацепил край дверцы шлюза «Аполлона», царапнув по металлу и унеся с собой кусочек внешнего кольца герметизирующего уплотнения, которое техники «Норт Америкен Авиэйшен» аккуратно поместили там, приклеив по всей длине.
Другой угодил в блок управления скафандра Люка, немного ниже грудины, отвечавший за электропитание и систему подачи кислорода. Летящая на скорости в восемьсот пятьдесят метров за секунду пуля срикошетила внутри тонкой начинки регулятора давления, распоров проводку и клапаны.
Третья пуля поразила старшего космонавта Андрея Митькова, который в это время плыл обратно к «Алмазу». Пробила его шлем со снайперской меткостью, прямо над остеклением, поставив пунктуационный знак между средними буквами в надписи «СССР».
Пуля весом сто семьдесят пять граммов, предназначенная для сквозного поражения металлических целей, продырявила последовательные слои алюминиевого сплава, плоти, кости и мозговой ткани, будто их там и не было. Выходное отверстие в тыльной части шлема Митькова оказалось лишь немногим шире входного. Следом за пулей потянулся небольшой красно-серый фонтанчик, быстро опадая и испаряясь в космическом вакууме.
Труп Митькова закрутило в обратную сторону импульсом выстрела, и так он кувыркался, словно тряпичная кукла, пока не врезался в «Алмаз». Безжизненные руки выбросило вперед, будто в последнем объятии со станцией. Скафандр «Ястреб» цвета слоновой кости сдулся и обмяк вокруг тела, которое медленно уплывало во тьму, не переставая вращаться.
Уцелевший космонавт, продолжая цепляться за «Персьют», в ужасе наблюдал за происходящим.
«Алмаз» медленно вращался в пространстве, удаляясь во тьму орбитального заката. Инженеры Челомея могли только приблизительно подсчитать эффект выстрела и активации двигателей в попытке компенсировать отдачу. В действительности комбинация этих воздействий напоследок раскрутила гибнущий аппарат.
Внутри пробитого корпуса давление быстро упало до нуля. Основная секция «Алмаза», в отличие от модулей «Аполлона», на работу в космическом вакууме отнюдь не была рассчитана. Этиленгликоль, вытекавший из поврежденных труб, пузырился и испарялся, будто закипал. Лопнули контейнеры с первыми фотоснимками – драгоценными и добытыми с большим трудом, аккуратно экспонированными и записанными на широкоформатную целлулоидную пленку. Температура тоже быстро падала, автоматика корабля билась в тщетных попытках сохранить активность критически важных систем на резервном питании.
За «Алмазом» формировался тонкий бледнеющий хвост обломков и жидкости, вылетавших из кабины вместе с атмосферой по мере сброса давления. Вращение корпуса прочертило во мраке дугу. Остроглазый наблюдатель мог бы проследить ее до медленно кувыркавшегося безжизненного тела космонавта.
В Москве все сидевшие за пультами молчали. Челомей уныло озирался. Времени на подтверждение успешного залпа не хватило, а следующего сеанса связи через корабль командно-измерительного комплекса ждать еще сорок минут, когда станция окажется над Тихим океаном.
Его изводили вопросы без ответов. Правильно ли он поступил? Американцы – агрессоры! Это они умышленно перехватили его аппарат, а еще они выпустили наружу астронавта с болторезом – недвусмысленной уликой вредительских намерений.
Челомей стиснул челюсти. Он лишь защищался, действуя по заранее обсуждавшемуся плану. Он оказался прав, решив вооружить «Алмаз». Он-то понимал, какую тот представляет ценность, и опасался атаки. История доказала его правоту.
Он покосился на таймер главного экрана: тридцать восемь минут до нового выхода на связь с «Алмазом» и его экипажем. Чуть больше получаса на то, чтобы собраться с мыслями, приготовиться к неизбежной лавине вопросов.
Он начал обдумывать ответы. Соединенные Штаты Америки напали на Советский Союз в космосе. Умышленный, опасный и новый в своем роде акт эскалации холодной войны. И лишь его предусмотрительность позволила подготовиться и ответить. Он кивнул своим мыслям. Он был прав и действовал так, как подобает военному.
Пускай себе задают вопросы.
Однако вначале необходимо пообщаться с экипажем и выяснить, какие последствия имело исполнение его приказов. После этого всем можно будет продемонстрировать, как «Алмаз» помог – как Челомей помог – изменить историю советской космонавтики.
– Что там творится? – орал Майкл.
«Алмаз» крутился так быстро, что он не поспевал за ним, а теперь еще и начал терять стабилизацию. Майкл запустил двигатели, отводя корабль в сторону, и сосредоточился на обратном отсчете до момента, когда следовало произвести маневр перехода на отлетную траекторию.