– Нацепи это. – Он протягивал ей гарнитуру на длинном белом проводе.
Она посмотрела ему в глаза и, не отводя взгляд, приняла гарнитуру, надела наушники и поднесла выносной микрофон ко рту. Нахмурилась, задумавшись, с кем ей предложат говорить.
– Хьюстон, космонавтка уже в наушниках, она вас, думаю, слышит. – Чад показал ей колесико регулировки громкости на боковой панели; она кивнула и слегка убавила звук.
Каз посмотрел на Галину:
– Вы просто повторяйте то, что я скажу, по-русски, о’кей?
Она кивнула, занеся палец над непривычной ей кнопкой передачи сообщения.
– Светлана, говорит хьюстонский ЦУП. Как меня слышите? – произнес Каз.
Галина сказала по-русски:
– Привет, Светлана, это Центр управления полетами в Хьюстоне. Как нас слышите?
Светлана настороженно ответила. Галина перевела в зал:
– Она говорит: «Хьюстон, это старший лейтенант Светлана Громова. Я слышу вас».
Каз кивнул и продолжил:
– Скажите ей, как вас зовут, и объясните, что вы русскоговорящая сотрудница контроля полетов НАСА. Вы помогаете переводить для нее и команды «Аполлона», а также для нас в ЦУПе. И скажите еще, что мы свяжемся с ее коллегами в Москве, чтобы они как можно скорее могли сами с нею пообщаться.
Галина моргнула, глядя на него снизу вверх. Капком подсунул ей лист бумаги и ручку. Она записала ключевые тезисы и перевела их Светлане.
Пауза. Светлана быстро заговорила. Галина сделала заметки, потом перевела:
– Ей бы хотелось узнать о судьбе напарника и станции. И о том, что будет дальше.
Каз поглядел на Джина Кранца и Эла Шепарда. Те пожали плечами, словно говоря: «Ну, рассказывай ей правду». Он нажал кнопку передачи:
– «Аполлон-18», для простоты предлагаю общаться как обычно, но давать Галине время на перевод каждой фразы по очереди. – Он подождал, пока Галина переводила. – Старший лейтенант Громова, говорит лейтенант-коммандер Каз Земекис. С прискорбием сообщаю, что ваш товарищ погиб, а космический аппарат получил повреждения, несовместимые с продолжением миссии. Мы рады, что выжили вы и что вы в безопасности на «Аполлоне». Экспедиция к Луне пока продолжается плановым порядком. Мы вскоре уведомим вас в подробностях.
Галина перевела. Последовала пауза, потом он услышал, как Светлана тихо отвечает по-русски:
– Спасибо.
– Thank you, – перевела Галина.
Джин откинулся к пульту Эла, качая головой. Они оба летали на истребителях и в холодную войну, и в корейскую, а коммунисты были их заклятыми врагами. Джин пробормотал:
– В жизни не думал, что такой день настанет.
30
ЦУП
Дж. У. снял гарнитуру и подошел поговорить напрямую с руководителем полета.
Джин уделил ему все свое внимание: медик редко являлся с ним пообщаться. Он поманил Каза и Эла присоединиться.
– Я тут прикидывал темпы посмертных процессов, – сказал Дж. У. – Тело капитана Хемминга вскоре претерпит автолиз, или самопереваривание, его мембраны и клетки начнут распадаться. Газ, выделяемый бактериями, дополнится производимым в ходе процессов распада, особенно в кишечнике, и ситуация начнет быстро ухудшаться. Тело может увеличиться в объеме вдвое, газы пойдут наружу через анальное отверстие и пищевод. Запахи при этом возникнут исключительно неприятные. – Дж. У. говорил тоном констатации факта, но Каз ловил себя на том, как пытается не думать, что речь идет о Люке.
Дж. У. продолжал:
– Затем труп начнет быстро коченеть, от шеи к туловищу и дальше. Такое состояние продлится около двадцати четырех часов. Конечности и суставы уже спустя час-другой окажутся слишком неподатливыми, чтобы перенести тело в другой скафандр. Ах да, и внутренности опорожнятся, так что команде придется иметь дело с мочой и, вероятно, калом.
Джин вскинул ладонь, приказав Дж. У. заткнуться. Ох уж эти доктора.
– Похоже, время поджимает. Что посоветуешь?
– Нужно как можно скорее переместить труп Люка в скафандр космонавтки и закрыть его. Потом пускай хранят его в каком-то месте, желательно прохладном, для замедления бактериальной активности. А если получится, то лучше даже вакуумировать, чтобы микробы погибли.
– Может, похороним его по прибытии? – предложил Эл Шепард. – Люку почетно будет упокоиться на Луне. Уверен, «Бульдог» вполне выдержит дополнительный вес его тела. К тому же хранение в «Персьюте» на обратном пути к Земле рискованно – вдруг загрязнится воздух или разбалансировка по весу при входе в атмосферу произойдет…
Джин кивнул. Он поблагодарил доктора, встал из-за пульта и обратился к залу:
– Народ, нам нужно придумать, как экипажу побыстрее переместить капитана Хемминга в скафандр космонавтки, чтобы они могли спокойно поспать эту ночь. День и без того длинный выдался, понимаю, но как только наступит трупное окоченение, эта задача слишком усложнится. Капком, пожалуйста, дайте экипажу совет, с переводом.
Каз шагнул за свой пульт и проверил, готова ли Галина, потом заговорил:
– «Персьют», это Хьюстон, если у вас найдется минутка. Код «Важное сообщение».
Майкл навострил уши и перехватил взгляд Чада:
– Вперед, Хьюстон, «Персьют» слушает.
Каз описал план и его мотивировку. Попросил Галину перевести ключевые аспекты, в особенности те, что касались использования скафандра космонавтки.
Светлана при этих словах крутанула головой в поисках своего сложенного скафандра.
– «Персьют» все понял, спасибо. – Голос Майкла был печален.
Светлана внезапно переместилась к нему и хмуро посмотрела в лицо, помахала пальцем, покачала головой, настойчиво заговорила о чем-то по-русски. Майкл понял только слово «нет».
Галина выслушала пулеметную очередь тревожных русских фраз и перевела для всех присутствующих в ЦУПе:
– Космонавтка говорит, что не позволит им использовать ее скафандр. Он подогнан по мерке, понадобится ей для возвращения и высадки[17]. Она требует связи с высшим начальством в Москве, чтобы те дали разрешение, или не даст никому трогать его.
В зале ненадолго затихли, переваривая услышанное.
Джин Кранц покачал головой:
– Галина, скажите ей, что мы работаем не покладая рук над установлением канала связи с Москвой, но она сейчас гостья на американском корабле и требования миссии важней ее беспокойства. Скажите, что скафандр для возвращения у нас для нее есть. Повторите по-английски, чтобы команда тоже поняла.
Галина передала на борт слова Джина, и Чад тут же ответил:
– Хьюстон, у нас тут полный дурдом. Она вне себя и не подпускает нас к своему скафандру. Мне, наверно, придется ее силой оттащить, пока Майкл заберет.
Каз вскинул руку, привлекая внимание Джина, и получил сигнал продолжать.
– Чад, это Каз. Вам двоим потребуется время, чтобы Люка вытащить из его скафандра. Я советую начинать прямо сейчас, а мы, если повезет, свяжемся с Москвой в процессе. К тому же она в какой-то момент наверняка отвлечется, и вы этот скафандр просто… заберете. – Он пожал плечами, а Джин поднял большой палец.
– Понял вас, Хьюстон, согласны. Мы начинаем прямо сейчас.
Оператор связи ЦУПа в Москве слушал болтовню американцев на «Аполлоне».
– Она просит позволить ей поговорить с нами, товарищ директор. Что-то про то, как они хотят использовать ее «Ястреб», а она не дает.
У оператора был озадаченный вид. Ответов Хьюстона он не слышал и был вынужден догадываться о них по репликам только одной участницы.
Челомей посмотрел на него и задумался. Скафандр? Зачем бы им ее скафандр? С их собственными что-то не в порядке?
Он резко выдохнул через нос. Мне нужно с ней поговорить! Он покосился на часы. Почти полночь. Опять на диване в кабинете спать.
Поднявшись, он резко бросил руководителю полета:
– Я вернусь утром. Если что-нибудь новое услышите, немедленно пришлите кого-то мне сообщить.
Он развернулся, не дождавшись ответа, и быстрым шагом покинул зал ЦУПа; громкое эхо разносилось за ним по плиткам пустого коридора.
Нужно подстегнуть дипломатию на высшем уровне. Как только в Москве проснутся, он позвонит своим знакомым в Кремле.
Майкл отсоединял фалы от скафандра Люка.
– Посмотри сюда, – сказал он, показывая.
Чад подался вперед и увидел неровные металлические края там, где пуля распорола линию подачи кислорода и регулятор.
– Вот что его убило. – Чад брезгливо покосился на космонавтку, которая зыркнула в ответ, цепляясь рукой за подголовник кресла и прикрывая свой скатанный скафандр. – Глянь-ка на эту русскую медведицу, дрянь неблагодарную, – с отвращением произнес он. – Мы всего-навсего спасли ей жизнь после того, как они нас обстреляли и убили Люка.
Майкл отстегнул перчатки и стягивал их с безжизненных пальцев. Бледная кожа мертвеца уже начинала покрываться пятнами.
– Подсоби мне со шлемом, – произнес Майкл, нажав на крепление воротника.
Вдвоем они взялись стаскивать с головы Люка шлем со все еще затуманенным колпаком.
Шлем соскользнул, и на них уставились широко распахнутые, налитые кровью, безжизненные глаза Люка. Чад быстро отвернулся, прошептав:
– Господи Иисусе!
Майкл потянулся к Люку и закрыл ему глаза.
– Извини, приятель, – проговорил он. Перевернул тело, отсоединил застежки, расстегнул длинный гермошов.
Потянулся внутрь скафандра, перехватив Люка в пояснице, и начал стаскивать с плеч мертвеца верхнюю часть. Он стянул воротник через затылок, и следом из рукавов выскочили руки, а из скафандра – торс, точно невесомый чертик из табакерки.
– Люк, ну ты меня и напугал! – Майкл пытался шутить, чтобы не сорваться.
Светлана забилась в дальний угол, сторонясь их всех и держа свой скафандр плотно скатанным под мышкой.
Чад ухватился за ботинки Люка и потянул труп, смещаясь вниз по туннелю к лунному модулю. Майкл отсоединил электроды от тела, помог снять штанины.