– Товарищ директор, у нас повсюду вокруг Уголька свежие следы… Уголек, это мы так называем камень… вполне очевидно, что это его мы обследовали. А что, если спрятать его в одном из зондирующих приборов? Или спихнуть в соседнюю борозду? К тому же и сам Луноход защитить надо…
Его осенило. Он быстро изложил свою идею.
Челомей поразмыслил и нашел план удачным – по нескольким причинам.
– Приготовьтесь действовать по этому плану, лейтенант Латыпов. Из ЦУПа с вами будут плотно сотрудничать в течение завтрашних суток, пока американцы на поверхности.
Челомей повесил трубку и глянул на часы. Американец Исдэйл вскоре пойдет спать. Нужно сообщить Миллеру и Громовой. Но директор помнил по сеансам связи, что гарнитуру ей не дают в постоянное пользование.
Он закрыл глаза и потер большим и средним пальцами лоб: голова разболелась от напряженной работы и недосыпа. Встав, он покинул кабинет и направился в ЦУП.
Посплю, когда все это закончится.
– Проверка передачи, проверка передачи, как слышите?
Время перевалило за полночь. Смена московского ЦУПа устала. Майкл Исдэйл, успешно выведя корабль на окололунную орбиту, наконец заснул. Несмотря на поздний час, Челомей настоял на том, чтобы подождать и проверить, действительно ли Исдэйл спит, и только после этого посылать сообщение, предназначавшееся для ушей одного лишь Миллера. Для вящей предосторожности он решил использовать ту же невинную формулу и повторял теперь умышленно усталым голосом по-русски:
– Проверка передачи, проверка передачи, как слышите?
Он прислушался, не ответят ли, и глянул на главный экран – там шел отсчет времени. Оставалось не более четырех минут до исчезновения корабля за Луной. Челомей рискнул предположить, что майор Миллер слышит его, и выложил все, что следовало сказать:
– Слушайте меня внимательно. У нас тут ваш брат Иларион, и мы хотим, чтобы с ним все было хорошо. Вы завтра услышите его голос. Как только окажетесь на Луне, мы вас с Громовой детально проинструктируем о дальнейших действиях. – Челомей предполагал, что Громова тоже слушает, пока оба в скафандрах. – Если вы меня поняли, дважды щелкните микрофоном.
Оставалась одна минута до потери сигнала.
Тикали длинные секунды. Ничего.
И наконец: щелк, щелк.
Челомей заулыбался – медленно, довольно, как Чеширский Кот.
– Мы услышали вас. Завтра поговорим. – Он решил напоследок слегка прокрутить нож в ране: – Спокойных снов.
Каз в Хьюстоне нахмурился. Я уже второй раз такое слышу. И решил проверить:
– Восемнадцатый, это Хьюстон, вы нас вызывали?
Чад ответил с нескрываемым раздражением:
– Нет, не вызывали. Мы пытаемся потише держаться, чтобы не мешать Майклу спать.
– Понял. Извините. – Каз отвечал виноватым голосом, но смотрел на Джина Кранца.
Тот пожал плечами. Они оба слышали эти щелчки.
– Оператор, есть идеи, откуда мог исходить этот звук? – спросил Джин.
Связист изучил данные на дисплее:
– Руководитель, похоже, это с «Персьюта». Может, там кто-то просто переключатель задел.
Дурацкое объяснение, но другого нет.
– Понял. Однако держите ухо востро, и если это повторится… – протянул Джин. – Не нужны нам больше никакие сюрпризы в аппаратуре связи.
Каз кивнул вместе с оператором, но встревожился. Пилоты не нажимают кнопку микрофона два раза подряд случайно. Это можно сделать только намеренно, но Чад все отрицает. Вдруг Майкл не спит и пытается привлечь внимание Каза? Но зачем? С космонавткой проблемы? Или с Чадом?
В ЦУПе переводчик озвучил раздраженную отповедь Чада своим в Хьюстоне.
Умный паренек, подумал Челомей. Но да, нужна предельная осторожность. Нельзя, чтобы американцы что-то заподозрили. Во всяком случае, пока не достигнута цель.
В голове появилась идея. Он устало усмехнулся. На следующий раз заготовит план получше.
41
ЦУП, Хьюстон
– Так, всем внимание, говорит руководитель полета.
В ЦУПе стихли разговоры. Все обернулись к Джину Кранцу, который поднялся за пультом:
– Еще один чудесный день, народ. Мы на лунной орбите, модули в порядке, завтра у нас высадка и прогулка по Луне.
Он по очереди окинул взглядом всех операторов за пультами, пока говорил:
– Экипажу нужен отдых, но и вам тоже. Передайте все ночной смене, потом езжайте по домам и как следует выспитесь. Завтра вы мне нужны в отличной форме. Сладких снов, увидимся утром.
Каз откинулся в кресле поймать взгляд Дж. У.:
– В «Ю-Джойнт» на бургер, док?
Дж. У. улыбнулся:
– Великолепный план!
Каз уже созвонился с Лорой и заметил ее «жук», въезжая на парковку бара. Несмотря на просьбу Джина Кранца отдохнуть, свободное пространство на парковке неуклонно сокращалось. Пройдя в распашные двери, Каз увидел, как Лора машет ему: две непочатые бутылки пива и кружка кофе стояли перед ней на столике.
– Ну и отрада же ты для глаза, – шутливо произнес Каз, садясь.
Она усмехнулась и передала ему пиво, вскинула свою бутылку в тосте, потом прикрыла один свой глаз и оценивающе посмотрела на него:
– А ты тоже неплохо выглядишь, монокулярно ли, бинокулярно…
Он потер лоб и сделал долгий смакующий глоток.
– Похоже, мне как раз этого пива и не хватало-то.
– Я нам бургеры заказала. – Она заметила Дж. У., проходящего в двери, и помахала ему. – И еще один для дока.
– А говорят, что космохимики лишены эмпатии.
Дж. У. сел с усталым вздохом. Благодарно кивнул, увидев кофе, сделал глоток, баюкая кружку в руках.
– У нас троих завтра великий день, – сказал он.
Лора кивнула:
– Хватит вам, мальчикам, свои звездолеты гонять и пульс считать, займемся настоящей работой, ради которой мы туда и погнали. Внеземной геологией!
Каз подтянул стул к столику и наклонился к ней. По-прежнему действовало эмбарго на освещение полета в прессе, и он не хотел, чтобы разговор подслушали.
– Вы двое ко всему готовы, что завтра может произойти?
Лора нахмурилась:
– Чего я не знаю, Каз?
– Дело в том, что мы сами не вполне понимаем… – Он стал перечислять: – Мы надеемся совершить посадку на расстоянии беспроблемной прогулки от советского Лунохода, посмотреть, что там интересненького, но в зависимости от того, где Чад сядет, прогулка может перейти в полноценный пеший переход. Чад вдобавок потратит какое-то время, убеждаясь, что с космонавткой все в порядке и ее можно оставить – она не тренировалась для прогулок по поверхности. Русские попросили пустить какую-то важную политическую шишку поговорить с ней, пока она на поверхности, эта беседа тоже отъест эфирное время. Мы сдвинули график, чтобы похоронить Люка, мы пытались потренироваться в этом на симуляторе, но не уверены, сколько времени потребуется. Ну и, конечно, многое приходится переводить в обе стороны, и это существенно замедляет работу.
Он бросил взгляд на Дж. У.:
– Я ничего не упустил?
Доктор поставил кружку на стол.
– Ты исходишь из самого оптимистичного сценария. Мы делаем ставку на то, что Чад в стрессовых условиях сработается со Светланой. Он единственный, кто умеет пилотировать ЛМ и способен что-нибудь починить, если сломается. – Он посмотрел на Каза: – И, как мы оба знаем, Чад… перфекционист по натуре.
Если не кое-кто гораздо похуже, не удержался от мысли Каз, но остерег себя. Не нужно впадать в предубеждения. Шерифу захотелось порыться поглубже, но делать поспешные выводы не стоит. Он развернулся к Лоре:
– Прости, но все эти телодвижения украдут часть времени у науки. Нужно приоритеты расставлять. Как думаешь, что за свойства у поверхности, по которой придется передвигаться Чаду?
Лора долгим и вполне трезвым взглядом посмотрела на него в ответ. Обдумывает очередное изменение графика. Она сказала наконец:
– Это уголок старого кратера Лемонье, затопленного лавой в какой-то неопределенный момент прошлого. Там метеоритных кратеров немного, значит, лава сравнительно молодая и ровная. Возможно, даже слой пыли везде лежит и немного камней от более поздних ударов прилетело. Для посадки и прогулки вполне подойдет.
Она отпила пива.
– Наши снимки с орбиты невысокого качества, но самое интересное из замеченного поблизости – борозда, длинная прямая балка с испещренной поверхностью, сразу к западу оттуда.
Дж. У. спросил:
– А как она возникла?
– Наверное, при остывании и сжатии лавы. Грязь, когда высыхает, иногда трескается по прямой.
Каз размышлял.
– Есть еще предположения, нет ли поблизости одной из твоих лунных ям?
Она кивнула:
– Да. Мы их искали по моделям образования. Эти ямы необычны, но вероятность присутствия такой поблизости имеется. Если и так, то они получились слишком маленькие, чтобы их через орбитальную камеру углядеть.
Он кивнул. Чад присутствовал на брифингах, так что, если найдет одну из лунных дыр, для него это неожиданностью не станет. А вот космонавтку, пожалуй, не помешает предупредить.
– Насколько круты могут оказаться ее стенки? – Дж. У. рисовал себе картины потенциальных травм.
– Борозды бывают достаточно крутые, это ведь скорее трещина, чем долина, однако вероятно, что эта просела за миллионы лет под наслоившимися пылью и камнями. Однако, если там дыра, это будет вертикальный колодец, типа флоридских карстовых воронок. И мы понятия не имеем, насколько устойчивы края. Лучше держаться подальше от ямы.
Дж. У. глянул на Каза:
– Учитывая, сколько всего ободрали для экономии веса, получатся ли вообще нормальные снимки?
Каз пожал плечами:
– Да там же просто цветная телекамера, установленная чуть сбоку. Чтобы передавать видео их спуска по трапу. Как только оба выберутся, Чад должен будет ее снять и на штатив переставить. Мы сможем дальше контролировать угол обзора и наклон.
Лора, понимая, как мало остается на ее науку, искала варианты: